«Алексей Павлович, контролируйте свои чувства! — строго приказал я себе. — Вам ли не знать, голубчик, что это за девушка, и как просто она лишает людей жизни! Да проще с гремучей змеей связаться, чем с такой вот миловидной куколкой!
Хотя, — возразил я сам себе, — по отношению ко мне она весьма лояльна, нужно признать. Даже вот эти линзы на моих глазах, ведь шебекчанка явно сказала, что везла их как подарок. Гм, и по какой причине эта милая забота? „С каких дел“, как говорят в Одессе…»
Я мельком задумался о том, что и раньше девушка оказывала мне некоторые знаки внимания, хотя к остальным представителям мужского пола являла, в основном, равнодушие…
Или агрессию. Причем с летальным исходом для несчастной цели. Так почему же ко мне такая милость? Дело в простой симпатии, так сказать «друга верное плечо», или…
Перемена окружающей обстановки отвлекла меня от мыслей. В тоннеле появились своеобразные кольцевые барьеры высотой около полуметра. Они опоясывали тоннель точно места смычки в канализационных трубах, еще раз подтверждая его искусственное происхождение. Теперь приходилось карабкаться через полуметровые препятствия, которые шли друг от друга на расстоянии около тридцати метров. Когда я перелез через первый барьер, то обратил внимание, что сделан он из сероватого металла. Будто распорное кольцо, поставленное для того, чтобы стены не рухнули внутрь каменной трубы. Хотя, в принципе, я мог и ошибаться насчет их назначения — это вполне могли быть чехлы над силовыми кабелями, декоративные элементы или, попросту, уплотнительные кольца для гигантского поршня, а может, для чудовищного червяка, не приведи Господь.
Мы дошли до разветвления тоннеля. Я не оговорился — это были не крупные ходы, подобные тем, что ранее усеивали стены, а именно разветвления: сбоку, под косым углом, в тоннель вливался точно такой же по размерам тоннель, вот только стены его были не из камня, а выложены плитами странного цвета.
— Это что, композитная керамика? — хмыкнула Ками, ковыряя выросшим из ее руки черным лезвием светло-кофейную поверхность. — Я до этого места не доходила — издалека наблюдала.
— И что это значит? — поинтересовался я. — Ну керамика? И что ты наблюдала?
Девушка взглянула на меня с насмешливой искоркой:
— Ну что это не пещера, прогрызенная какой-нибудь землеройкой, а рукотворный объект.
— Это я и сам вижу! — огрызнулся я. — Зачем было меня сюда тащить?
Ками покачала головой:
— Совсем устал. Вижу — вымотался. Ничего, надеюсь, далеко они не могли забраться. Не спрашивай, — девушка приложила пальцы к моим губам, — сам все увидишь.
Я хотел было заспорить, что не устал, что могу пройти десять раз по столько, что еще о-го-го… но не стал, понимая, что это прозвучит глупо. Тем более что я совсем и не чувствовал себя на «о-го-го».
Тоннель, по которому мы шли, явно начал подниматься вверх: подъем не был крутым, но все же ощущался при ходьбе. Вот огромная каменная труба с металлическими кольцами плавно свернула влево, затем еще раз, словно гигантская винтовая лестница, потом еще, и я заметил, что мрак стал уже не таким непроницаемым, как был вначале. Вдалеке разгорался, пульсируя, свет. Он чем-то напоминал маяк с фонарем оранжевого цвета, который светит заблудившимся во тьме кораблям. Рядом с первым маячком появился второй, добавляя свои вспышки в общую пульсацию. Веселые отсветы бродили по стенам тоннеля, освещая его камень и контрастно выделяя на розовом камне кольца барьеров и черные круги ходов, словно следы от гигантского дырокола.
Ками потянула меня вниз, заставляя сесть на корточки. Сама она легла на локти и поползла, передвигаясь с завидной легкостью и проворством. Когда я последовал ее примеру, то вдруг понял, что ползти мне никуда не хочется: как только я оказался на животе, то тут же ощутил, как измотали меня последние дни. Усталость, казалось, только и ждала, чтобы я прилег, и атаковала меня с мощью реактивного шебекского танка, буквально вдавливая в каменный пол, туманя мысли, закрывая глаза…
«Вот блин, — подумал я, — там, впереди, находится что-то неизведанное, возможно опасное, возможно невероятно интересное, а у меня ни грамма адреналина в крови, и веки слипаются, как у месячного котенка».
Внутренне встряхнувшись, я сжал зубы и прополз вслед за Ками несколько метров до очередного кольцевого барьера. Девушка, осторожно выглядывая из-за этого укрытия, дала мне знак, чтобы я сделал то же самое.
Странная картина предстала перед моими глазами. Больше всего ЭТО напоминало дохлого кашалота, висящего по центру тоннеля, вдоль его вектора. Причем «кашалот» был перевернут на спину, так что растопыренные грудные плавники торчали к испещренному отверстиями потолку. Туша была около пятнадцати метров в поперечном диаметре, а сколько метров в длину — мне было не рассмотреть. Над «кашалотом», вынесенные на небольших штангах, весело вспыхивали проблесковые маячки, подобные «мигалкам» на земной строительной или уборочной технике. Вокруг, бегая по стенам и по полу тоннеля, суетились странные приземистые механизмы, напоминающие своими членистыми телами полуметровых мокриц, установленных на паучьи лапы. Иногда они пробегали по кольцам-барьерам, при этом и возникал тот странный металлический звук, который издалека напоминал помешивание чая в металлической кружке. Только сейчас этот звук был неизмеримо громче, да и источников было больше.
«М-да, целый полк дедуганов — любителей чая, — непроизвольно подумал я. — Санёк точно не простит мне, что его глаза не видели этого зрелища».
И только сейчас, приглядевшись, я увидел, что туша очень медленно двигается по тоннелю. Скользит над полом, словно на силовой подушке. Хотя, возможно, это так и было.
Ками потянула меня за рукав, привлекая внимание, а затем поползла прочь, возвращаясь к Саньку и Чино. Я бросил еще один взгляд на странного «кашалота» и его спутников, после чего последовал за ней.
— Что это, Лё-ша? — спросила шепотом девушка, когда мы оказались за вторым поворотом тоннеля и вспышки проблесковых маячков превратились в туманные рассеянные блики, дававшие все же достаточно света, чтобы разглядеть лицо собеседника.
— Я не знаю, Ками, — ответил я совершенно искренне. — Возможно, подводная лодка, возможно, еще что-то… Хотя, блин, какая подводная лодка в горах! Как я понимаю, механизмы, что бегали вокруг, это обслуживающие роботы. Надо же, а я считал, что Тераи — довольно отсталая в развитии планета. Ты видела где-нибудь еще такие механизмы? Может, на Шебеке?
Девушка отрицательно покачала головой:
— Они старые, Лё-ша. Очень старые. Композит, из которых они сделаны, окислился и потерся, словно им много сотен, а может и тысяч, лет.
— Вот те на! — удивился я. — А мне показалось, что это просто окрас такой — под сереньких мокриц. Однако, несмотря на свою старость, бегают они достаточно живо.
— Они могут ремонтироваться, — пожала плечами Ками. — Менять запчасти, внутреннюю механику, электронику… А корпуса старые остаются. Вот только участвуют ли люди в этом процессе? Кстати, вот эти кольца могут быть излучателями поля, чтобы поддерживать транспортируемый груз по центру тоннеля. Мои датчики определяют энергетическую активность внутри колец, особенно ближе к «подводной лодке», как ты ее прозвал. Несомненно руководствуясь богатым морским опытом.
