Михаил повернулся к Богу и залихватски щёлкнул крыльями.
— Дело сделано, Отец Небесный, — отрапортовал он.
— Благословляю тебя, — печально откликнулся Бог. — А теперь я пойду, мне предстоит срочный разговор… Один гость уже давно алчет крупицу моего внимания.
Архангел внезапно смутился: он едва не забыл важную вещь.
— Господи, — сказал он. — Тут дело такое… Из Верхнего Эдема просят аудиенции. Говорят, тоже срочный вопрос, чрезвычайно важный. Я бы не решился тебя беспокоить, однако…
— Люцифер? — спросил Бог.
— Да.
— Отлично. Скажи, мы с ним скоро увидимся. Сегодня я занят, приму его завтра…
Женщина любовалась сценой изгнания Адама и Евы из Рая сквозь листья джунглей. Она присутствовала с самого начала, — не пропустив ничего. Ей было и грустно, и радостно.
Вот только очень сильно мучила жажда.
Глава 4
Трудности оргии
(Сатанград, Дворец Кошмаров, Зал Разврата)
…Агарес откровенно скучал. Шёл второй час, но потное месиво голых тел демона абсолютно не впечатляло. Красота негритянок оказалась изрядно преувеличенной, остальные же девицы выглядели не лучше, чем жизнь в Аду. Под нудную органную музыку участники оргии нехотя копошились, прерываясь на яства со шведского стола.
О, стол пользовался куда большим успехом, чем оргия!
Суккуб, оформленная службой гостей Дворца Кошмаров для сексуальной вакханалии как «18+» (именно столько рюмок водки следовало выпить, чтобы Лукреция вошла в статус «приемлема для постели»), явилась в качестве официального телохранителя Агареса. Красное платье элегантно подчёркивало её чешуйчатую кожу. Накрашенные губы были заметны с другого конца зала, словно мишень. Подцепив когтистой лапой бокал чёрного хрусталя, она осторожно пила пшеничный «первач» и закусывала канапе с копчёным лососем.
Лосось официально считался сатанинской рыбой — ввиду алого цвета.
— Не нравится, хозяин? — громко спросила суккуб, стараясь перекричать стоны.
Агарес засомневался, стоит ли ей отвечать. Но говорить больше было не с кем.
— Хрен знает что такое, — признался он. — Туфта полная. Ох, какие в моё время были оргии, не чета нынешним. Отпад, совершенно грандиозные. На Земле это категорически запрещалось, а запретный плод сладок. Юные ведьмы, согрешившие монашки, соблазнённые деревенские девственницы, пахнущие свежими персиками, дамы высшего света. Их привлекал запрет, содержащий сладость греха. Понимаешь, что это такое, а?
— Нет.
— Тьфу ты. Кто бы сомневался.
— Ну, я ж недавно появилась на свет. Наивно требовать мудрости от новорожденной.
— Ты пытаешься прекословить хозяину?
— Э… Конечно же, нет, хозяин. А почему на дьявольских оргиях не было проституток?
Демон вновь взял тон знатока.
— Женщина должна проникнуться идеями Сатаны. В вакханалиях принимали участие истые жрицы зла, готовые на костёр взойти за идеи Дьявола, — их, собственно, и сжигали довольно часто. Здесь же секс-тусовка — примитивнее некуда. Мы воздействовали на мозг, сердце, желудок, рот — различные органы женщин, стараясь обратить заблудших в ведьм и колдуний. Тратили фунтами золото, не жалели чар. Ухаживали так, что Дон Жуан от зависти сдохнет.
— Кто это?
— Неважно. Соблазнение — высокое искусство. Кругом инквизиция, пытки, доносчики, католическая церковь на пике своего могущества, — а оргии были такими массовыми, что пригласительные билеты расходились за месяц вперед. Уговорить деревенскую барышню в ромашковом венке и утончённую светскую леди, чтобы их имели на полу по семнадцать чертей одновременно, — это не шлюхе пару золотых монет бросить. Обидно, что в этой реальности молодёжь забывает традиции. На них стояли принципы зла.
Суккуб мечтательно закатила глаза.
— Семнадцать чертей… на одну! Хотела бы я это видеть… или даже испытать…
Она одарила демона ТАКИМ горячим взглядом, что того бросило в пот.
— И не надейся, — махнул рукой Агарес. — У тебя зелёная морда ящерицы, чешуйчатая кожа, раздвоенный язык, а поры источают слизь. Нет, само собой, алкоголь на ложе любви творит чудеса, но с тобой надо выпить столько, что демон забудет своё имя, а человек попросту сдохнет. С удовольствием подарю тебе зеркальце.
Лукреция в бешенстве огляделась. У стола с закусками жался юный
соннелон.
Она подмигнула ему. Настолько призывно, насколько могла.
— Ой, да ну на хер… — в ужасе сказал младший слуга Сатаны и исчез за дверью.
— Что и требовалось доказать, — безжалостно подвёл черту Агарес.
Суккуб помрачнела так, что на долю секунды демону даже стало жаль её.
— Я выйду, хозяин. Посмотрю, как там машина.
— Прекрасная идея. Вдоль по коридору и налево. Можешь купить себе леденцов.
…Отдав бокал голой официантке, Агарес обошёл лежащие на полу парочки (а также и троечки, и четвёрочки) и приблизился к Огненному Трону Сатаны. Дьявола не было видно — князя тьмы так завалило обнажёнными женскими телами, что наружу торчали только кончики рогов. Девичьи стенания различных тембров и уровней громкости звучали отовсюду, жалобных эхом отдаваясь от мозаичных стен. Нагнувшись, демон приподнял стройную ножку некоей прелестницы и весьма деликатно постучал по правому рогу.
— Вельзевул, злого вечера. С тобой можно потолковать тет-а-тет?
— Слушай, извини, — гулко пробулькал Дьявол, словно отвечал с морского дна. — Я занят. Подожди с полчасика, но если что-то срочное, у меня ж пиар-директор тут поблизости имеется.
Он ещё не успел закончить фразу, как чиновник Сатаны нарисовался рядом с Агаресом. Демон сплюнул с досады. Оргия лениво шевелилась, напоминая общим телом большущего кита, обросшего ввиду мутации изрядным количеством рук и ног. Обычно на банкетах свального греха гостям предлагался стандартный набор: китаянки, европейки, негритянки, приличные на внешность суккубы (таких наловчились вызывать адские модельеры) и демоницы рангом повыше. Агарес с тоской вспомнил оргию при дворе папы римского Александра Шестого — вот где работали приличные креативщики с воображением! Знатные дамочки в скромной одежде монахинь, сахарные каштаны, рассыпанные по полу, кардиналы, обязанные ублажить девиц столько раз, сколько те успеют поднять сладостей. Самое дорогое вино, изысканная еда и комфортабельные покои. Да уж, на что христиане их враги, а и то умели культурно отдохнуть. Здесь же реально, как гласит старая демоническая поговорка, ни на блядки, ни в Армию Тьмы.
Он опёрся локтем на фреску, изображающую встречу свингеров.
Да, вот иллюстрация, во что превращается зло, когда оно становится формальностью. Нет вечного противостояния между днём и ночью, не нужно прятаться, изощряться, изобретать нечто виртуозное, столетия проводить в подполье, наносить удары исподтишка. Когда нет тяжёлой борьбы, а Победа сама упала в когти, демоны становятся ленивыми потребителями. Даже оргия с персональным участием Сатаны превращается в корпоратив с дешёвыми шлюхами. Вот никогда бы не подумал, что такая хрень может…
