— Северный ветер, — мягко пояснил отшельник, — отнесет нас обратно во Внутреннее Море или позволит высадиться на одном северных островов. Я вовсе не в восторге от этого корыта, на котором нам приходится плыть, но все же оно достаточно прочное и вполне способно выдержать шторм в северных широтах. Шарина отвлеклась на минуту от работы и проводила взглядом стайку выпрыгивавших из воды рыб. Но думала она про другую серую волну, которая преследовала рыб, — она разглядела большой извивающийся хвост.
— С нашей лодкой все в порядке, — задумчиво продолжал Ноннус, обращаясь теперь уже не к Азере. Вообще непонятно, с кем он говорил, может — с самим собой. — Обработанная соответствующим образом двухосная долбленка плавает почти так же хорошо, как и наборная лодка. А в шторм даже лучше… К сожалению, мне не хватило времени довести ее до ума.
— А сколько времени на это потребовалось бы, Ноннус? — спросила девушка, глядя в лицо своему другу.
— Ты попала в самую точку, дитя мое, — улыбнулся отшельник. — Пожалуй, это заняло бы год или около того. Построить, обработать, как следует отцентровать оси…
— Вот уж я бы не хотела провести год на Тегме, Ноннус, — решительно заявила Шарина, повысив голос так, чтоб аристократы могли ее слышать. — Если б даже та сила, что нас туда забросила, и позволила…
Отшельник одиноко сидел на кормовой траверсе.
[47]
Взгляд его был устремлен куда-то за горизонт и, скорее всего, за пределы реального мира — так казалось девушке.
— Не тревожьтесь, госпожа Азера, с нами все будет в порядке, — сказал он. — Море большое. Оно больше любого человека и любого корабля — это первое правило, которое выучивает каждый ребенок на Пьюле. Мальчишка, забравшийся в такое время года на своей плоскодонке так далеко на север, скорее всего, вынужден будет плыть и плыть, подгоняемый ветром до самых Льдистых Мысов. Но у нас довольно припасов и хороший шанс вернуться обратно на загривке северного ветра.
Шарина аккуратно заколола иголку в парусину и поднялась Она изготовила себе кожаный пояс, а также патронташ, в котором болтался ручной топорик, мешочек со швейными принадлежностями и кинжал. Это оружие прекрасной стали, украшенное тонким чернением, раньше принадлежало одному из Кровавых Орлов. Но это было еще до того, как все живое на Тегме погибло. Здесь же висела котомка с хлебом и бутылкой воды. Конечно, ходить со всеми этими вещами было не слишком удобно. Но девушка хорошо запомнила совет отшельника: пока ты в лодке — держи все необходимое при себе.
Она сделал шаг, стараясь не раскачивать челнок, и опустилась на траверсу рядом с Ноннусом. Он улыбнулся ей и сказал:
— В детстве — я еще был настолько мал, что не успел сделать собственную лодку, — я украл отцовскую. Наверное, мне было лет семь, не больше… Семь сезонов тюленей и семь голодных сезонов — мы так это называли на Островах. Стояла такая же погода, как сейчас.
Порывы ветра раскачивали лодку, глубоко утапливая левую балку, а правую вздымая высоко над поверхностью воды. Волны, подобно бичу, бились о корпус, обдавая брызгами лодку и ее пассажиров. Азера каждый раз недовольно вздрагивала, Медер поспешил захлопнуть свой сундучок с принадлежностями.
— Три дня меня несло на север, — продолжал отшельник. — Еды у меня с собой не было, лишь бутылка с водой. Меня сопровождали стаи медуз — настоящие морские тигры, знаете, такие большие с черно-оранжевыми воздушными мешками. У них были тридцатифутовые щупальца, которые жглись подобно хлыстам демонов. Они колотили ими по моей лодке день и ночь. Лежа на тонкой древесине, я чувствовал их прикосновения.
Ноннус засмеялся — унылый звук, более подходящий одинокой чайке, а не человеку. Шарина приобняла его за плечо.
— А затем погода переменилась, — сообщил Ноннус окружающим, — и за одну ночь меня отнесло обратно на то же расстояние, которое я перед этим проделал в три дня. И колотушки отца показались мне великим счастьем, потому что я уже не чаял когда-нибудь огрести от него плюху… Но иногда я думаю о другом мальчике, в другом… наверное, в другом мире. Который продолжал дрейфовать на север, пока не превратился в кусок льда. Семилетний мальчишка, самым страшным грехом которого была кража отцовской лодки.
— И он не спас девушку с Тегмы, — сказала Шарина.
Отшельник рассмеялся, на этот раз уже вполне по-человечески.
— Нет дитя мое, не спас, — подтвердил он. — А наш ветер изменится, потому что они всегда меняются.
— Я могу изменить его, — сказал Медер, прижимая к груди свой сундучок.
Ноннус поднялся.
— Конечно, можете, господин, кто бы сомневался, — любезно улыбнулся он. — Но если вы займетесь этим на лодке, которую построили мы с Шариной, я вышвырну вас в море. Рыбы менее привередливы, они не станут возражать против вашей компании.
Медер в ужасе хлопал глазами. Шарина твердо смотрела на него, продолжая сидеть рядом с отшельником.
Она ни секунды не сомневалась, с кем ей быть в этой ситуации. Но глубоко в душе она сжималась от холодного ветра и не могла не думать о Льдистых Мысах. И не представлять свои длинные светлые волосы, вмерзшие в лед…
13
Центральные арки акведука обрушились уже давным-давно. Осыпавшиеся кирпичи местные жители использовали для фундаментов домов и сараев, стоявших вдоль дороги. Эти строения появились в поле зрения путников вскоре после привала в середине дня и теперь неизменно тянулись вдоль дороги. От акведука же остались остовы колонн, которые торчали подобно ископаемым великанам.
— Наши предки подводили воду от Стромы, — сказал Гаррик. — На расстоянии семидесяти миль. Можешь представить, Лиана? Вообрази: городу так нужна вода, что он доставляет ее из такого далека.
— Эрдин тоже использует акведук, — отозвалась Лиана. — Но это из-за того, что местная вода имеет неприятный вкус. Все тяжелые товары доставляются на юг острова на баржах по каналам. Наш остров — Сандраккан.
Они стояли на конце пирса, вдававшегося в озеро Таллин. Их караван расположился на ночлег в гостинице с названием «Озерные Протоки», которая стояла на берегу озера. Солнце уже клонилось к закату, отбрасывая длинные тени на поверхность воды.
Овцы уже блеяли в загоне, но лодки, вышедшие на вечернюю рыбалку, еще не возвращались.
Лиана рассматривала окрестности. Плоская равнина и зеркальная гладь озера открывали широкий обзор. За далекими холмами угадывалось море.
— Это напоминает мне Эрдин, — сказала девушка, — там, где я росла.
Илна находилась на кухне, Теноктрис бродила где-то у озера, зато Кашел решил посидеть с овцами, хоть особой необходимости в этом и не было. Пока Бенлоу куда-то удалился в одиночестве, его охрана мрачно напивалась в общем зале гостиницы.
Гаррику особо не хотелось вникать, куда направился торговец. В другое время юноша, наверняка, присоединился бы к Теноктрис, чтоб исследовать развалины древних зданий, которые, возможно, ей довелось видеть еще совсем новыми. Или пошел бы к Кашелу по-дружески поболтать обо всем и ни о чем. Но Гаррик поймал вопросительный взгляд Лианы и, хотя она специально не просила его, решил последовать за ней на пирс. Они стояли на виду у десятков людей; «Озерные Протоки» были бойким местечком, к тому же довольно близко от Каркозы. Посему мимо проходило множество путников, спешащих затемно попасть в столицу. Никто из них не обращал внимания на стоящих в отдалении юношу и хорошенькую девушку.
