Запыхавшиеся, мы с Артурчиком остановились у входной двери.
— Я выйду первым. Если все в порядке, бежим к машине Макса. Видел у подъезда черный «инфинити»?
Артурчик кивнул.
Машина стояла на месте, на месте был и Макс. Его сосредоточенное лицо виднелось над приспущенным тонированным стеклом. Я помахал, и он поднял руку в ответ. Я выскользнул на улицу и шмыгнул в машину на заднее сиденье. Артур, пригибаясь, как под обстрелом, выбежал следом.
— Макс, будь умницей, умчи нас куда-нибудь подальше отсюда.
Прежде чем тронуться, Макс коротко спросил:
— А где этот?
— Этот оклемается через полчаса. Он не помешает. Пока.
Умение ничему не удивляться у Макса профессиональное. Другое дело Артурчик. Он тут же напал с расспросами. И мне, самому не успевшему толком удивиться его фантастическому, достойному Чкалова, перелету, пришлось выложить, хоть и вкратце, всю историю нашего с Андреем знакомства, а попутно — рассказать об Отто, Пите и Венди.
Он был потрясен и подавлен.
В ответ Артурчик просто и без затей поведал, как он оказался в моем подъезде.
Там было плохо, сказал он. Без вас все было не в кайф. От Европы тошнило. Держался только из-за родителей, работал, собирался поступать в цирковое училище. Девушку звали Карин, она была полунемка-полутурчанка. Художница. Познакомился с ее родителями. Месяц встречались, потом она привела его домой, когда предки были в отъезде. Устроила романтический ужин (запеченная с бананами грудинка, вино, свечи), присела к нему на колени, вложила его руку себе в декольте. И все бы случилось, сказал он, но в тот самый миг он вспомнил, как уводил тогда, в Полыньках, с поля Венди, завернутую в одеяло, мокрую, беспомощную, и понял, что ни одна распрекрасная Карин в этой сытой Европе никогда не будет в нем нуждаться так же, как тогда Венди. «Как знал», — бросил он с досадой и зло стукнул себя по колену. После этого он выдержал всего день. А потом покидал в рюкзак вещички, купил на карманные деньги компас и карту и сиганул через всю Евразию. Только потом сообразил, что пользоваться компасом не умеет. Держался автомобильных трасс, отслеживая их по карте.
Я ему поверил сразу. Спросил только, в курсе ли он, что несся со скоростью крылатой ракеты. Артурчик усмехнулся:
— Если бы я раньше попробовал, да еще потренировался маленько, вышло бы еще быстрее. Я сперва трусил, летел медленно, боялся промерзнуть и схватить воспаление легких. А потом… Классная такая фишка открылась: когда летишь на большой скорости, оказываешься как бы в капсуле, что ли. И тебе уже не холодно, и не приходится продавливать воздух головой и задыхаться. Только в животе горячо-горячо и зрение искажается: видно как через синюю линзу. Все делается такое выпуклое и холодное. Но, когда привык, даже прикольно стало.
Синяя линза, усмехнулся я. А я тут со своей мозговой ложноножкой парюсь.
Артурчик отвернулся к стеклу и, чеканя слова, сказал:
— Я ее люблю. Венди. Ясно? Когда все кончится, заберу ее с собой и никому не скажу куда. И ни ты, ни Отто мне не помешаете. К черту эту вашу революцию.
«Вашу», значит. Чья бы корова мычала.
Больше Артурчик ничего не захотел говорить.
Я набрал Дэна. Не успел поздороваться, как он заорал в трубку:
— Мать твою, ты не мог ответить, когда я тебе звонил?
— Я телефон вырубил. А мать мою не трожь, — беззлобно отшутился я. — Не мог я говорить раньше.
— Давай, порадуй меня уже чем-нибудь. Где клиент?
— Валяется у меня дома, сны смотрит. Проспится — выползет. Или коллеги раньше заберут.
— Эх ты, Горинец, надо было сразу его глушануть. Пожалеешь еще, помяни мое слово. Оклемается — натравит на тебя всю королевскую рать.
— Разберусь как-нибудь. Дениска, я тебе сейчас глупый вопрос задам, только не посылай меня сразу куда подальше. Это, как бы банально ни звучало, вопрос жизни и смерти.
— Валяй. Команда знатоков принимает вызов.
— Ты мог бы узнать, кто в пригородах держит верблюдов? Только уясни сразу: я не про зоопарк говорю. Частный загородный дом, как мне кажется, где-то к югу от нас, в часе езды максимум. Там зверинец. Хозяин держит двух верблюдов, коня какого-то породистого и всякую мелочь еще типа енотов и обезьян.
Артурчик, заслышав про верблюдов, воззрился на меня с ужасом и жалостью в глазах.
— Ниче так вопросец, очень в твоем духе. Это все? Или тебе еще узнать, кто убил Кеннеди и есть ли у Путина внебрачные дети?
— С удовольствием, но в другой раз. Дэн, я серьезно.
— Ага, а я-то думал, что привык к твоим выкрутасам. Ладно, попробую разузнать. Езжайте пока на квартиру к Максу. Будет что — отзвонюсь. Да, и вот еще. Семен Тигранович просил тебе напомнить…
Я вздохнул.
— Скажи — я согласен.
Дэн отключился.
Увидев, что я прячу мобильник, Артурчик наконец подал голос:
— На кой тебе дались эти верблюды?..
Венди
О том, что меня везут в Красноярск, я давно догадалась по дорожным указателям. Наверное, ради того, чтобы я этого не поняла раньше времени, мне и закрыли глаза. Телепаты не сообразили, что читать с закрытыми глазами я не умею.
Они и Отто из Новосибирска везли туда же. На этот свой «полигон».
Везли в машине, не самолетом и не поездом. Перестраховывались, чтобы не подвергать опасности случайных пассажиров. Похвально.
Что ж, пусть везут.
План побега уже созрел, вырос, как дерево, и представлялся теперь во всех подробностях. Оставалось выжидать.
Двести пятьдесят километров. Двести километров. Сто. Населенных пунктов вокруг много, это хорошо, это повышает мои шансы.
Я долго собирала силы для рывка, вела себя тише устрицы, чтобы лишний раз не нарваться на электрошок, и вот наконец на очередном указателе закрыла глаза и раскинула зов. Настолько далеко, насколько у меня когда-либо получалось.
Я вложила слишком много сил. Потому что внезапно в паутине — совсем близко, так что мой призыв словно оттолкнулся от них и отчетливым эхом откатился обратно — оказались пойманными люди. Трое. Это испугало меня. Но времени обдумывать этот момент не было; я привычно передала просьбу тем, кому собиралась, а этих троих — не тронула. Побоялась?..
На сей раз лейтенант Инга без подсказки сообразила ткнуть меня своим стрекалом.
Но я успела.
Третье мое пробуждение случилось уже в сумерках. Еще не открыв глаз, я почувствовала, что машина сбавляет скорость. Марат и перчаточный вполголоса ругались. Наконец, мы встали.
— …посигналь им, что ли, — раздраженно говорил перчаточный. — Давай, делай что-нибудь.
