Тушеная в сухом бразильском вине с тертыми орехами, черносливом и сладким луком печенка чем-то смахивает на гусиную, но это не продукция одной из окрестных птицеферм, а охотничья добыча. Да-да, рассказывает словоохотливая мадам Анриетта на смешанном русско-украинско-французском суржике, местные ящероптицы. Дичь сия съедобна не полностью, мясо нужно тщательно вымачивать, зато вкус оправдывает хлопоты.
Взятую на пробу небольшую порцию уничтожаем сразу и тут же заказываем вторую, побольше. Плюс гарнир из мелкой сладкой картошки, да под все то же сухое красное вино. Вроде и не крепкое, и закуска более чем солидная, но как-то после ужина мы с Сарой с трудом доползаем до бунгало. Силы воли хватает лишь сперва ополоснуться, а уже потом падать на мощную кровать.
Зато немного за полночь просыпаемся и выбираемся наружу подышать воздухом и полюбоваться полной луной. Разумеется, большой диск цвета старой слоновой кости здесь, в западной части материка, мало отличается от того, какой мы не раз видели ночами над Восточным океаном на базе «Латинская Америка». И это очень хорошо, потому что пятнадцать минут под луной, в обнимку на лавочке или на прогулке — и у Сары всегда появляется игривое настроение. Так бывало на пляже на Базе или в Порто-Франко, так же получается и здесь.
…В общем, в отличие от Москвы, Демидовск пока преподносит сплошные положительные моменты. Простое совпадение? Быть может. Но отметить стоит. Для себя, в эссе для месье Перрье сию подробность включать незачем.
Территория России, протекторат Русской Армии,
г. Демидовск
Четверг, 33/06/21 07:16
После плотного завтрака — жареная цветная капуста и нарезанные колечками сосиски, а к ним сладкие помидорчики и зеленый лук, — составляем план действий. Мне, по вчерашнему совету, нужно навести справки в отделе регистрации поселенцев; сие может занять десять минут, а может и два часа, не угадаешь.
— А вот мне хорошо бы показаться доктору, — задумчиво изрекает Сара. — В Демидовске должен быть хороший медцентр.
Ой.
— Но ведь у тебя вроде все в порядке, родная? Даже по утрам не тошнит?
— В порядке-то в порядке, — улыбается любимая, — и все-таки лучше подстраховаться, пусть послушает, посмотрит, может, анализы какие возьмет. Вернемся на Базу, пойду к своим орденским врачам, но это еще почти две недели. Зато здесь я спокойно могу объясняться по-русски, не изображать пантомиму, как в Массилии.
Целиком и полностью соглашаюсь с такой постановкой вопроса и предлагаю пойти вместе. Визит к регистраторам может и подождать.
За это меня награждают поцелуем.
— Я тебя люблю.
— А я тебя.
Сара уточняет у мадам Анриетты координаты необходимого медучреждения. Ничего, не так уж далеко, минут двадцать пешком. Учитывая наш сидячий образ жизни, лучше машину оставить в мотеле и прогуляться; беру любимую под руку, и шагаем по улице навстречу восходящему солнцу. Дорога покрыта плотно укатанным гравием, а вот тротуары — деревянные, высокие, солидные. Даже слишком высокие, пожалуй.
— Так это наверняка с расчетом на мокрый сезон, — объясняет Сара. — На улице натуральный потоп, а по тротуару можно относительно спокойно передвигаться, хотя бы к соседу в гости, и не месить грязь.
Ладно, поверю. Я-то в Новой Земле сезона дождей не застал, информацию имею только из третьих рук, а любимая тут подольше меня и сама наблюдала эти «сто дней всемирного потопа».
Проходим еще квартал, и тут на глаза попадается вывеска «Сотовая связь и аксессуары». Останавливаюсь, киваю супруге:
— Давай заглянем? Две здешние симки нас не очень разорят, а телефон все-таки поудобнее ходиболтайки. И берет дальше.
Покупаем две сим-карты — сотовая связь, оказывается, благополучно действует как в самом Демидовске и окрестностях, так и в ППД, и в поселке Береговой, куда ведет та самая железная дорога. Сеть ретрансляторов сейчас расширяют, сообщает словоохотливая девчонка за прилавком, в обозримой перспективе можно будет спокойно пользоваться телефоном и по дороге из Демидовска в Береговой, и в горах к северу от столицы анклава, но пока, увы, этого нет. Ну нам сейчас для города вполне хватит, разделяться не планируем.
В больнице оказывается, что приемные часы в женской консультации — с десяти, придется подождать; если что срочное, по скорой помощи, можно и во внеурочное время, объясняет дежурная медсестра в приемной, но раз вам просто провериться, незачем зря нервничать самим и беспокоить врачей. Незачем, соглашаемся мы, постучав по ближайшей деревянной стойке, и поскольку гулять нужно еще два часа с хвостиком, мы с тем же успехом можем пройтись в центр регистрации новопоселенцев, на площадь Геологов.
Так и делаем. Двухэтажное строение из цельных бревен вызывает в голове ассоциации с сибирским острогом, но внутри там вполне приличный зал, разделенный фанерными перегородками на привычные нам по американской традиции «кубики». Слева ведущие на второй этаж деревянные ступени, а при входе вахтер-дедок — защитная повседневка советского образца, флотский ремень с начищенной до блеска пряжкой и кобура с пролетарским «наганом». Ну а что, для вохры сойдет, не с пэкаэмом же ему тут стоять.
— Здравствуйте, молодые люди. Вам в отдел кадров или к военкому? — интересуется вахтер.
— Наверное, в отдел кадров. — В двух словах объясняю суть вопроса. Дедок не без сомнений направляет нас в дальний «кубик» к заведующей. Та, выслушав, просит для начала предъявить наши Ай-Ди, что-то проверяет у себя в компьютере, затем спрашивает:
— Можете по буквам продиктовать, как зовут вашего деда и сестру?
— Разумеется. Даже как они в орденской идекарте записаны.
Совместными усилиями определяем, что нужные личности все-таки в списках граждан протектората наличествуют. На поселение отправлены в поселок Белый Яр, это пригород Демидовска, верстах в двадцати на запад; улица Лесная, дом четырнадцать. В списки военнообязанных Валентин уже внесен как «резервист второй очереди» от ополчения белоярской общины; плюс тот же Валентин числится сотрудником-стажером Второй мебельной фабрики, а дед Яр — помощником белоярского старосты. Однако. Быстрая карьера, даже если в поселке всего две улицы и три десятка домов.
На всякий случай спрашиваю также о семействе Кушнир. Нет, объясняю, эти не родственники, но хорошие знакомые. Заведующая снова проверяет записи в базе данных. Старшее поколение — в Белом Яре, прямо по соседству с моими; Миша с женой и детьми — в том же поселке, но на другой улице. Статус военнообязанного-резервиста, разумеется, имеет только Миша.
— Соня Кушнир в список граждан протектората тоже внесена, — добавляет заведующая, — однако ее адреса здесь нет.
— Почему вдруг?
— А потому, молодой человек, — наставительным тоном сообщают мне, — что есть режимные объекты, местоположение которых разглашению не подлежит.
