Карен улыбнулась.
— Но ведь ты как раз занят тем, что стараешься спасти меня, разве не так?
— Да, стараюсь. Удастся ли — бог ведает. Но мы, по крайней мере, не ведем себя подобно героям сериалов.
Карен смотрела на него взглядом, полным нежности. Она понимала, что они могут умереть, что вероятность выжить ничтожно мала, и ей, естественно, хотелось быть рядом с любимым. Но едва ли девушка могла изменить характер избранного ею мужчины, который старался не проявлять сейчас своих чувств. Хауэлл действовал хладнокровно и практично, пытаясь использовать малейший шанс для спасения их обоих. Возможно, Карен предпочла бы меньшую практичность и большую романтичность в последние минуты жизни, но она одобряла путь, выбранный ее возлюбленным, — впрочем, ей ничего другого и не оставалось.
Прошло довольно много времени, прежде чем Хауэлл поднял глаза от приборов.
— А теперь посмотрим, что произойдет, — сказал он.
Он кивнул Карен, но без улыбки. Выражение его лица было напряженным, но он недрогнувшей рукой вывел яхту из перегрузки, чтобы выяснить, что ждет их в открытом космосе.
Неприятное чувство распечатывания снизилось до минимума. Головная боль и тошнота почти не ощущались. Экраны загорались постепенно, им потребовалась добрая половина секунды, чтобы полностью осветиться.
А потом звезды Галактики окружили “Маринту” со всех сторон. Число их было бесконечным, хотя принято принимать точное количество светящихся солнц в Первой Галактике за сто тысяч миллионов. Если бы кому-нибудь пришло в голову подсчитать все самые яркие звезды поблизости и еще те, что чуть менее ярки, а потом — огромное количество тех, что светились капельку потусклее, и так далее — до того немыслимого количества солнц, которые способен различить глаз человека… если бы кто-то решился на это, тогда, наверное, он и получил бы то самое число в сто тысяч миллионов. Вот такое количество звезд, наверное, окружало сейчас “Маринту”.
Тишина. Безмолвие нарушалось лишь потрескиванием и помехами. Текли минуты. Детектор безмолвствовал, экран радара демонстрировал значок бесконечности — вокруг было пусто.
Хауэлл продолжал наблюдать за приборами, ничего не предпринимая. Маленькие люди перешептывались, их лица выражали изумление и беспокойство. Тот, что был в красной жилетке, задал вопрос на своем языке.
— Попробуй разобраться, чего он хочет, Карен, — велел Хауэлл, не поднимая головы.
Он пытался приблизительно прикинуть расстояние, пройденное яхтой в серии прыжков. Результат получался вполне удовлетворительным.
Карен обменялась жестами с человеком в жилетке и подала ему доску для записей. Маленькие люди принялись рисовать картинки, указывающие направление, и заговорили все разом, как будто это могло облегчить понимание.
— Мне кажется, мы должны попытаться, — сказал Хауэлл.
Карен выразила сомнение.
— Ты хотел знать, что ему нужно. Мне кажется, он удивляется, почему ты не уничтожишь тот корабль, что преследует нас. Он обеспокоен, что вражеский корабль может вернуться.
— Я и сам не прочь вернуться, — ответил Хауэлл. — И было бы просто счастьем, если бы мы могли спастись сами и спасти наш мир от этих убийц, затопив “Маринту” в океане — самом глубоком, какой только можно найти. Я не желаю встречаться ни с одним из этих существ! Если нам удастся вернуться на планету, где нас ждут собратья этих малышей, то наилучшим выходом для всех нас было бы покончить жизнь самоубийством, коль скоро до этого дойдет, — так будет лучше для всей Галактики. Думаю, стоит попытаться.
Он поманил к себе человечка в красном жилете и пояснил, что хотел бы выяснить направление полета для возвращения в тот мир, откуда они прилетели. Люди с кораблей-шаров, должно быть, уже беспокоятся по поводу исчезновения соплеменников, которые улетели на отремонтированном корабле землян и до сих пор не вернулись. Кетч, наверное, тоже возмущен исчезновением корабля. Он чувствует себя полководцем и жаждет повести в сражение флотилию корабликов-шаров. А может быть, планирует еще что-нибудь более грандиозное, будучи уверен, что Карен более охотно стала бы женой воина, чем чьей-либо еще. Да и Брин наверняка волнуется о судьбе дочери.
В рубке “Маринты” шестеро маленьких мужчин пристально глядели на экран, заполненный звездами. Вдруг обладатель красной жилетки поставил палец на одно из светящихся пятен. По его мнению, это было желтое солнце в центре той Солнечной системы, на одну из планет которой они должны были прилететь. Хауэлл не сомневался в его правоте.
— Готовьтесь к перегрузке, — объявил он.
Одно движение руки, и экраны начали гаснуть. Переход к сверхскорости был почти неощутим.
В таком режиме “Маринта” пребывала почти девять часов. Хауэлл не мог точно сказать, сколько она прошла, он просто чувствовал скорость. А человек в красном жилете так же интуитивно чувствовал верное направление. И хотя у него тоже имелись идеи относительно пройденного расстояния, обменяться ими с Хауэллом он не мог. “Маринта” шла с минимальной для сверхскоростного режима скоростью, как казалось им обоим, даже дольше, чем показывали корабельные хронометры. Наконец Хауэлл вывел яхту из перегрузки. Он ожидал, что придется проложить новый курс с точки выхода, но этого не потребовалось.
Когда зажглись экраны обзора, почти все они оказались заняты сверкающим желтым шаром — солнцем той самой системы, где земляне обнаружили планету облаков, газового гиганта, покрытого красными трещинами до самого экватора, а также зеленый мир с морями, континентами и ледяными шапками полюсов.
А из приемников “Маринты” раздавались уже знакомые завывающие и блеющие звуки. Это означало, что корабли-личинки тоже добрались сюда. Экран радара вспыхивал все новыми и новыми огоньками, указывая на присутствие множества кораблей, появлявшихся словно из ниоткуда. Вражеские полчища выходили из сверхскоростного полета и включали планетарные двигатели, чтобы маневрировать в пределах Солнечной системы.
Это был тот самый личиночный флот, о существовании которого Хауэлл не только догадывался, но и ожидал с момента гибели первого вражеского корабля. И теперь “Ма-ринте” предстояло сражаться с целой армадой уродливых кораблей, которые один за другим распечатывались из коконов перегрузки, выстраиваясь для нападения. Хауэлл испытал горькую уверенность, что наступил конец всему.
Тут он услышал радостные возгласы своих маленьких друзей — они возбужденно шумели, улыбаясь и жестикулируя. От сомнений и разочарования не осталось и следа — их лица светились предвкушением скорого триумфа. Очевидно, они были уверены, что уж теперь-то он применит свои выдающиеся способности и уничтожит весь флот их закоренелого врага.
А корабли-личинки все прибывали и прибывали, занимая свои места на флангах. Раздался жуткий блеющий вопль: флагман кораблей-личинок что-то транслировал своим хлородышащим собратьям на их языке. Перед “Маринтой” вспыхнуло гигантское облако бело-синего пламени, которое, казалось, прошло в дюйме от нее. И это был лишь первый залп флотилии…
