— Я обнаружил это после того, как разбил Варанеса. В конце концов я сам поймал его в капкан и ворвался в его лагерь. Трое моих людей все еще находились там. Один за это время умер от ран, но это случилось не по вине персов. Двое других оставались в безопасности благодаря Варанесу. Сам Варанес был смертельно ранен, он получил ранение копьем в пах. Ему потребовалось несколько часов, чтобы умереть, и я провел с ним эти часы. Я пытался облегчить его участь как мог, но рана оказалась ужасной. Несмотря на жуткую агонию, Варанес хорошо держался. Он даже шутил со мной, и мы провели время, обсуждая среди всего прочего предыдущие недели сражения. По большей части он выигрывал, но я быстро учился. Он предсказал мне большое будущее.
Велисарий замолчал на мгновение, направляя лошадь по сужающейся тропинке. Через несколько секунд они миновали последний ряд деревьев у реки. Теперь на более открытой местности полководец возобновил свой рассказ.
— К тому времени, как Варанес наконец умер, спустилась ночь. Он относился к зороастрийцам, как и большинство персов, — тем, кто поклоняется огню. Он попросил меня развести для него костер, чтобы он мог умереть, глядя в лицо своего бога. Я это сделал, и с готовностью. Священник, по крайней мере большинство православных священников осудили бы меня за это. Несомненно, священнослужители объяснили бы мне, что зороастриец в любом случае вскоре получит достаточно огня в аду, поскольку будет проклят вечно. Но я не думал, что Варанеса ждет вечное проклятие. Я не думал так тогда. И не думаю сейчас.
Наблюдавшего за полководцем Менандра поразила внезапная холодность во взгляде. Обычно карие глаза Велисария смотрели тепло, за исключением сражений. Да и даже во время сражений они не были холодными. Просто… спокойными, отстраненными от всего постороннего, наблюдательными.
Однако обычное тепло вернулось через несколько секунд. Велисарий продолжал говорить задумчиво:
— Один раз я попытался объяснить Рао тонкости триединства — так, как мог, — он махнул рукой. — Не в этом мире, а в моем видении.
Менандр, которого поразила эта прежде глубоко личная история полководца, теперь был полностью очарован. Он знал о том видении, которое Велисарию показал кристалл, доставленный ему Михаилом Македонским и епископом Антонием Александрийским за год до отправления в Индию. Велисарий рассказал ему эту историю, как и другим римлянам и аксумитам во время совместного морского путешествия.
Менандр бросил взгляд на грудь полководца. Под доспехами и туникой ничего нельзя было рассмотреть. Но молодой катафракт знал: Талисман Бога находится там, хранится в небольшом мешочке, который Велисарий всегда носит на шее. Менандр даже сам его видел, потому что Велисарий показывал его им в тесной каюте на корабле малва, на котором путешествовал посол малва Венандакатра, на пути в Индию. Тогда Менандра ослепило мистическое великолепие Талисмана. Теперь его слепило воспоминание.
Велисарий внезапно рассмеялся.
— Рао очень внимательно и терпеливо выслушал мое объяснение, — продолжал он. — Но было очевидно, что он считает все это детским лепетом. Затем он сказал мне, что по его религии существовало триста тридцать миллионов богов и богинь, все из которых в том или ином роде являются просто манифестациями самого Бога.
Велисарий улыбнулся своей обычной хитроватой улыбкой.
— Несомненно: этот человек обречен — если послушать наших священников. Но я скажу тебе вот что, Менандр: я лучше окажусь рядом с Рагунатом Рао в аду, чем рядом с патриархом Ефраимом в раю.
Велисарий больше ничего не говорил. Менандр также молчал, пытаясь разобраться с новыми для него мыслями, которые оказались гораздо сложнее простых проповедей деревенского священника.
Они добрались до рощицы, в которой римляне и аксумиты разбили лагерь. Все еще погруженный в раздумья Менандр не особо обращал внимание на то, как его лошадь идет между деревьев. Управлял ею автоматически. Но после того, как они выехали на опушку в центре рощицы, все мысли о теологии исчезли.
— Что-то случилось, Менандр, — тихо сказал полководец.
Как только Велисарий выехал на небольшую опушку, то понял: что-то не так. И Эзана, и Вахси стояли на страже перед шатром принца Эона. Обычно эту обязанность выполнял только кто-то один из них — по очереди. Более того, оба сарвена стояли. Обычно несущий вахту расслабленно сидел на стуле. Не было оснований стоять. На протяжении многих недель римлян и аксумитов охраняли кушаны, подразделение из более чем тридцати человек, которые являлись истинными профессионалами своего дела, особенно в обеспечении безопасности.
В позах аксумских солдат чувствовалось очевидное напряжение. Они не просто стояли, они стояли напряженно, настороже, в готовности.
Велисарий быстро оглядел открывающуюся взору местность. Освещение было плохим. Почти спустилась ночь, только самый край горизонта чуть-чуть озарялся слабым пурпурным светом. Сам солнечный шар исчез, а тот свет, который еще оставался, закрывали окружающие лагерь деревья. Для всех практических целей опушка освещалась свисавшими с шестов фонарями.
Затем Велисарий бросил взгляд на два римских шатра, расположенных недалеко от большого шатра принца Эона. Он заметил, что перед ними стоят Валентин с Анастасием. Точно так же, как сарвены — напряженно, настороже, в готовности.
Затем он посмотрел через опушку на линию шатров, в которых жили кушаны. Обычно в это время кушаны занимались приготовлением ужина. Вместо этого они собрались небольшими группками, тихо переговаривались и бросали быстрые взгляды на шатер принца. Эона и — чаще всего — на своего командира.
Теперь Велисарий посмотрел на Кунгаса. Командир кушанов стоял в одиночестве. Как и всегда, а теперь больше, чем когда-либо, Велисарию показалось, что его лицо выковано из железа. Канишка, его племянник, и следующий за ним по рангу, стоял неподалеку. Судя по тому выражению, что Велисарию удалось рассмотреть на его лице, молодой кушан казался расстроенным и приведенным в смятение.
Кунгас встретился с ним взглядом. Кушан ничего не сказал, и на железной маске — его лице — не появилось никакого выражения. Но Велисарий не упустил почти незаметного пожимания плечами.
Тогда он понял, что случилось. Из шатра Эона появился Гармат и поспешил к полководцу. Гармат просто подтвердил догадку Велисария.
— Всему хорошему когда-нибудь приходит конец, — вздохнул полководец, спешиваясь. К тому времени как Гармат достиг его, Менандр уже уводил обеих лошадей.
— У нас проблема, Велисарий, — напряженным тоном сказал Гармат. — Очень серьезная проблема.
Велисарий хитро улыбнулся.
— Это не могло продолжаться вечно, Гармат. Кушаны не дураки. Конечно, до определенного предела они будут подчиняться Кунгасу и не станут задавать вопросов. Но только до определенного предела.
Он снова посмотрел на кушанов.
— Что случилось? — спросил.
Гармат пожал плечами.
— Трудно ожидать от полных жизненных сил молодых людей, таких как Эон и Шакунтала, да к тому же еще и королевской крови, что они неделю за неделей будет жить в одном шатре без возможности прогуляться или даже просто подвигаться и…
