— Да, — ответила Теноктрис. — Это вполне вероятно.
Юноша вскарабкался наверх и направился к колдунье. Он размышлял, а что будет, если Бенлоу узнает об их расследовании, увидит, как они роются на месте его чародейства. Хотя плевать… Несмотря на то, что купец отрицал свою причастность, а Теноктрис пребывала в сомнениях, сам Кашел свято верил: за нападением на его друга стоял именно Бенлоу. И если он попытается вмешаться… Что ж, пусть попробует!
Взгляд юноши невольно обратился к заливу. Там над самыми волнами кружили крачки, время от времени взмывая вверх с добычей. За последние дни Кашел часто смотрел на море. Там, в его дали, скрылась Шарина… Чтобы никогда больше не вернуться — в этом он был уверен.
Теноктрис приняла камешек и повернула его к солнцу, чтобы получше рассмотреть.
— Мрамор, — констатировала она. — Где-нибудь в окрестностях есть мрамор, Кашел?
Парень помотал головой.
— Мне показалось, это кусочек кварца с берега, — сказал он. Теперь, разглядев камень повнимательнее, Кашел увидел: то, что он вначале принял за естественный рисунок породы, оказалось резным орнаментом. При этом камешек был не больше ногтя на его большом пальце.
— Повторить то, что сделал Бенлоу, мне не под силу, — казала Теноктрис, критически разглядывая минерал. — Но, кажется, я могу проследить, откуда взялась эта штука.
Она уселась, поджав ноги. Кашел никак не мог привыкнуть к этой позе — у них в деревне предпочитали сидеть на корточках. Женщина вырвала грубый стебелек травы, росшей на берегу ручья.
— Это будет мой атам, — с улыбкой пояснила она. — Инструменты Медера и Бенлоу концентрируют неимоверную силу, но они черпают ее не из единого источника. Намного лучше использовать что-нибудь нейтральное. Во всяком случае, так гораздо безопаснее.
Кашел тоже опустился на землю и кивнул с пониманием. Он ничего не смыслил в колдовстве, зато имел представление о силе и осторожности. Если вы используете длинную палку как продолжение вашей руки, то вам приходится внимательно смотреть, куда вы ее опускаете. Особенно если в руках у вас столько мощи, сколько у Кашела ор-Кенсета.
Теноктрис положила кусочек мрамора на землю, некоторое время рассматривала его, затем, нахмурившись, перевернула так, чтобы резная вязь оказалась сверху. Своей травинкой-кинжалом нарисовала в воздухе окружность вокруг камешка.
С заднего крыльца одного из домов за ними наблюдала маленькая дочка Митира. Затем она бросила остатки зерна цыплятам, которых кормила, и убежала в дом. Кашела беспокоило, что их легко можно увидеть из южных окон мельницы. Что касается Теноктрис, то ей, похоже, было абсолютно безразлично, видит кто-нибудь ее колдовство или нет.
«Как жаль, что так мало существует людей (не говоря уж о волшебниках), готовых делать свое дело открыто, — подумал юноша. — Мир был бы гораздо честнее в этом случае».
— Миучтан салаам атиаскирто, — бормотала колдунья, прикасаясь атамом к земле — одно слово на каждое прикосновение. — Дабатаа заас оуач кол…
Краем глаза Кашел уловил какое-то движение. Он оторвался от манипуляций Теноктрис и увидел, что из-за угла мельничного дома за ними наблюдает хорошенькая дочь Бенлоу.
— Семисилам бачаксичуч! — возвысила голос волшебница и легонько ударила травинкой по мрамору.
— Простите, — смущенно проговорила девушка. — Я не хотела вам мешать…
Из камешка в неясном красном свечении стала возникать неразличимая пока конструкция — так раздувается иглобрюх в морском приливе. Вскоре она приобрела очертания здания кубической формы с низким куполом и единственным отверстием в виде арочного дверного проема. Углы здания были украшены такой же резной вязью, как и исходный кусочек мрамора.
— Да это же… — произнесла Лиана.
— Колдовство, — мысленно закончил за нее фразу Кашел. И ошибся.
— …гробница графини Теры в Каркозе, — договорила девушка. — Какое чудесное видение, госпожа!
— Да, — сухо произнесла Теноктрис. — Иногда меня по ошибке принимают за волшебницу. Те, кто не видел настоящей работы.
Видение внезапно исчезло. Кашел подумал, что, наверное, затруднился бы точно определить его размеры. Пожалуй, здание было в натуральную величину. Но, с другой стороны, их с Теноктрис разделяло расстояние вытянутой руки, а волшебное строение располагалось между ними и никого не задевало… Неужели все это лишь игра воображения?
— Каким образом вы узнали гробницу, госпожа? — спросила Теноктрис. Она с удивлением рассматривала травинку в своей руке, будто забыв, что это такое. Затем уронила ее на кусочек мрамора.
Лиана, прищурившись, внимательно рассматривала старую женщину. Даже сейчас, сидя на земле в простой поношенной тунике, та притягивала внимание как нечто экстраординарное в этой заброшенной деревушке.
— Мой отец интересовался ею, — наконец проговорила девушка. — Полагаю, из-за того, что она как две капли воды похожа на нашу семейную усыпальницу в Эрдине. Когда мы были в Каркозе, отец несколько раз посещал гробницу.
Кашел поднялся на ноги. Лиана, конечно, славная девушка, хотя лично он не понимал, почему ее появление произвело такой фурор среди женщин Барки. От отца она унаследовала черные блестящие волосы и бледный цвет лица, сейчас затененного широкополой шляпой из крахмального полотна. Правда, лицо у нее было не такое круглое, как у Бенлоу — скорее треугольное. Изящная фигурка досталась девушке, очевидно, от матери.
— Ваш отец — колдун, — напрямик заявил Кашел. Он стоял спокойно, сохраняя вполне мирную позу. Но прекрасно понимал: в глазах девушки он был быком, готовым поддеть на рога невинного котенка. — Сознайтесь, это он слепил ту морскую тварь, которая ночью напала на моего друга?
Глаза Лианы расширились в ужасе, но она не отступила.
— Мой отец хороший человек, — громко заявила она. — Он уже сказал вам, что не приводил этого лича. Могу подтвердить, что он никогда не лгал — ни мне, никому другому.
Теноктрис тоже начала подниматься. Лиана наклонилась, чтобы помочь ей. Хорошее воспитание сказывалось даже в такой момент, когда она была вне себя от гнева.
Кашелу стало неловко. Девушка-то она была, похоже, неплохая независимо от того, кем являлся ее отец. И тем не менее…
— Теноктрис тоже считает, что я ошибаюсь, — признался он. Простите меня, госпожа, но я продолжаю утверждать, что ваш отец — колдун. Потому как я видел его здесь прошлой ночью.
Лиана судорожно сглотнула и прикрыла глаза. Когда же вновь распахнула их, то взгляд ее устремился к далекому горизонту за морской гладью.
— Помню, когда я была совсем маленькой, — сказала она, — моя нянька приводила меня и усаживала на колени матери. А отец пел нам песни. Прекрасные песни любви, которые он привозил изо всех мест, где побывал.
Девушка посмотрела на Кашела, в ее глазах блестели слезы.
