— Знаете, а мне этот Келвин даже симпатичен, —
сказал тот. — Думаю, это тот самый случай, когда «дурная слава впереди
бежит»: он же был в заключении. Ведь, кроме отметины на шине, которая, спору
нет, слишком примечательна, чтобы быть простым совпадением, и сомнительного
прошлого, против него ничего нет.
— Ну а вы, сэр Генри?
Сэр Генри покачал головой.
— Со мной обычная история, — засмеялся он. —
Я слышал об этом деле. Так что лучше пока помолчу.
— Идем дальше… Тетя Джейн, неужели вам нечего сказать?
— Минуточку, дорогой, — пробормотала мисс
Марпл, — а то я собьюсь со счета. Две с накидом.., три лицевые.., одну
снимаем.., две с накидом… Ну, все. Так что ты говоришь, дорогой?
— Ваше мнение, тетя?
— Но, дорогой, боюсь, оно придется тебе не по вкусу. Я
ведь знаю: молодежь не любит, когда ей говорят такие вещи. Лучше я помолчу.
— Глупости, тетя Джейн, выкладывайте.
— Ну хорошо, дорогой.
Мисс Марпл отложила вязанье и взглянула на племянника.
— Я считаю, что тебе следует быть разборчивее при
выборе знакомых. Ты у меня такой доверчивый, так легко поддаешься обману…
Наверное, это потому, что ты писатель, а все писатели такие впечатлительные… Ну
что это еще за история с испанским галионом? Ты же взрослый мальчик! Хотя,
конечно, ты ведь знал этого человека без году неделю.
Сэр Генри вдруг разразился неудержимым хохотом и шлепнул
себя по колену.
— Поделом тебе, Рэймонд, — веселился он. —
Мисс Марпл, вы великолепны! Так вот, Рэймонд, вашего приятеля на самом деле
зовут по-другому, и в настоящий момент он вовсе не в Корнуолле, а совсем даже в
Девоншире — в Принстаунской тюрьме, если уж быть точным. Взяли мы его, правда,
не по делу о краже золота с «Отранто», а за ограбление хранилища одного лондонского
банка. Потом занялись им вплотную и обнаружили большую часть украденного
золота. Оно, представьте, было зарыто в саду «Пол-хауса». Неплохо придумано. По
всему побережью Корнуолла рассказывают истории про крушение галионов, полных
золота. Это объясняло появление водолаза, объяснило бы потом и появление
золота. Не хватало только козла отпущения. Келвин идеально подходил на эту
роль. Ньюмэн прекрасно разыграл свою маленькую комедию, в которой наш друг,
Рэймонд, будучи известным писателем, сыграл роль безупречного свидетеля.
— А отметина на шине? — не сдавалась Джойс.
— Ох, дорогая, я, конечно, ничего и не смыслю в
моторах, — начала мисс Марпл, — но, знаете, очень часто наблюдала,
как люди меняют колеса, и мне показалось, что вполне ведь можно было снять
колесо с грузовика Келвина, вытащить его через маленькую дверь в переулок и
надеть на грузовик мистера Ньюмэна. Выехать на грузовике через одни ворота на
берег, погрузить на него золото и привезти через другие ворота. А потом вернуть
колесо на грузовик мистера Келвина, а в это время кто-нибудь связал бы мистера
Ньюмэна и оставил в канаве. Не слишком, конечно, приятно… И искали его, похоже,
дольше, чем он рассчитывал. Думаю, этот так называемый садовник его и связал.
— Почему же «так называемый» садовник, тетя
Джейн? — удивился Рэймонд.
— Но как же он мог настоящим? — в свою очередь
удивилась мисс Марпл. — Садовники в Духов понедельник
[9]
не
работают. Кого угодно спросите.
Она улыбнулась и свернула вязанье.
— Именно это и натолкнуло меня на след, — добавила
она и ласково посмотрела на Рэймонда. — Вот был бы у тебя свой дом,
дорогой, и собственный садик, ты бы и сам догадался.
Кровь на мостовой
— Как ни странно, — начала Джойс Ламприер, —
мне не очень-то хочется рассказывать эту историю. Случилось это давно: пять лет
назад, если уж быть точной, но я помню все до сих пор. Со стороны все это
выглядело совершенно безобидно, но на самом деле… На самом деле это был
настоящий ужас. Так странно… Я тогда написала один этюд Он очень точно отражает
это состояние. На первый взгляд — обычная зарисовка извилистой корнуоллской
улочки. Но стоит присмотреться, и даже в ее изгибе вам начинает мерещиться
что-то зловещее. Я ни разу не выставляла его на продажу. Честно говоря, я и
сама-то боюсь на него смотреть. Нарочно забросила в самый дальний угол студии,
лишь бы не видеть. Это местечко называлось Рэтхоул. Такая маленькая забавная
рыбачья деревенька; очень живописная, даже, на мой взгляд, слишком… Очень уж
там попахивает патриархатом. Эдакий корнуоллский Чайный дом. И коротко
стриженные девушки в блузах пишут маслом девизы. На пергаменте! Старомодно,
мило, но до того уж убого!
— Знаю, знаю, — с тяжким вздохом подтвердил
Рэймонд. — И проходу нет от туристов. Даром что дороги плохие. В любой
мало-мальски живописной деревушке от них просто спасу нет.
Джойс кивнула.
— Точно. До Рэтхоула тоже нужно добираться по узкой и
невероятно крутой дороге. Так я продолжаю. Я приехала туда, чтобы пару недель
поработать. В Рэтхоуле есть старая гостиница «Полхарвит армс». Считается, что
это единственное здание, уцелевшее после обстрела испанцами
[10]
в тысяча пятьсот каком-то году.
— Не было там никакого обстрела, — сурово возразил
Рэймонд Уэст. — Относитесь к истории с уважением, Джойс.
— Что, правда не было? А мне говорили, они расставили
пушки по всему побережью и стреляли, пока от домов ничего не осталось. Ну
ладно, в конце концов, это не важно. Гостиница там просто чудо: такое старинное
здание с портиком
[11]
и колоннами. Я выбрала подходящее
местечко и уже принялась было за работу, как вдруг на дороге, что спускается с
холма, появилась эта машина. Она подъехала и, естественно, остановилась прямо у
гостиницы. Вот только этого мне и не хватало! Вышли двое — мужчина и женщина. Я
их как следует даже не рассмотрела. Помню только, на женщине было платье
совершенно безумного розовато-лилового цвета и такая же шляпка. Мужчина вскоре
вернулся и, к великому моему удовольствию, отогнал машину на набережную. И вот,
стоило мне снова взяться за кисть, как с холма, петляя, спускается очередная
машина! В этой сидит какая-то особа, и на ней самое веселенькое платьице, какое
только я видала в жизни. Сплошь в огромных алых цветочках, а на голове у нее огромная
соломенная шляпа — кубинская, что ли? — и тоже алая. Только эта не стала
парковаться у гостиницы, а сразу проехала дальше, туда, где уже стояла первая
машина. Ну вот, там она выходит, и мужчина начинает орать:
