— Так вот, если бы попасть туда, можно было бы освободить белорусский народ от тоталитаризма и принести к ним свет демократии, а заодно взять под контроль некоторую часть продовольствия подземных убежищ! — закончил рассказ Заенчковский.
Слушая Александра, Рэй начал приободряться. Да ведь у них в подземных ангарах стоят вертолеты, а в бункере остались летчики! Этот потенциал он может и должен использовать для новых побед. Оценив смекалку Заенчковского, Славински назначил его советником, а вскоре тот стал правой рукой начальника базы.
Сообщение о предстоящей операции ободрило солдат. Тысячный контингент уже мечтал о том, как они заживут в роскоши Минского метро. Как благодарные минчане, а главное, минчанки будут рады освободителям. Всем надоел этот дурацкий тесный бункер. К тому же в последнее время морпехов пугала все прибывающая вода на нижнем ярусе и уменьшение дневного рациона, не говоря уже о том, что кофе и курево давно закончились.
Рэй сам отобрал лучших бойцов для первого десантного отряда. Четыре десантных вертолета в сопровождении трех «апачей» покинули базу. Семьдесят десантников гомонили и шутили под громкую боевую рэп-композицию. Не портил настроение даже унылый зимний пейзаж за бортом. Во флагманском вертолете летели Рэй и его новый советник.
Заенчковский, который хорошо помнил Минск, не узнал город, вернее то, что от него осталось. Эскадрилья долго кружила над мертвыми развалинами — Александр все никак не мог сориентироваться в расположении улиц. Наконец он ткнул пальцем, и они приземлились в центре площади. Одетые в противорадиационные скафандры, морпехи высыпали из вертолетов.
Рано утром они постучали в гермодверь станции метро Молодежная. Из-за двери удивленно спросили, кто стучит. Заенчковский ответил, что свои. Люк открыли. Это было верхнее помещение, где в основном находились старики, инвалиды и больные. Оттолкнув в сторону хилых, ничего не понимающих «защитников», отряд прошел к следующей гермодвери и таким же образом проник в нижние помещения. Без единого выстрела американцы разоружили немногочисленную местную службу безопасности и провозгласили станцию территорией Соединенных Штатов.
Огромных запасов провизии, о которых говорил Заенчковский, здесь не нашли. Не встретили они и особой радости на лицах минчан от прибытия освободителей. Хотя, по правде сказать, и огорчения их приход тоже не вызвал. Таков уж менталитет белорусов. Если выразиться одним словом, то самым уместным, пожалуй, будет определение «памяркоуныя», что означает «спокойные», «равнодушные», «терпеливые».
Жители Молодежной были измучены борьбой за выживание, кроме того, они не поддерживали последние решения администрации Муоса, поэтому смену власти встретили почти равнодушно.
Отряд морпехов двинулся в направлении Фрунзенской. Разоружили ничего не понимающих дозорных на входе. Захват станции прошел по тому же сценарию. Но несколько фрунзенцев успели покинуть станцию. Они объединились с дозором на выходе, послали двух солдат на Немигу, а сами организовали заслон. Восемь защитников, вооруженных одним автоматом, несколькими арбалетами и ножами, вступили в неравный бой, который длился десять минут. Выстрелы из армейских гранатометов уничтожили дозорных, не успевших даже ранить ни одного противника.
Предупрежденные немиговцы готовились встретить врагов, впрочем не зная ничего об их численности, вооружении и происхождении. Они даже успели построить в туннеле на подступе к станции хиленькую баррикаду. Однако уже через час, под шквалом пулеметно-автоматного огня, перемежающегося с разрывами гранат и струями напалма из огнемета, они отступили. Ворвавшись на станцию, американцы стали палить без разбора. Люди шарахались и кричали, началась паника. К вечеру сопротивление было сломлено. Довольный собой Рэй Славински поблагодарил солдат за службу, выставил заслоны и дал своим морпехам отдых до следующего дня.
Правительство Центра в лице Ученого Совета пребывало в растерянности. Необходимого военного опыта у них не было, поэтому чрезвычайные полномочия были переданы в руки главы внутренней безопасности Муоса Шевчука. Последний объявил всеобщую мобилизацию, и в течение ночи ему удалось собрать отряд из семидесяти человек — бывших военных, а также сотрудников МВД и МЧС, который выдвинулся в помощь гарнизону Октябрьской. Этой же ночью эскадрилья вертолетов ВМС США ушла в Литву, на базу, за новой партией морпехов. Прибывшее утром подкрепление сразу было переброшено на подступы к Купаловской. К обеду американцы столкнулись в туннеле со сводным отрядом Муоса, имея почти двойной перевес в численности и многократный перевес в вооружении. Несмотря на это, бой длился до поздней ночи. Защитники Купаловской частично отступили через Большой Проход на Октябрьскую, частично по Автозаводской линии — на Первомайскую. Рэй знал от Заенчковского, что связка станций Октябрьская-Купаловская является ключевой в Минском метро, и поэтому приказал любой ценой получить контроль над этими станциями. К утру Купаловская была сдана.
Когда в Минск прибыл третий рейс с морпехами, отрезанный от Центра Юг не смог противостоять американцам. Уже через неделю Рэй отмечал «освобождение» крайней станции Автозаводской линии. По приказу Шевчука гарнизоны со всех станций были собраны в один полк. Теперь двумстам морпехам противостояло триста плохо вооруженных солдат Муоса. Славински решил не вступать в бой с основными силами местных до достижения подавляющего численного превосходства и направил основные силы на Восток. На «освобождение» ослабленного внутренними неурядицами и голодного Востока у него ушла неделя.
Славински готовился к последнему победоносному удару по Центру, уже предвкушая, как объявит себя Императором Муоса, но в силу ряда обстоятельств его мечтам было не суждено сбыться.
Вьюги и сильный ветер в течение месяца не давали забрать очередное подкрепление с базы в Литве. Несмотря на предупреждение летчиков, Славински потребовал осуществить вылет, но через час после взлета машины вернулись обратно, с трудом приземлившись возле импровизированной авиабазы у выхода со станции Фрунзенская. Пилоты отказались лететь в таких погодных условиях. Один «апач» и один «десантник» не вернулись после попытки выполнить приказ Славински. Пришлось ждать улучшения погоды.
Тем временем Шевчук избрал привычную для белорусов тактику партизанской войны. Несмотря на то, что среди жителей захваченных станций оказались предатели, никто из них в полной мере не владел всей информацией о расположении коммуникаций Муоса. В Центре же находилась довольно подробная карта этих коммуникаций. Шевчук посылал по коллекторам и подземным ходам небольшие разведывательно-боевые группы, которые осуществляли внезапные нападения на дозоры и мелкие отряды американцев.
В течение первых нескольких дней с момента избрания новой тактики морпехи потеряли в стычках больше людей, чем за время всей «освободительной» кампании. Нескольких американцев взяли в плен, и под пытками они сообщили о целях «освободителей», а также об их происхождении, численности и вооружении. Славински, в свою очередь, под страхом изгнания на поверхность запретил своим солдатам передвигаться или квартироваться группами менее чем по десять человек.
