Что привело Сутульца ко мне в этот ранний час, я мог только гадать.
— Здрасьте, Андрей Гаврилович, — сказал он. — Можно? — И глазами указал на коврик в коридоре.
Я жестом пригласил его войти, но дальше коридора не пустил.
— Что у тебя?
— Из лаборатории прислали, вот, — он протянул папку, — с указанием от Дмитрия Руслановича лично, чтобы все сотрудники отдела заполнили, а я бы отправил в течение дня. Держите, это ваше.
— Что это?
— Анкета для аномалов, по выяснению специализации. Помните, вы просили сделать?
Я не помнил. Я столько заслал яйцеголовым заказов за последний месяц, что сам потерял им счет.
— Они собираются проанкетировать всех наблюдаемых аномалов, — терпеливо начал объяснять Серебренников, — вычленить совпадающие ответы у людей с одинаковыми способностями и потом запустить эту анкету для обработки не обращенных сотрудников. Ну, чтобы по результатам спрогнозировать их будущую специализацию. Вспомнили? — спросил он, глядя на меня с беспокойством и какой-то детской надеждой.
Я мельком задел взглядом зеркало: в нем отражались два одинаково сгорбленных, бледных и заросших персонажа с безрадостными и малоосмысленными лицами. М-да…
— Вспомнил, — сказал я.
Идею этой анкеты я подбросил им еще год назад, когда стало ясно, что количеством обращенных кадров желаемого качества не достигнешь. Но поскольку мои настойчивые просьбы заняться этой проблемой наверху игнорировались, и месяц за месяцем я, стиснув зубы, продолжал покупать билеты в Волшебный цирк заведомо безнадежным конторским VIРам (в том числе Дмитрию Руслановичу), анкета постепенно забылась. Как оказалось, яйцеголовые все-таки поскрипели мозгами и разродились наконец пилотной версией. Что ж, глянем…
Я протянул руку за папкой, и Серебренников, прежде чем отдать ее, торопливо пояснил:
— Вы только заполните ее прямо сейчас. Тест на ай-кью можете не делать, у меня есть ваш готовый, я прицеплю… Я уже всем развез экземпляры, Замалтдинову вот только осталось… Надо побыстрее все заполнить и отослать, а то Мефистофель на мне отыграется. Я после истории с унитазом у него на особом счету. Между нами: он пригрозил опять на меня Крекера натравить, а у того башка совсем набекрень, он, если влезет к нам, байта на байте не оставит, я с ним не потягаюсь.
Мефистофелем нашего непосредственного куратора в Службе по защите конституционного строя и борьбе с терроризмом Дмитрия Руслановича Власова называли все мои коллеги, кому довелось пообщаться с ним живьем. Первое впечатление от него сугубо положительное, если не сказать благостное. Понятливый такой, входит в положение, предлагает содействие прежде, чем ты об этом робко заикнешься. И только потом, когда ты уже начинаешь расслабляться и потихоньку заплывать жирком в излучаемой им ауре благости и надежности, он накрывает тебя крышечкой и ставит в известность о том, что кровавый автограф уже поставлен, и на душе твоей накорябали инвентарный номер. Серебренников до некоторых пор относился к нему как к неизбежному злу и по возможности старался игнорировать, благо напрямую с ним не работал, а посредником почти всегда выступал я. Но потом как-то наш Сутулец попал Мефистофелю в прицел. Серебренникова стали привлекать к проектам высшего порядка, никак не стимулируя его материально, и наш хакер, обладатель от природы острого чувства справедливости, решил намекнуть Мефистофелю, что делает работу «за того парня» в ущерб своим непосредственным служебным обязанностям. Мефистофель ласково напомнил Сутульцу о его инвентарном номере, а также об авансе в виде диплома, полученного за казенный счет, и однокомнатной квартиры в приличном районе, и велел молча выполнять чеховский завет «работать, работать и работать». Простодушный Серебренников при случае напакостил: отослал вместе с очередным выполненным заданием невинный вирус.
Программка проявляла себя исключительно при распечатке документов: после любого падежного предлога она заменяла стоящее в тексте существительное на «унитаз». Вот и полезло у Мефистофеля из принтера: «Премировать подполковника Иванова денежным вознаграждением в унитазе 20 тысяч рублей и путевкой в Унитаз», «Сердечно поздравляю всех сотрудников с Новым Унитазом!» и тому подобная веселая бредятина. Серебренникову, конечно, влетело. А потом в штате у Мефистофеля появился некто капитан Александр Зулейкин, которого Серебренников с юных лет знал как Крекера. Они состояли (и, подозреваю, состоят) в одном хакерском ордене. До магистра Зулейкин вроде бы не дослужился, но рангом и соответственно уровнем мастерства был повыше нашего Сутульца. И дар у него был поинтереснее: парень оказался ясновидцем-тепловизором. Крекер, судя по всему, в отличие от Серебренникова, перед начальством выслуживался как надо, потому что мы стали регулярно ловить в наших распечатках куда более изысканные и куда менее пристойные перлы. До поры до времени это забавляло, потом стало не до смеха. Так что с недавних пор Сутулец под Мефистофеля прогнулся, к чему мы все отнеслись с пониманием и сочувствием.
— Ладно, — пообещал я, — заполню и отдам. Давай, езжай к Замалтдинову. И передай нашим, что я чуток задержусь, у меня тут… проблемы личного характера. Да, и вот еще что… Сделай для меня две вещи. Объект номер девять сегодня ночью умер, наши, наверное, еще не в курсе. Узнай причину смерти. Сделай это тихо, доложи мне при первой возможности. Это первое. Второе — на территории ЖБИ-9 сегодня ночью произошли бандитские разборки. Не спрашивай, откуда я знаю. Вообще ничего не спрашивай — спокойнее спать будешь. Так вот. Мне нужна информация по одному из погибших: парень, возраст около двадцати лет, тип лица европейский, волосы черные, глаза темно-карие с большими радужками, одет был в синий джинсовый костюм. Убит выстрелом в грудь. Имя предположительно Николай. Выясни, кто он такой, откуда, когда приехал в Красноярск. Вообще неси мне все, что про него узнаешь.
Серебренников кивнул и молча ушел.
Удастся ли соснуть хоть часик? Нет, вряд ли. Потому что: А. Надо как можно скорее привезти на полигон Медведева и заняться Чревовещателем. Б. ввести в курс дела Кима (он приезжает сегодня в 11.30). В. пересмотреть список охранных мероприятий с учетом того, что я увидел сегодня ночью. Г. При первой же возможности разыскать Надю и девочек. Где-то был записан у меня телефон Надиной сестры Любы… Ах да, еще было Д. Анкета. Пожалуй, с нее и начнем. Только вот кофе сварю…
Венди
Нашим новым убежищем стала двухкомнатная квартира реабилитированного Макса. Мы сидели в гостиной прямо на полу, потому что стульев в доме было всего три.
Икона шла по кругу уже в третий раз.
Не верилось, что такое возможно.
У меня внутри все похолодело, когда Артем дал ее мне в руки, достав из сумки погибшего Николая.
Наверное, если бы мне довелось вступить в контакт с представителями какой-нибудь далекой, на парсеки отстоящей от нас планеты, я чувствовала бы нечто подобное. Трепет от прикосновения к чему-то абсолютно чуждому, небывалому, выходящему за рамки разумного.
