Итак, мы добрались до авиасалона Заводома, и выбор воздушного транспорта здесь не шибко радовал разнообразием дизайна, лошадиных сил и литража – нам предлагалось оседлать один из двух резвых «крокодилов» или же сесть зайцами в вагон с винтами, то есть в натовский «Чинук». Последний вариант я сразу отверг, потому что в импортных локомотивах принято гробить экипажи вместе с десантом еще со времен Вьетнамской войны. Нам такого раритета и даром не надо, патриоты обязаны умирать в гробах отечественного производства.
– Давай в «крокодил», любимая. Будешь у меня стрелком!
– Ты что-то сказал, Макс?!
– Залезай!
– Что?!
– Тебе сюда! – я подсадил Милену и как можно быстрее затолкал ее под фонарь, пока уютное гнездышко, где ей придется увлекательно провести часть нашей совместной жизни, не увлажнилось так же, как планета во время Всемирного Потопа.
Стоп. Я ведь собирался рассказать о нашем вертолете.
Если коротко, то Ми-24 – это двойная кабина, внушительные наклонные крылья, большие стойки оружия и боковые окна. И все это способно лететь с особым звуком, отличным от того, что издают натовские геликоптеры. «Крокодил» весьма быстр для такой туши, плавен и поражает мощью. Он точно трактор с винтами. Ну а если хотите по-умному, то МИ-24 сделан по классической одновинтовой схеме с пятилопастным несущим и трехлопастным рулевым винтами, и бла-бла-бла, дальше можно уснуть.
Вся горючка у выбранного мной «крокодила» в пяти мягких топливных баках. Никакого дополнительного «металла» в фюзеляже, никаких ПТБ по четыреста пятьдесят литров под крыльями. Да и зачем лишнее таскать? Полигон размерами скромен – это если по воздуху, где нет мутантов и приборов.
В грузовом отсеке – складные сиденья для «бандерлогов» или еще какого живого груза, забравшегося внутрь через двустворчатые двери по бортам. Зафиксируй нижние створки тягами в открытом положении – и трап готов, добро пожаловать! А если хочешь пострелять из табельного оружия по тем, кто явился тебя проводить, – не стесняйся, специально для этого предусмотрены окошки.
Чтобы управлять вертолетом, достаточно одного человека.
Не любого, конечно, но обученного. Такого спеца, как я. В армии меня надрессировали пользоваться всеми образцами боевой и не только техники. Это я вам без ложной скромности говорю. Правда, вести по фарватерам авианосец я, пожалуй, не смог бы, но это никому не интересные подробности, не будем о грустном.
Под проливным дождем, отдуваясь и фыркая, я забрался в довольно-таки вместительную кабину пилота. С хлюпом уселся в роскошное кожаное кресло – у нас дома мебель куда хуже. Только закрыл кабину, сразу стало тихо-тихо, ведь система герметизации тут основательная, она должна защитить экипаж от химического и биологического оружия. То, что нужно в условиях Полигона. Я нахлобучил на мокрую башку шлем. Надеюсь, моя блондинка догадалась надеть головной убор, с помощью которого мы сможем переговариваться… Взглядом веду на сто восемьдесят – сплошь переключатели с надписями на кириллице. Все для нашего человека! Ну, можно лететь, что ли.
Однако сначала я провел рекогносцировку: осмотрел кабину и засунул руки во все закутки. Правильные летуны берут в полет автомат, заранее пристегнув его ремнями к бедру или повесив под мышкой, – чтобы не потерять, если придется прыгать с парашютом, а неправильное оружие просто прячут в кабине… Увы, до нас «крокодилом» управлял именно правильный пилот. С автоматом в руках он сейчас небось носится по ЛВЗ и расстреливает мутантов. Этот гад даже комплект HАЗ перебрал, оставил только две плитки шоколада и флягу с водой, прочее наверняка заменил на магазины с патронами и гранаты, которые утащил с собой. Да уж, напрасно я побрезговал М-16, понадеявшись добыть оружие отечественного производства… Ну да что уж теперь… Позаимствую у бойцов Новака, с которыми, чует моя пятая точка, нам предстоит скоро встретиться и пообщаться по душам.
Я запустил движок ВСУ, то есть вспомогательной силовой установки. Машина сразу ожила, оранжево жахнуло пламя выхлопа. Прибавил мощности к двойным турбореактивным двигателям Климова – и лопасти главного ротора слились в пятно.
«Крокодилу» не мешает разогнаться, как самолету, так что я взял разбег по дорожке из тротуарной плитки, умоляя провидение не подставить под шасси яму или еще какую колдобину. И на этот раз судьба сжалилась надо мной. Взлетели мы благополучно, если не считать жуткую болтанку, отвратительную видимость и то, что над нами сверкали молнии, освещая местность внизу.
Мы зависли над ЛВЗ. У нас тут есть дела.
На крыше цеха бесновался Резак – он прыгал на месте, вытанцовывал и грозил небу кулаками. По территории завода мчался джип, по которому стреляли десятки «американцев». Мне даже показалось, что среди них я различил Техасца.
У Кажана что, заколдованная машина и пули ее не берут?
Майор наконец вычислил ворота и, сшибив на полной скорости двух ветеранов, направил «Скорпион» к выходу.
А ведь уйдет, понял я. Кажан – такая хитрая скользкая бестия, что вырвется из самых острых когтей фатума. С деньгами уйдет и через весь Полигон проедет, ни разу нигде не притормозив. Этот сможет.
Если ему не помешать.
А вооружением у нас заведует Милена.
– Любимая, спорим, ты не сможешь попасть по быстродвижущейся легкобронированной цели?
– Я?! Не смогу?! – раздалось в динамиках шлема.
Видеть это я, конечно, не мог, зато отчетливо представил, как моя блондинка прильнула к прицелу аппаратуры наведения ракет «Радуга-Ф». От направляющей на законцовке крыла пилона отделилась ПТУР «Фаланга» и после старта, развернувшись по крену на 45°, отправилась в управляемый полет.
Милене надо всего лишь – при хреновой видимости и болтанке это непросто – удерживать «Скорпион» в перекрестии прицела, а команды наведения автоматически выдаст аппаратура, отследив положение ракеты по ее трассеру.
А ведь Кажан уже почти что добрался до ворот…
Вспышка.
Трех кэгэ с шестьюстами граммами взрывчатого вещества в боевой части ракеты хватило, чтобы разворотить тяжелый армейский джип, а то, что от него осталось, поджечь вместе с деньгами. Пожар из банкнот – хотелось бы мне на это посмотреть вблизи, а заодно похлопать Техасца по плечу и сказать ему что-нибудь утешительное – мол, дружище, люблю поговорить с феноменальными лузерами, это меня забавляет.
– Ну, Край, кто тут немощный и косоглазый?! – громыхнуло в динамиках.
– Я люблю тебя, Снежная Королева, – я чмокнул микрофон.
И тут мое внимание привлекла фигурка Резака внизу. С крыши он что-то бросил в толпу «американцев» – и по земле заструились всполохи молний куда круче, чем те, что дырявили небо. Мутант активировал «кондер»! Тела «американцев» корежило и ломало, люди горели живьем…
Дальше смотреть на это у меня не было ни малейшего желания.
Пора домой, в Вавилон.
