По радио играла переработанная сверхъестественным образом песня группы «Duran Duran». В припеве повторялось слово «Африка», и какая-то команда подражателей под названием «Toto» превратила композицию в обличительную речь против черных. Я постарался выбросить песню из головы.
Зазвонил телефон.
Как всегда потрясенный тем, что не выключил его, я нащупал пищащий телефон в кармане куртки. На экране определился номер Джона. Я нажал на кнопку.
— Нет.
— Дейв! Как хорошо, что я тебя поймал. Только что звонил мой дядя: он просит нас помочь ему в одном деле. Ну, типа, в качестве консультантов.
— Твой дядя? Танцор в клубе? И по какому вопросу мы будем его консультировать?
— Нет-нет, не тот дядя! Дядя Дрейк, полицейский. На месте преступления творится что-то странное, и он просит, чтобы мы на это взглянули. Западная Двадцать третья улица, дом номер тысяча восемьсот восемьдесят, рядом с торговым центром.
Я задумался. Нам позвонили из полиции? У них там что, какой-то призрак? И нам нужно разобраться с ним, словно мы — чертовы Скуби-Ду?
— Нет. Мы это уже обсуждали. Я отправляюсь домой есть пирог.
— Кажется, они нашли Молли.
— Что?
Молли? Может, она угнала еще одну машину?
— Заезжай за мной. До скорого.
— Джон, я никуда не поеду. Я…
Но связь уже прервалась.
Я выругался и потер лоб. По радио расистские вирши накладывались на идеальную гармонию поп-песни 80–х.
«Отправим их обратно в А-а-африку…»
Я потянулся к выключателю — и увидел, что радио не работает.
Приехали, блин.
Я заехал за Джоном, ведь он остался без средств передвижения: банк забрал мотоцикл за долги, и вернуть «железного коня» не помогли даже сверхъестественные способности.
Мы повернули на 23–ю улицу — идеальный ряд домов модного кофейного цвета, со сверкающим внедорожником у каждой двери. Найти нужное здание оказалось легко: вокруг него теснилось столько полицейских машин с красно-синими маячками, что все вместе они походили на корабль пришельцев из «Близких контактов третьей степени».
«Если кто-нибудь прикажет нам убираться, уезжаем немедленно, — подумал я, когда мы остановились в квартале от места преступления. — Хоть один неодобрительный возглас — и катимся восвояси».
Мы проехали мимо синего «джипа» с номером STRMQQ1. Слегка нахмурившись, Джон оглядел его. На лужайке перед домом стояли четверо растерянных полицейских; похоже, каждый из них чувствовал себя увереннее от того, что рядом вооруженный напарник. На нас уставились четыре пары глаз.
— Не волнуйтесь, мы уже здесь, — сказал Джон.
Эта реплика полицейских разозлила. Они нас знать не знали, и от неприятностей нас спасло только появление Дрейка, дяди Джона, здоровенного малого в полицейской форме, с солидным животиком. Свой шрам на верхней губе Дрейк пытался скрыть, отрастив неаккуратные усы.
— Привет, Джонни. Спасибо, что приехал.
Он крепко, по-мужски пожал руку Джону.
— Так что тут происходит?
— Ты знаешь, чей это дом?
— Строма Кьюзвана? — предположил Джон.
Секунду Дрейк растерянно молчал.
— Э-э, нет. Он принадлежит Кену Филипу, метеорологу с пятого канала.
— А, — сказал Джон. Похоже, этот ответ его не удовлетворил. Я взглянул на номер машины — STRMQQ1.
— Буквы Q должны напоминать пару глаз, — сообщил я Джону. — Надпись означает «Следящий за бурей».
Джон посмотрел на номер, потом на меня, затем снова на номер. Тут я впервые обратил внимание то, что большое окно гостиной разбито и занавески шелестят на ветру.
— Значит, кто-то убил метеоролога? — наконец сказал Джон.
— Типа того. Бьюсь об заклад, такого странного зрелища тебе видеть не приходилось.
— Сильно в этом сомневаюсь.
— Мы еще в дом не вошли. — Дрейк повернулся ко мне. — Там еще эта собака. Джон сказал, что она, похоже, твоя.
За занавесками ничего не было видно, и поэтому я подошел к двери и заглянул в гостиную через декоративное окошечко. На кожаном диване сидела девушка чуть моложе меня, с шелковистыми рыжеватыми волосами, собранными в хвостик. Редкие пряди падали на гладкий лоб и прекрасные карие глаза. Короткие шортики практически не скрывали самую идеальную пару загорелых бедер на свете. Я невольно пригладил волосы и внезапно с ужасающей ясностью осознал каждый дефект своего тела, вплоть до последней унции жира и шрамика на щеке.
С такой внешностью я бы тоже носил шорты в октябре. Уволился бы с работы, целыми днями сидел бы дома и ласкал себя. Кстати, брился ли я сегодня?
Рядом с диваном на полу лежал труп.
— Это и есть метеоролог? — спросил я.
— Ага, — подтвердил Дрейк.
— Вы видите девушку, сидящую на диване?
— Слушай, приятель, я же сказал, что мы пытались привести ее сюда, но собака…
— Я без иронии. Просто хочу знать, видите ли вы ее.
— Это Крисси Ловлейс, соседка. Она не сдвинулась с места с тех самых пор, как мы прибыли сюда. Мы подавали ей сигналы, но все без толку. Она словно в отключке.
— Значит, его убила она?
— Нет, ему вырвала глотку собака. Она все еще там. В том-то все и дело — каждый раз, когда мы пытаемся войти, она…
— Черт побери! Какая жалость, что в городе нет особого департамента, который занимался бы… ну, отловом животных, что ли. Нет, постойте — он у нас есть. Называется «Департамент по отлову животных». Дать вам их номер?
— Секундочку, — сказал Джон. — Говоришь, это сделала Молли?
Он повернулся ко мне.
— Дейв, помнишь, мы однажды тыкали в нее палкой ровно двадцать три минуты, а она даже не зарычала? Молли не могла сделать такое с человеком.
— Вы ничего не понимаете, — сказал Дрейк. — Мои ребята боятся даже войти туда, и я их не виню. Там что-то… сверхъестественное.
Я снова заглянул в окошко.
— Никакой собаки не видно. Не понимаю, почему нельзя просто…
Появилась Молли — рыжий ирландский ретривер, или кто уж она там, отмытый с шампунем и расчесанный до идеального состояния. Похоже, новый владелец заботился о ней куда лучше, чем я. Девушка и Молли могли бы зарабатывать хорошие деньги, рекламируя товары для собак.
Так вот, эта ухоженная псина с окровавленной мордой, вытянув лапы, парила в воздухе примерно в трех футах от пола и медленно летала по комнате, словно кто-то подвесил ее на невидимые нити и заставил скользить по невидимым рельсам. Поравнявшись с дверью, собака повернула голову в мою сторону и произнесла четким, гортанным голосом:
