— Мне по статусу спорить не полагается, — увернулся Аваддон. — А касательно апокалипсиса — он может хоть завтра начаться. Как Господь захочет, так и разразится. Люди ему надоели не меньше твоего, сам знаешь. Наполеон вполне годится на роль Антихриста.
Он вдруг запнулся, глядя в стеклянный потолок.
— Слушай, а ты Авеля точно убил?
— Я пока не встречал людей, которые оживали после удара ножом в сердце, да ещё и с перерезанной глоткой, — просветил брата Агарес. — Конечно, на острове Гаити подобные инциденты случаются, но мы живём в мире, где чудес не бывает. Убивал я его в жуткой злобе, не скрою, и изрядно постарался, с гарантией. Но я считаю, это по справедливости. Авель ведь официально мёртв, мы лишь восстановили статус-кво.
Смятение, однако, не покидало Аваддона.
— Меня вот что смущает, — размеренно произнёс ангел. — Мы с тобой вернёмся в свою реальность. Всё забудем. А потом Авель опять попытается похищать
чтиц,и наши приключения в иных мирах завертятся по новой. И так без конца. Мы застрянем, как белка в колесе: кража
чтицы,одна реальность, другая, третья. Ощущение, что выхода больше нет, мы обречены, всё будет продолжаться вечно. И как знать, вдруг это уже далеко не первый раз? Давай прикинем — как нам этого избежать?
Демон принял задумчивый вид, но лишь на секунду.
— Да никак, — откровенно признался он. — Ну и что? Он будет вновь похищать
чтиц,мотать нас по разным реальностям, а мы его, как обычно, находить и мочить. Лично я тут не вижу ничего страшного, занятие довольно приятное. Согласен: не исключено, нам придётся прокатиться на этой карусели сто, тысячу, миллион раз. Но в какой-то определённый момент ситуация обязательно изменится, иначе не бывает. Вариантов тьма. Авель придёт к Настасье раньше и столкнётся со мной, либо ты успеешь убить
чтицу,и у него сорвутся все планы. Или этот глупый француз не явится осматривать особняк. Миром правят случайности, Аваддон. Ты сам подумай, какой бы вышел философский курьёз, если отец Наполеона вместо зачатия императора кончил бы на платье его матери, или Чингисхана в детстве укусил ядовитый тарантул? Когда ситуация бесконечно повторяется раз за разом, осечка неизбежна. Налей ещё водки, я зверски устал резать на кусочки этого представителя добра. У тебя глупые вопросы кончились?
Ангел внезапно успокоился.
— Да, последний остался, — подтвердил он. — Как именно ты собрался умирать?
Глава 9
Армагеддон Лайт
(Та же стеклянная комната в Городе Солнца)
…Агарес усмехнулся и сам плеснул себе в стакан из бутылки со змеёй.
— Я-то думал, когда же ты спросишь? — сказал демон, выпив водку.
— Сам понимаешь, пора с этим решать, — пожал плечами ангел.
— Ну что ж, — выдохнул Агарес. — Помнится, на разборке в трактире «Денница» мы договорились: как только всё закончится, устроим финальную битву. Отлично, сейчас самое время. Вот тут у нас, —
он приподнял бутылку, рассматривая её на свет, — осталось ровно на один стакан. Условия простые: мы с тобой разыгрываем генеральную репетицию сражения добра со злом — то бишь Армагеддон в версии лайт. Бьёмся на купленных сегодня мечах и выясняем на личном примере, какая сторона одержит верх в будущем. Побеждённый умирает, победитель допивает водку и убивает себя. Разве не поэтично?
— Да, — согласился Аваддон. — Сплошная мелодрама. Но мне запрещено самоубийство.
Демон обвёл окровавленной рукой комнату.
— Здесь, — сказал он, делая упор на это слово, — здесь как раз можно. Да, ты щас наплетёшь с три короба: о, Господь же существует, Он создал Вселенную, и всё такое. Но какая разница, брат? Если в Бога никто не верит, значит, Он умер. Тут нет Библии, нет церкви, отсутствуют любые человеческие правила. Да потом, с чего ты решил, что выиграешь? Я с восторгом убью тебя, не сомневайся. Сам видел — добро как ягнят режу.
Аваддон разочарованно покачал головой.
— Я позволю себе усомниться, — заявил ангел. — И знаешь, мне грустно. Напоминаю — после возвращения в прошлое мы не будем помнить перемещений по трём реальностям, всё сотрётся из памяти. Ты забудешь меня, я тебя. А ведь мы не разговаривали десятки тысяч лет, и совершенно шизофренический случай внезапно свёл нас вместе. Неужели тебе не жалко? Давай допьём чёртову водку, съедим кобру и потолкуем, как тут принято. Можем даже друг другу морду набить, чтобы не отступать от местных обычаев.
Демон поднялся на ноги.
— Хватит уже обливаться сахаром, — произнёс он. — Да, нас родила одна мать, но мы с тобой разные донельзя. Тех времён, когда я был ангелом, не вернёшь… Ты же понимаешь, я кровь от крови демона и плоть от его плоти… Это заложено природой с рождения, а низвержение Сатаны позволило моей сущности вырваться наружу. О чём тут рассуждать? Я видел, с каким удовольствием ты пинал Дьявола, а я только что без сожалений зарезал Господнего любимца. Не надо изображать воссоединение семьи, как в дешёвых телепрограммах. Да, Ад и Рай родственны, подобно нам с тобой, но все знают: во время Армагеддона мы скрестим мечи. Я смою с себя кровь и вернусь. Будь готов.
Аваддон хотел возразить, но посмотрел в холодные глаза Агареса и передумал. Демон ушёл в ванную, закрыл за собой дверь, и вскоре оттуда донёсся сильный шум воды.
Ангел вернулся в прихожую. Взял свёрток с мечом. Развернул. Подержал. «Интересно, что сказал бы по этому поводу мой учитель Чжинь Цзинь, столетний седой длиннобородый старец из Нанкина, обучавший меня рукопашному бою по системе „изменчивого журавля, танцующего с пьяным тигром“? Наверное, ничего — ведь у меня никогда не было такого учителя». Аваддон закрыл глаза и вспомнил сражения с демонами на серебряных мечах в подземельях Иерусалима пятьсот лет назад: вопли, рычание, смрад серы и крики «Ave Satanas!» Золотое было времечко, что и говорить. Да, он давно мечтал всё вспомнить… Агарес прав, это отличный шанс.
Демон подставил лицо под горячие, упругие струи воды. Пар клубился меж запотевших стен стеклянной ванной. Он смотрел, как багровая кровь Авеля, становясь бледно-розовой, утекает в маленькую раковинку слива. «Странное чувство, — подумал демон. — Я так хотел его уничтожить. А вот разрезал на куски — и никакого тебе чувства удовлетворения. Столько охотился, жаждал, искал — и поди ж ты. Почему? Старею, наверное». Он не хотел признаваться самому себе, что его гнетёт чувство предстоящей битвы с братом. Он грезил сражением долгие тысячи лет — и даже ночами, на ложе любви с очередной болотной ведьмой, ясно видел, как ловким приёмом выбивает из рук Аваддона меч и приставляет лезвие к горлу ангела. А теперь ему нерадостно. Комок в горле, разочарование и пустота. Он сам сказал, что Ад и Рай родственники. И прошедшие события показали: им НИКУДА друг без друга. Добро и зло обязаны ходить под ручку, иначе мироустройство враз рушится, превращаясь в груду извращённых сюжетов.
Демон выключил воду и взял в руки дымчатое полотенце.
