Книга Милые чудовища, страница 51. Автор книги Келли Линк

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Милые чудовища»

Cтраница 51

На ранчо в Филадельфии, где мы с отцом жили, на стене дома была нарисована расплывчатая черная фигура. Это я встал у стены и обвел собственный силуэт куском угля. А потом закрасил все, что внутри контура. Когда отец заметил, то не разозлился. Он никогда не злился. Он просто кивнул и сказал: «Когда на Хиросиму сбросили атомную бомбу, силуэты погибших отпечатались на домах». Будто бы я именно об этом и думал, когда стоял и закрашивал фигуру. А на самом деле я думал о футболе.

Ударяя по мячу, я тщательно целился в собственный силуэт. Мне нравился звук удара мяча об стену. Даже если бы дом при этом развалился, все равно было бы круто.

Я возлагал на свое будущее две надежды, и обе вполне резонные. Во-первых, что я когда-нибудь стану повыше.

Во-вторых, что меня наймет одна из ведущих международных профессиональных лиг. Желательно итальянская или японская. Вот почему я учил японский. Лучше всего я чувствовал себя, воображая, что в будущем, как и сейчас, я буду проводить как можно больше времени на футбольном поле, в воротах, прилагая все усилия, чтобы остановить все, что в меня летит.


На полу ангара по-турецки сидела симпатичная девушка в маске и больших выпуклых наушниках. Она перестала печатать и проводила меня взглядом. Я подкинул мяч в воздух, дал ему прокатиться по плечу, обогнуть шею и скатиться вниз по другой руке. Во время эпидемий гриппа болельщики на трибунах все как один сидели в таких же масках, задирая их наверх, чтобы поорать или пропустить глоточек спиртного. А наши фанаты раскрашивали свои маски в цвета команды или писали на них лозунги. Всегда находились какие-нибудь девчонки, которые писали на маске «ДОРН» и я, когда поднимал голову, видел свое имя прямо поверх их губ. Это типа возбуждает.

Иногда на матч приходил представитель какой-нибудь серьезной лиги. Еще год-два, еще три-пять сантиметров роста, и передо мной откроются светлые, радужные горизонты. Будущее — это я. Ведь никто не может остановить будущее, верно? Если, конечно, он не круче меня как вратарь.


Я описал круг, вернулся туда, откуда начал, и заставил мяч крутиться на месте.

— Эй, привет, — сказал я.

Она помахала мне рукой. Не могу сказать, улыбалась она или нет, на ней же была маска. Но готов поспорить, что улыбалась.


На поле я творил чудеса. Когда стоял в воротах. Мог поймать любой мяч. Я оказывался именно там, где нужно. Когда я выбегал вперед, никому не удавалось обогнуть меня и попасть за спину. Я выставлял руки, и мяч летел в них как намагниченный. Я умел прыгать вертикально вверх, так высоко, что уже неважно было, какой я коротышка. Я будто договорился с силой тяготения. Я не становился у нее на пути, а она у меня. По ночам я видел во сне поле, ворота и летящий ко мне мяч. Ничего другого мне не снилось. Весь год по выходным я потихоньку размазывал тот черный силуэт.


Я не отходил от девушки далеко, чтобы она могла разглядеть, как я умею удерживать мяч в воздухе: сначала отбиваю одним коленом, потом другим, потом левым носком, потом правым, а потом ловлю его, зажимая коленями. Может, она футбольная болельщица, а может, и нет. Но я знал, что смотрюсь классно.


Я уже чуть-чуть перерос ту нарисованную фигуру. Если мерить рост по утрам, то всегда получится на пару сантиметров больше. Меня назвали в честь маминого отца. (Он был итальянец, но вы, наверное, уже и сами догадались. А ее мать была японкой. А мой отец, если вас это интересует, афро-американец.) Я никогда не встречался с дедушкой, только один раз спросил у мамы, был ли он высоким. Он не был. Лучше бы она назвала меня в честь кого-нибудь повыше. Рост моего отца шесть футов и три дюйма.


Я сделал еще один кружок, обогнув отца и Наоми по широкой дуге. Ящерице-ловящие и пауко-топчущие дети продолжали носиться по ангару. Кое-кто из них нацепил одеяла как накидки. Я послал мяч одной маленькой девчонке, и она отфутболила его назад. Неплохо. Теперь я чувствовал себя гораздо лучше. И злее.

Ангар был такой величины, что в нем одновременно можно было провести штук пять футбольных матчей. Если верить моим часам, до матча в Гленсайде оставалось меньше двух часов, мои тренер, Соркен, небось гадает, что со мной случилось. Или гадал бы, если бы не грипп. Матчи вечно отменяют из-за гриппа, или народных волнений, или угрозы терактов. Может быть, я вернусь домой, а никто и не заметит, что меня похищали.

Или, может, я подхвачу грипп и умру, как мои мама и брат. Вот будет тогда отцу наука.

Вдоль стены, где двери, через которые мы вошли, по-прежнему стояли солдаты и по-прежнему караулили нас. Если кто-то пытался к ним приблизиться, они отгоняли его назад взмахом автомата. Респираторы придавали им зловещий вид, но вообще-то сильно раздраженными они не казались. Скорее что-то вроде: «Да-да, не приставайте к нам. Кыш!»

Наспех сооруженные туалеты находились сразу за ангаром. Люди входили в ангар и выходили из него, становились в очередь или присаживались на корточки, чтобы почитать свои наладонники.

— А ты неплохо умеешь обращаться с мячом, — сказала Наоми. Она встала в очередь за мной.

— Хочешь взять у меня автограф? — предложил я. — Настанет время, когда он будет в цене.

Там была невысокая стенка из гофрированной жести, разделенная жестяными же щитами на четыре кабинки. Черные пластиковые шторки вместо дверей. Дыры в земле, причем явно вырытые недавно. Очередь. Прикрытые пластиковые бочки, черпаки и снова черные пластиковые занавески, чтобы можно было обтереться мокрой губкой не на виду у всех.

Я сунул мяч под мышку, пописал, а потом окунул руки в ведро с антисептическим раствором.

В ангаре пассажиры самолета рылись в картонных коробках, полных упаковок с бумажными платками, пачек хирургических масок, бутылок с водой, гостиничных пакетиков с мылом и шампунем и зубных щеток. К отцу подошел в сопровождении небольшой компании мужчина с огромными усами и сказал:

— Миике говорит, вы врач?

— Да, — ответил отец. — Карл Йодер. А это мой сын Дорн. Я терапевт, но у меня есть некоторый опыт по борьбе с гриппом. Правда, мне нужен переводчик. Я недавно начал изучать испанский, но пока далек от совершенства.

— Переводчика мы найдем, — сказал мужчина. — Я Раф Зулета-Аранго. Управляющий отелем. С Аней Миике вы уже знакомы, — это та женщина, которая сделала стул из старых шин. — Том Лаудермилк, работает в юридической конторе в Нью-Йорке. Саймон Парди, пилот. — Отец кивнул каждому из представленных. — Мы обсуждали, как бы нам все это разрулить. Почти всем удалось связаться с семьями, обрисовать им ситуацию.

— И как обстоят дела на самом деле? — спросил отец. — Настоящая пандемия или очередная политическая страшилка? Есть ли случаи заболевания здесь? Я не смог дозвониться до своей больницы. Просто получил довольно туманное официальное сообщение по голосовой почте.

Зулета-Аранго пожал плечами. Зато заговорила Миике:

— Слухи. А как оно там, кто знает… Говорят, в Штатах вспыхнули бунты. В Калексико закрыли границы. На территории Потлач тоже. Религиозные психи, как обычно, толкуют о воле Господа. Если верить кое-кому из пассажиров, уже пошла молва о новой вакцине, которой на всех не хватит. Люди начали осаду больниц.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация