Ни одна в мире, кроме моего Джека Потрошителя. Не буду распространяться, как он умудрялся это делать, – надежды на медаль Вавилова или иной приятный знак отличия меня еще не оставляют. Я совершенствовал свою методу уже шесть лет, еще со времен стажировки в Кембридже, где хитрый старый Томас Диш подкинул мне одну проблемку. Вопрос касался классификации химических связей в солидной выборке веществ; выделение аналогов позволило бы прогнозировать синтез других соединений со сходными свойствами, что являлось весьма непростым и хорошо финансируемым промышленным заказом. Мне повезло с этой задачей: программист, не понимающий физических нюансов, ее бы не решил, а физик или химик, решив, не смог бы написать программу. Но я был един в двух лицах и, как бог Саваоф, породил Джека – тогда еще просто Джека-малютку, Джека-младенца. Потрошителем он стал уже здесь, на кафедре Вил Абрамыча, когда я довел до кондиции шестнадцатый или семнадцатый вариант; и отличался он от первого, как шотландское виски от пива «Балтика». Я подразумеваю не столько крепость этих напитков, сколько разницу в цене – в цене моих бессонных ночей и бдений у экрана Тришки.
Но результат того стоил. Теперь мой Джек потрошил любую проблему, связанную с классификацией, как повар – дохлого кролика; он мог переварить гигантские массивы, найти сходство и разницу между объектами в поле десятков параметров, собрать их в группы, выявить их кластерную структуру, аппроксимировать недостающие признаки и так далее, и тому подобное. Он мог обрабатывать информацию визуального и звукового ряда: тексты, спектры, кардиограммы, отпечатки пальцев, подписи, изображения человеческих лиц и денежных знаков, сонаты Шуберта и птичий щебет – словом, все, что можно загнать на диск через тройлер. Еще он мог…
Тут я обнаружил, что толкаюсь в дверь кабинета, который доцент Бранников делил с доцентом Сурабовым, специалистом по халдеям. Или, возможно, по ассирийцам.
Дверь была заперта, но за нею что-то мелодично позвякивало.
– Тук-тук, – сказал я.
– Кого черт принес? – откликнулись из-за двери. Судя по бодрой реакции на мое «тук-тук», это был не вежливый престарелый Сурабов, а нечто более молодое и грубое.
– Здесь Чингачгук Зеленый Змей с Кецалькоатлем, – вполголоса рявкнул я. – Открывай, шланг бледнолицый!
– Сначала посоветуюсь с Великим Духом Маниту, – отозвался Бянус, но дверь все-таки открыл. Потом оглядел меня, нахально прищурив глаз, и вымолвил: – Зеленого Змея вижу, а где же Перистый?
[6]
– Будет тебе и Перистый, – сказал я, направляясь к саш-киному столу с компьютером и расстегивая сумку. – Твой друг Чингачгук теперь за старшего лейтенанта у могикан, с тремя перышками в хвосте. Распущу, сам пересчитаешь.
Сашка восхитился:
– Ну, Серый, молодец! Хоть и не майор, как наш Симагин, но все же… Надо отметить! – Он шагнул к столу и вытащил невесть откуда ополовиненную бутылку и стакан. Какой он шустрый, если дело касается горячительного!
– Вечером отметим, – сурово произнес я, включая компьютер. – Придете вы с Симагиным ко мне, и отметим. Ноумеренно, как люди культурные! А сейчас замечу, мой бледнолицый брат, что ты слишком много пьешь при закрытых дверях. Мама мне говорила, что пристрастие к алкоголю ведет к импотенции.
Пропустив последнее замечание мимо ушей, Сашка приласкав бутылку нежным взглядом.
– Разве я пью, Серый? Я выпиваю! Изредка! По поводу и случаю… Вот кто действительно пьет, так это археологи.
– Работа у них такая, – заметил я, отсоединив от сашкиного пентюха модем
[7]
.
– Археологи – мотыга и плуг вашей науки. Всякий историк пашет на археологе… Так что им полагается. За вредность.
Разглядев мои манипуляции с модемом, Бянус встрепенулся, забыв про свою бутылку.
– Ты что делаешь, начальник? Совсем обездолить хочешь? Я ведь ни одной новой статьи не получу!
– Не получишь, – согласился я. – Но вспомни, друг мой: little pitchers have long ears
[8]
. Я не хочу, чтобы мою программу украли с твоего компьютера. Убери модем подальше и не пытайся выйти в Сеть. Если подключишься, узнаю!
– А как? – спросил он с любопытством неофита.
– Узнаю. Есть способы… Кстати, ты слышал, что похоронные венки налогом не облагаются?
Бянус чиркнул ребром ладони поперек горла.
– Клянусь! Чтоб мне увидеть тепловую смерть Вселенной! Я уже забыл про всякие сети и неводы! Ты только скажи – это надолго?
– На все время, пока работаешь с Джеком, – буркнул я, вкладывая диск с программой в приемную щель. На сашкином компьютере (весьма убогом, даже учитывая состояние университетских финансов) не было обоймы с автоматической подачей дисков, и эту операцию приходилось выполнять вручную. Впрочем, у историков работа сидячая, так что им полезно слегка размяться.
– На все время? – протянул Бянус с ошеломленным видом. – Да я ведь могу возиться с расшифровкой целый год! А как же контакты с научной общественностью?
– Контактируй через коллегу. – Я покосился на стол Сурабова, где матово поблескивал точно такой же компьютер, как у Сашки. – Он ведь не откажет?
– Не откажет, – со вздохом согласился Бянус.
Я переписал инструкцию, инициировал Джека и принялся объяснять, как должны быть подготовлены исходные данные, что означает каждая позиция меню и какие промежуточные сообщения могут появляться в окнах
[9]
. Все это содержалось в инструкции, но Бянус, в силу своего гуманитарного образования, разбирался в таких вещах, как мусульманин в ветчине, иными словами – на уровне «чайника». Так что мои комментарии были отнюдь не лишними.
