— Отлично. Потому что состязание пришлось бы отменить за явным преимуществом одного из участников.
Снова повисло молчание.
— Я хочу сказать, что у меня член больше, чем у любого из вас.
Я вздохнул:
— Джон, никто из сидящих в машине не в настроении…
— Джон, позволь мне объяснить тебе кое-что, — прервал меня Джим. Он говорил сурово, словно проповедник. — У каждого человека есть дар, полученный от Бога. А мой дар — это пенис, такой большой, что если бы у него был пенис, то пенис моего пениса был бы значительно длиннее, чем твой пенис.
Все замолчали, потрясенные, а затем Джен захохотала, да так, что я испугался, что она задохнется.
— Да пошли вы все! — парировал Джон. — Вас даже не существует. Все вы — просто плод воображения моего члена.
Джим попытался сдержать смех, но безуспешно. Еще одна жертва обаяния Джона. Стоит только оказаться в одной комнате с ним, и ты падаешь в море теплого пива, видеоигр и шуток про члены, ты уже смотришь с ним на Вселенную и говоришь: «Как можно верить в эту хрень?»
Я подумал — и уже не в первый раз, — что Джон мог бы создать чертовски успешный культ.
У меня на коленях лежал дробовик — тяжелая, холодная, полная ненависти штука, все еще покрытая ошметками мяса и кровью. Заметив, что из кармана штанов торчит что-то огромное, я засунул туда руку и вытащил сложенный конверт с наличными, который вчера забрал у парня в переулке. Я подумал о том, что, возможно, не потрачу эти деньги, а верну тому парню, у которого вчера их забрал. Молли, сидевшая у меня за спиной, гавкнула.
Джон смотрел из окна на парковку, где стоял огромный, переделанный по личному заказу жилой фургон, похожий на кита, который выбросился на берег. За фургоном стоял белый грузовике неоновыми огнями и каким-то логотипом на борту.
— Интересно, что в нем? — спросил Джон.
— Наверное, партия гомиков, — ответил Большой Джим.
Смотрите-ка, этот кретин вдруг заделался юмористом.
Это, похоже, разозлило Молли; она уставилась в окно и зашлась в лае. Я перегнулся через сиденье и — впервые в жизни — ударил собаку по носу конвертом, полным наличных.
Спасибо, — сказала Дженнифер.
— Возможно, в фургоне есть что-нибудь из вещей, — заметил Джон. — Переоденемся, найдем пальто для Дейва, чтобы он мог спрятать дробовик, затем прорвемся в «Луксор» и устроим мочилово.
— Нельзя просто так влезать в чужой фургон, — сказал я.
Джон прищурился и посмотрел на логотип, нарисованный на борту автомобиля.
— Этот фургон принадлежит не человеку, а «Элтону Джону». Ну, ты знаешь, это группа такая.
— Серьезно? — спросила Джен.
Молли отступила к задней двери и принялась кусать багаж молодоженов. Наверное, они везли сосиски или что-то в этом роде.
— Ага, — отозвался Джон. — Посмотри на логотип. Наверное, там есть все, что нужно для концерта.
— Элтон Джон — это человек, а не группа, — сказал Джим.
— Только не начинай, а то сейчас он тебе расскажет, — заметил я. — В одном клипе Элтон Джон снимался в разных костюмах, и…
— Дейв, повторяю в последний раз: это были разные люди. Я проверял, они — братья.
— О бог ты мой! Ладно, проехали. Какая разница? — Я сжал дробовик; внезапно мне захотелось застрелиться.
Лицо Джона медленно расплылось в улыбке. Он повернулся ко мне и сказал пять самых страшных слов, которые знал:
— Дейв, у меня есть план.
Если бы пришельцы, которые помогли египтянам построить пирамиды, вернулись на землю и открыли казино, оно бы выглядело точь-в-точь как «Луксор» — огромная, сверкающая, черная стеклянная пирамида.
Мы заехали на стоянку и стали смотреть, как полицейские и эвакуатор, похоже, совершенно сбитые с толку, разбираются с грузовиком, который Джастин беспечно припарковал на тротуаре.
— Пошли, — сказал я.
Мы выбрались из внедорожника и зашагали к главному входу, стараясь обойти полицейских стороной.
— Не нравится мне это место, — шепнула мне Джен, взглянув на здание.
— Об этом ты уже говорила.
— Оно похоже на… на конец света. Оно похоже на огромные, страшные здания будущего из «Бегущего по лезвию бритвы» — черные, с пламенем на крышах.
— Да-да, и с гигантскими экранами, на которых транслируют изображения каких-то азиаток — отозвался Большой Джим, поправляя капюшон. — Когда в детстве по телеку показывали этот фильм, я расплакался.
Вход напоминал широко раскрытую пасть, а за ним виднелись внутренности казино, блестевшие чистым золотом.
— Знаешь, что еще меня напугало? — спросила Джен, потянувшись, чтобы почесать шею в том месте, где ее щекотал пучок черных перьев. — «День независимости», фильм про вторжение пришельцев. В первой части инопланетяне прибывают на Землю и люди смотрят на небо — а неба-то и нет, один только металл: в небе, от горизонта до горизонта, висит огромный стальной корабль. Я тогда подумала: вот на что будет похож конец света. Мы погибнем не от войн и не от падения метеорита — а от того, о чем и подумать не могли…
Дженнифер замолчала от волнения. Мы вошли в вестибюль и замерли: все в огромном, похожем на пещеру зале «Луксора» сияло золотом на золоте — золотой пол, золотые стены, золотой потолок. Ни у кого не возникало сомнений, какому богу поклоняются в этом храме.
Людской поток в переполненном вестибюле бросал нас то в одну, то в другую сторону. Проходившие мимо глазели на нас: на меня, на Джен, на голый зад Джона, но никто не думал: «У них пушка». Да, у всех на уме было слово «кретины», но не «пушка».
— Идем туда, — сказал Джон.
Он нашел дверь с табличкой «Египетский зал». У дверей установили два огромных плаката с изображением улыбающегося пятидесятилетнего мужчины — скорее всего доктора Маркони, ведь на них крупными буквами красовалось именно это имя.
Стол с программками и брошюрами стоял рядом с плакатами. За ним сидела женщина с ноутбуком. Вход в зал охраняли два человека в костюмах и с гарнитурами мобильников в ушах.
Мы направились к дверям. На секунду мое сердце замерло: дальше этого этапа мы не планировали.
По пути я заглянул через приоткрытую дверь, пытаясь понять, не произошло ли в зале что-нибудь. Может, там разверзлась земля, и появился Люцифер. Но нет, не появился.
Но я заметил, что зал огромный, примерно с половину футбольного поля. В центре располагалась огромная ледяная скульптура футов пятнадцать вышиной. Она изображала ангела с распростертыми крыльями и руками, поднятыми к потолку. Наверное, через статую текла вода, ведь поток жидкости стекал, словно водопад, по хрустальным крыльям, вспенивая небольшой водоем у ног ангела. Все места были заняты. Зрители сидели, закрыв глаза.
