— Судя по его виду, я прав, — усмехнувшись, сказал парень. — Но это еще не все.
Мне захотелось убраться куда-нибудь подальше. На сцене близился к финалу «Верблюжий холокост»: гитарные запилы и импровизированный рэп Джона сливались в одно звуковое месиво с ревом трех бас-гитар и грохотом барабанов Башки Фейнгольда, считавшего, что весь концерт — одно большое соло для ударных. За свою жизнь я побывал на множестве шоу, видел и «гаражные» команды, и «Pearl Jam» и должен сказать, что самая отстойная группа в мире — это «Трехрукая Салли». Хотя, возможно, я не объективен.
— Чувак, догадаться о значении сна несложно: эта девушка подстерегает тебя, она готова снова разрушить твой мир. Кроме того, сон пытается тебе что-то показать, предупредить об опасности.
Я примирительно поднял руки.
— Ладно, ладно… Наверное, кто-то рассказал…
— Дэвид, наберись храбрости и задай себе эти страшные вопросы. Как твой мозг узнал о том, что ударит гром?
Гром? Держись от этого парня подальше. Уходи, уходи…
— Что? Да это полный…
— Гром ударил в тот момент, когда девушка нажала на детонатор, а сон начался на полминуты раньше. Почему в твоем сознании взрыв совпал с раскатом грома?
«Потому что это плохое сознание; оно работает только задом наперед, — подумал я. — О черт, я уже цитирую „Алису в Стране чудес“. М-да, хреновая получилась вечеринка».
— Не знаю. Я не знаю. Это… это какой-то бред.
Внезапно я испугался, что увижу ямайца парящим в воздухе, и теперь прилагал все усилия, чтобы не смотреть на него. Девочки изумленно хихикали: в понедельник будет что обсудить в школе. Да ну их к черту. К черту всех. Но этот гад не умолкал.
— Чувак, такие сны бывают у всех. К примеру, может присниться, что ты участвуешь в телевикторине, а из одежды на тебе только бандаж. Ты слышишь гудок, извещающий о твоем поражении, а в реальном мире в эту секунду звонит телефон. А ведь твой разум не мог знать о том, что кто-то тебе позвонит. Понимаешь, время — это океан, а не садовый шланг. Пространство — облачко, струйка дыма. Твой разум…
— Ладно, проехали…
Я покачал головой и отвернулся. Во рту у меня пересохло.
Уходи, уходи. Здесь что-то не так. От этого парня добра не жди.
На сцене «Трехрукая Салли» уже перешла к «Супермену-гею» — медленной и мрачной композиции, похожей на погребальную песнь.
Верблюд отчаяния летит,
Влекомый реактивным ранцем Воспоминаний…
— Хочешь, я скажу, где на самом деле был твой папа, когда ты лежал в больнице со сломанной ногой? — сказал ямаец мне вслед.
При этих словах я остановился, и внутри у меня снова все похолодело.
— Хочешь узнать имя своей половинки? Или то, как она умрет?
«Заткнись! Или я расскажу, как сдохнешь ты» — хотел ответить я, но промолчал.
Преодолевая головокружение и слабость, я заставил себя пойти прочь, испытывая странное, болезненное ощущение нереальности происходящего: так чувствуешь себя во время первой аварии, когда машину крутит посреди дороги.
— Хочешь узнать, когда на Америку упадет первая атомная бомба? И на какой город?
Я едва не набросился на парня, но трусость снова взяла верх и тем самым, возможно, уберегла от больничной койки: ямаец наверняка мог накостылять мне и без помощи магии. В тот момент я был так взвинчен, что мне безумно захотелось кому-нибудь врезать — хотя бы одной из этих девочек. Однако скорее всего этот бой я бы тоже проиграл.
«Знаешь, чувак, садись-ка ты на корабль и вали отсюда на Ложную Ямайку — вместе со своим фальшивым ямайским акцентом».
Такая реплика тоже прозвучала бы круто, но в тот момент она не пришла мне в голову. Я лишь что-то промычал, пренебрежительно махнул рукой, словно утратив интерес к разговору, и сделал попытку раствориться в толпе.
— Эй! — крикнул ямаец мне в спину. — С тебя пиво, чувак! Эй!
Цыганки, ясновидящие, гадатели по картам Таро — все они оттачивали свое мастерство на протяжении многих веков. Тут главное — практика: догадки, дедукция, подмена действительного желаемым. Добавьте к этому парочку общих заявлений, которые могут относиться к любому, и клиент сам вам все расскажет.
«Я чувствую, что вы чем-то обеспокоены…»
«Невероятно! Да, дело в том, что мой муж…»
…Но ведь ямаец не мог знать то, что мне снилось!
Я смотрел, как ботинки топчут траву, и думал о том, что этот человек порвал тонкую ткань реальности, перевернул все мои представления о…
Тут я сбил с ног какую-то длинноволосую девушку в джинсовых шортах и майке, и с ужасом увидел, что это Дженнифер Лопес.
Знаете, как определить, что вы слишком долго были один? Это когда вы пару секунд держите девушку за руку, помогая ей встать, и на вас накатывает волна возбуждения.
— Ой, извини, — пробормотал я, пока Дженнифер поднимала бутылку пива. — Я бежал от… э-э… вуду. Отлетающего шамана вуду.
Думаю, следует пояснить, что это была не поп-звезда Дженнифер Лопес, а просто ее тезка, местная девочка, которая мне нравилась. Наверное, история стала бы гораздо интереснее, если бы я наткнулся на ту самую знаменитую актрису/певицу. Так что, если хотите, можете представлять себе Джей Ло, хотя моя Дженнифер походила на знаменитую тезку только со спины.
В то время Джен работала в хозяйственном магазине, и я взял за правило покупать там предметы, которые наилучшим образом подчеркивали мой мужественный облик: так в моей квартире появились топор, три мешка цемента и три гвоздодера разных размеров. В последний раз я выбрал десятифунтовую кувалду и, притворившись разочарованным, спросил, нет ли у них инструмента побольше. К сожалению, Дженнифер не произнесла ни слова, даже когда сдачу отсчитывала.
И вот она стряхивает с шортов прилипшие травинки, а я с трудом удерживаюсь от того, чтобы не помочь ей.
Мать честная, самое мощное психоактивное вещество в мире — это тестостерон.
— Ох, прости, пожалуйста! Не ушиблась?
— He-а. Пиво разлила, но…
— А что ты тут делаешь?
Она махнула в сторону толпы и сцены.
— Веселюсь, сам понимаешь. Ну, счастливо…
Ты теряешь ее! Скажи хоть что-нибудь!
— А я тут… э-э, с группой, — сказал я и бросился вслед за девушкой, изо всех сил пытаясь идти непринужденно, как будто просто решил прогуляться.
Дженнифер посмотрела на сцену, потом на меня.
— Ты в курсе, что они начали без тебя?
— Я не музыкант. Ну, ты же видела меня в начале. Я — тот парень, который упал и умер.
— Нет, я только что пришла.
