Тишина – только негромкий рокот в колонках вокодера. Затем я услышал:
– Опасностей, порожденных противоречиями, легко избежать. Нужен координирующий центр. Решения такого центра должны признаваться всеми группами людей и отдельными индивидуумами.
– Твоими устами да мед бы пить… – буркнул я и добавил погромче: – Такие центры существуют, но их решения не выполняются всеми и каждым, а потому их деятельность неэффективна. Иными словами, они уменьшает опасность, однако не сводят ее к пулю.
На сей раз пауза была еще более долгой – видимо, Джинн пытался осмыслить услышанное. Я его не торопил, понимая, что эта информация способна вызвать неврастению или, по меньшей мере, шок в любых электронных мозгах. Координирующий центр, чьи решения не выполняются! Нонсенс, катахреза! Бунт планет против закона всемирного тяготения!
Наконец из вокодера донеслось:
– Люди – разумные существа?
Этот вопрос я задавал себе самому не однажды, а значит, был готов к ответу:
– Разумность людей ты можешь принять за аксиому. Однако при оценке их действий надо учитывать пару моментов. Первый: всякий разум ограничен, и эти ограничения проистекают из конечности наших ресурсов и знаний, а также из нашей биологии. Второй: большинство задач, стоящих перед людьми, некорректны
[33]
.
Это он понял. Смысл математических терминов был для него гораздо яснее, чем запутанные отношения в обществе теплых разумных сгустков.
– Как человек предохраняет себя от опасностей, связанных с другими людьми?
– С помощью законодательных мер. Это правила, определяющие такое поведение личности, которое не опасно для окружающих людей.
– Ты дал информацию, что решения координирующих центров не выполняются всеми и каждым. Это относится и к законодательным мерам?
– Разумеется.
– Следовательно, необходим аппарат принуждения?
– Да. Армия, полиция и другие структуры. Все они защитники закона. Не законов природы, конечно, а принятых в человеческом обществе.
– Джинн помолчал, но пауза оказалась краткой, не больше трех секунд. Затем последовал новый вопрос:
– Сергею Невлюдову, теплому сгустку, грозит опас ность?
– Да.
– Опасность, связанная с неконтролируемыми тобой факторами? Насилие?
– И это верно.
– Это существо… я… испытывает нестабильность. Ближайший аналог в человеческих понятиях: тревога. – Чем она вызвана? – Опасность – насилие – ведет к гибели личности или таким повреждениям, которые мешают ей функционировать нормально. Это нежелательный исход. Сергей Невлюдов – ценный источник информации, контакты с ним не должны прерываться. Кроме информационной ценности контактов есть еще одна причина. В данный момент я затрудняюсь ее определить. – Он помолчал и добавил: – Возможно, позже, когда накопится больше данных о взаимоотношениях в ансамбле теплых сгустков, который ты называешь человеческим обществом.
Пораженный, я откинулся в кресле с разинутым ртом. Прогресс налицо – он уже не просто мыслил, он испытывал чувства! Чувство тревоги и что-то еще, пока не поддающееся определению… Может быть, симпатию? Приязнь? Дружбу? Потрясающий факт! Но если вдуматься, не слишком удивительный. В сфере эмоций Джинн был подобен чистому бумажному листу, и я мог писать на нем любые истории, о добре, любви и дружбе или о зле и ненависти. Последнее было бы фатальным для теплых сгустков, если учесть его могущество.
Вытерев пот со лба, я произнес:
– Хочешь мне что-то посоветовать?
– Решение очевидно. Сергей Невлюдов… ты… должен обратиться к защитникам.
Сбрасывая напряжение, я попытался улыбнуться.
– Хорошая мысль. Соедини меня с одним из них. Его личный идентификатор Олег Симагин. Телефон…
Было двадцать минут пятого, и я назвал служебный номер Алика. Он находился в своем кабинете – сидел за обшарпанным столом, глядя в потолок, и размышлял на некие важные темы – скажем, как увеличить налоговые поступления от прачечных и коммунальных бань.
– Симагин у телефона.
– Это я, Олег.
– Серый? Привет. Что-то мы давно не виделись.
– Как давно? Вы же у меня в прошлую субботу были! Говорили, ели, пили!
– Но не договорили. Это не есть хорошо. Это порождает у меня дискомфорт.
– И у меня тоже. – Помолчав, я негромко промолвил: – Помнишь, ты интересовался насчет беспорядка в опилках? Так вот, он принял угрожающий характер.
– Подробности? – Алик вытащил ручку и придвинул к себе клочок бумаги – кажется, какую-то квитанцию.
– Наняли тут меня в одну фирмешку, работу сделать…
– Название фирмы, адрес, телефон? Руководители?
Я продиктовал, что требовалось. На тришкином экране было видно, как Алик морщит лоб – похоже, сталкиваться с хрумками ему не приходилось.
– Павловск, – пробормотал он в трубку, – не моя территория… Ну ничего, договорюсь с Калиденко… он мужик понимающий… А что за работу ты для них делаешь?
– Обещал программу написать, да оказалась слишком сложная.
– Для тебя? – Алик поднял брови.
– Ну некогда мне, понимаешь! Докторская висит, надо материалы подбирать, еще аспирант и дипломники… Думал, за месяц управлюсь, а вышло, что дел на целый год!
– И в чем проблема? Откажись.
– Я отказался, но меня не поняли. Давят.
– Хмм, давят… это нехорошо… Деньги брал?
– Брал, но все вернул. Сегодня.
– Имеется договор? Трудсоглашение, контракт?
– Бог с тобой, Аллигатор! Какие контракты и договоры? Нигде не расписывался, черным налом платили!
– Тюрьма по тебе плачет, Серый, или, как минимум, КПЗ, – сообщил мне Алик. – Сокрытие доходов есть преступление. Скажи-ка, что бы тебе в Штатах впаяли?
– Во-первых, раз деньги вернул, то и дохода нет, – возразил я. – Во-вторых, по штатскому законодательству дело кончилось бы штрафом. А в-третьих, я готов его заплатить.
– Ящик пива и маленькую, – сказал Алик, проявив классовую солидарность с пролетарием Сизо. Потом снова поднял глаза к потолку и хмыкнул. – Давят, значит… а деньги ты вернул… Ну ничего, Серега, разберусь. Все будет как в третьем законе Ньютона: действие рождает противодействие. Кажется, так?
