Все-таки он задремал, прямо в кресле, склонив голову набок и чуть приоткрыв рот. Комнату бывший штабс-капитан по-прежнему видел, но стены отступили куда-то вдаль, исчез потолок, сменившись густым белым туманом. Зато появился коридор – длинная черная штольня, освещенная шахтерскими лампами. Неровный желтый огонь, густые тени.
Шаги!
Сначала еле различимые, где-то у края реальности, похожие на отзвук весенней капели, затем громкие, гулкие, бившие тяжелым безжалостным молотом. Он попытался разглядеть того, кто шел к нему из самых глубин мира, но коридор-штольня был по-прежнему пуст. Лишь тени сгустились, и лампы-«коногонки», теряя свет, начали гаснуть одна за другой.
Шаги, шаги… Ближе, ближе, ближе.
В дверь постучали. Три удара – несмелых, даже робких. Все еще не проснувшись, Ричард Грай удивился и даже был слегка разочарован. Так не стучится Командор, так не стучится Судьба. Им незачем смущенно прикасаться костяшками к крашенному дереву.
Тук… тук… тук…
Бывший штабс-капитан открыл глаза, провел ладонью по лицу, попытавшись сообразить, куда положил пистолет. Успел удивиться, окинуть взглядом незнакомую комнату…
– Рич! Ты здесь, Рич?
…Наконец он вспомнил все – и вновь удивился. Он ждал Судьбу, Командора, Хозяина этого мира – или хотя бы их вестника. В дверях же стоял невысокий круглолицый человечек в светлом костюме, с плащом, переброшенным через левую руку, и тяжелым портфелем в правой. Черные вьющиеся волосы выбивались из-под шляпы, темные испуганные глаза смотрели куда-то в сторону, на левом ботинке развязался шнурок. Поздний гость выглядел настолько неуверенным, даже жалким, что, казалось, он, пробормотав невнятные извинения, сейчас попятится обратно в коридор, исчезнет, растворившись в неясном сумраке.
– Здравствуй, Деметриос! Как видишь, я здесь. Заходи!..
Неуверенность сменилась страхом. Портфель с легким стуком опустился на паркет. Гость сорвал с головы шляпу, пригладил волосы.
– Значит, это все-таки ты, Рич.
Страх исчез. Черные, словно залитые маслом глаза взглянули внимательно и холодно. Яркие пухлые губы еле заметно улыбнулись.
– У тебя коньяк на столе. Кого-то ждал?
Бывший штабс-капитан нашел в себе силы усмехнуться в ответ.
– Было несколько вариантов, но чемпионом стал ты. У тебя есть хорошее качество, Деметриос, ты умеешь удивлять. Как это тебе удается?
Вновь смущенный взгляд. Ботинок с незавязанным шнурком скользнул по паркету.
– Ну, ты же меня знаешь, Рич!..
Крупный план
Эль-Джадира
Июль 1942 года
– Понимаешь, Рич, ни в одной из старых игр нет ходов по диагонали и взятия прыжком. Ну, это понятно, такой способ был уделом хищника. Прыжок, удар, добыча… Он встречается почти во всех средневековых «звериных» играх…
Я с опаской покосился на лежащую передо мной доску. Шахматы – не шахматы, нарды – не нарды. По желтому дереву – четкий контур креста. В верхней части палочки, обычные спички с отломанными головками. Четыре… шесть… Десять.
– А скандинавы придерживались мнения, что на доске все воины равны, поэтому никто не может убить другого в схватке один на один. Что еще за прыжки? Какое там «перешагнуть»? Ты сперва попробуй убей, а потом перешагивай! Двое на одного – это да, это понятно. А юлить и прыгать – пусть, вон, лиса юлит и прыгает.
В «Старой цитадели» этим вечером было людно. Большой заезд, ни одного свободного столика. У оркестра перерыв, можно говорить, не повышая голоса, поэтому арию Деметриоса слышно даже за соседними столиками. Никто, однако, даже не оборачивается. Привыкли!
– Некоторые пытаются свести шашечную манеру боя к воинской морали. Мол, шашка рубит «через голову» и, как солдат, перешагивает через поверженного врага. Но это же несерьезно, Рич!..
Я поглядел на доску и вновь пересчитал спички. Ровно десять – одинаковые, голые. Рука нащупала рюмку.
– Выпьем за то, что несерьезно, Деметриос! За политику, войну и женщин. За серьезное пить опасно.
Рюмку он взял левой рукой, не глядя, поднес ко рту, глотнул, моргнул недоуменно.
– Если это Фин-Шампань, то можешь дополнить свой список несерьезных вещей. Между прочим, немцы наложили секвестр на всю собственность «Курвуазье». Говорят, мол, старые запасы. Какие старые запасы в Африке? Но ты не отвлекайся. Так вот, игра называется «рёфскак» – «Лисьи шахматы». Она похожа на хнефатафл, но ещё более несимметричная…
Я покосился на желтый квадрат доски и в который уже раз не без изумления понял, что вся эта заумь Деметриосу и в самом деле нравится. Поначалу думалось, что хитрый грек-левантиец с вечно испуганными глазами просто нашел себе удачную маску. Фирма «Jeu Antique», главная контора в Лозанне, филиал в Касабланке. Шашки всех времен и народов, шахматы, нарды, таинственные «игры круга и креста» – и бестолковый надоедливый коммивояжер с тяжелым желтым портфелем. Шляпа прижата к груди, на лице – виноватая улыбка, заискивающий робкий взгляд. Нелегкая работа – продавать доску для хнефатафла или испанской «мельницы» голодным и злым эмигрантам!
А потом я сообразил, что Деметриосу это действительно по душе. Если у него, конечно, есть душа.
– В общем так… «Лиса» здесь одна, гвардия телохранителей отсутствует, а «гусей» огромное количество. Все они, как видишь, толпятся на одном краю доски…
Ноготь с аккуратным маникюром указал на обезглавленные спички.
– Считается, что эта игра появилась при попытке упростить хнефатафл. Но мне ближе другая версия. Представь, какой-нибудь ретивый викинг, гений хнефатафла, на пиру побился об заклад, что сможет одолеть любого соперника с полным набором фишек одним лишь «королём»! Конечно, речь шла о двух фигурках – «короля» и «воина»…
– Остынь, – посоветовал я. – Когда-нибудь тебя наверняка пристрелят, Деметриос. И не за твои подвиги, а именно за хнефатафл. Все уже поверили, что я собираюсь купить эту доску со спичками, так что можешь переходить к более скучным вещам.
Яркие губы обиженно дрогнули.
– Не доска, Рич, а «рёфскак», я же тебе говорил. Между прочим, она не продается. Это модель, я ее сам делал… В Касабланке аресты, Рич. Накрыли два транспорта со спиртным, шерстят арабов, по всем их лавочкам обыски. Аптеки пока не трогают, но, говорят, будет проверка всех документов, станут искать наркотики…
Встречаться в «Старой цитадели» я не любил. Шумно и опасно – огромный ресторан, казино, бар со шлюхами, спекулянты, торговцы гашишем и прочей здешней дрянью. Само собой, каждый третий – полицейский осведомитель. Тех, что в форме, тоже хватает, и за соседним столиком, и за тем, что у окна. Отдыхают служивые… Как ни крути, «Старая цитадель» – единственное приличное заведение во всем городе. В неприличные же, особенно те, что в порту или возле базара, лучше вообще не соваться. Да, место людное и слишком на виду, но с Деметриосом приходится общаться именно здесь. В «Старой цитадели» он завсегдатай, каждый свой приезд из Касабланки непременно отмечает в баре. Само собой, не забывая предлагать посетителям – контрабандистам и проституткам – свои раскрашенные деревянные доски.
