— Как скажете, госпожа, — почтительно пробормотал он.
Гаррик еще раз убедился: все горожане живут по одним и тем же законам. В общем-то, очевидный факт, не требующий подтверждения. Звучит примерно так же свежо, как: «Все на Хафте разводят овец». Хорошо хоть хватило ума вслух не высказываться! Где-то, за пределами времен, смеялся король Карус. Что ж, люди допускали и более нелепые ошибки… И получали куда худшие последствия, если на то пошло.
Гробница представляла из себя низкое кирпичное здание в дальнем углу участка, отделенное от остальной территории собственной оградой. Гаррик резонно подумал: тела нельзя хоронить в земле там, где водный пласт подходит так близко к поверхности, как в Эрдине. Плющ, увивавший постройку и ограду, давно не подстригали. Корни расшатали засохший известковый раствор, местами повредив кирпичную кладку. На фасаде гробницы окон не было, сзади же виднелось одно — маленькое и круглое.
Лиана отперла чугунную калитку, за ней виднелся маленький мощеный дворик, у дверей склепа стояла каменная скамейка. Гаррик с усилием толкнул калитку, она со скипом распахнулась.
Теноктрис посмотрела сквозь ограду в сторону дома. Разросшийся плющ практически скрывал гробницу от основного здания. Наверняка, таково было решение новых владельцев. Что они знали о человеке, жившем до них в этом доме?
Гаррик намеревался приложить силу и к двери склепа, но девушка вставила в замок тот же самый ключ, что и для калитки. Дверь легко отворилась, и девушка отступила в сторону.
— Поместите, пожалуйста, урну как можно ближе к носилкам у задней стены, — распорядилась она носильщикам.
И, в качестве напоминания о договоре, прикоснулась к завязкам кошелька. Мужчины без возражений подняли урну с тележки и понесли внутрь.
Герб, выгравированный на краеугольном камне дверной арки, изображал: виноградную гроздь, под ней наклонную линию — пояс
[75]
, подсказала память короля Каруса, — а еще ниже человеческий череп. Лиана, заметив взгляд юноши, сочла нужным дать пояснения:
— Наши земли на западе острова славятся виноградниками. Почему череп — я не знаю.
Она горько рассмеялась.
— Полагаю, там, по-прежнему, производят прекрасное вино, вот только земли уже не наши… Не осталось ничего, кроме этого склепа.
Носильщики поместили урну, как им велели, и быстро вышли, чихая от пыли. Девушка достала из кошелька монету — серебряную, как и договаривались, и расплатилась. Теперь, когда все ушли, Гаррик впервые сумел рассмотреть внутренность склепа.
Вдоль каждой стены тянулось по две полки, на каждой из них могло уместиться по четыре продолговатые погребальные урны. Большинство мест оказалось заполненными; слабый свет позволял разглядеть, что в течение веков урн здесь было гораздо больше — их остатки вместе с содержимом догнивали на пыльном полу. Юноша постарался задержать дыхание.
По задней стене шла единственная полка, пошире остальных. На ней лежала бронзовая урна, в ногах и в изголовье которой стояли подсвечники. Свечи так давно сгорели и оплыли воском, что даже запаха не осталось. Слабо поблескивал тусклый металл, в котором можно было узнать серебро.
— Моя мать, — просто пояснила Лиана. Вдалеке прогрохотали колеса тележки — это носильщики отправились на свою стоянку в порту. — Он был бы рад упокоиться рядом с ней. Как бы я хотела…
Голос девушки прервался. Собравшись с силами, она закончила:
— Как бы я хотела, чтоб мама не умирала. Или чтоб отец умер вместе с ней… А иногда я мечтаю о том, чтоб мне никогда не родиться… О Гаррик!
Он обнял рыдающую девушку за плечи и старательно глядел в дверь гробницы, не решаясь встретиться с ней глазами. Спустя короткое время Лиана наконец успокоилась, выпрямилась и высморкалась. Гаррик отпустил ее, но продолжал смотреть внутрь склепа.
— Я не вижу ни одного окна, — сказал он. — Там есть еще одна комната?
— С другой стороны гробницы устроена кладовка смотрителя, — спокойно ответила девушка. — Изолированная от склепа.
Прокашлявшись, Лиана добавила:
— Спасибо тебе, Гаррик. Теперь мы можем запереть склеп и уйти. Не думаю, что я когда-нибудь вернусь сюда.
В ответ на удивленный взгляд юноши указала в сторону гробов.
— Это не является моими родителями, — сказала она. — Прискорбно, что отец оказался неспособен понять это. Ведь я могла сохранить его, если б он сознал: прах не заменит живого человека.
Гаррик посторонился, чтоб девушка могла запереть склеп.
— Должно быть, твой отец долгие годы работал здесь, — подала голос Теноктрис. — Все кирпичи и даже земля пропитаны его силой. Никогда не видела ничего подобного… Разве только на месте древних храмов.
Лиана прикрыла дверь и заперла ее. Она вышла на улицу и подождала, пока Гаррик притворил калитку.
— Мы отыщем банкира Полью, — пообещала она. — А через него выйдем на человека, нанявшего моего отца. И тогда…
— И что тогда? — подумал Гаррик. Ответа пока не существовало, даже у Лианы.
Они направились обратно в порт, где находилась контора Полью.
— Твой отец был очень могущественным волшебником, Лиана, — задумчиво произнесла Теноктрис. — Уж не знаю, каких высот он мог бы достичь, если б смерть твоей матери не прервала его путь… И, конечно же, если б его не убили.
17
В свете факела крыса прошмыгнула мимо ноги Шарины. Сквозь отдушины, имевшиеся в подземелье, девушка слышала звуки прибоя Внешнего Моря, хотя по ее подсчетам они уже спустились ниже уровня моря.
— Не самые роскошные апартаменты для наших гостей, а парни? — весело окликнул своих подчиненных Колин. — Но они у нас умненькие, сумеют приспособиться.
Ну точно, они находились ниже уровня моря. Подобно мельнице в родной Барке, замок сохранил кладку времен Старого Королевства: огромные камни, прилаженные друг к другу без следов раствора. Но здесь, несомненно, не обошлось без волшебства. И, конечно же, волшебник вполне мог обеспечить отвод воды в восходящем направлении.
— Пусть я не могу справиться с тобой самолично, Колин, — подала голос прокуратор, — но мне служит большим утешением мысль, что королева сделает это вместо меня. А она, в моем понимании, человек, еще более коварный, чем ты!
В голосе Азеры снова звучала прежняя властность. Шторм, беспредельность моря — все это могло сломить ее дух. Но никому, слышите — никому из людей не удастся запугать королевского прокуратора!
На Медера же было жалко смотреть. Колдун так трясся, что двоим стражникам приходилось тащить его по винтовой лестнице и по коридору из темного камня. Колин подозревал простую симуляцию, но Шарина знала: это не так. После того как солдаты отвязали волшебника от коня, за которым тот бежал всю дорогу, он был, конечно, измотан… Но лишь после того, как Колин привел его сюда, в подземелье замка, юноша начал дрожать и спотыкаться. Шарине не нравился Медер, но она получала достаточно доказательств его принадлежности к касте колдунов, чтоб сомневаться в этом. Здесь же все камни были пропитаны духом человека, выстроившего замок тысячу лет назад. Для восприимчивой психики Медера это было таким же потрясением, как заточение в огромный барабан, по которому колотил злой великан.
