— Вы забыли обо мне, голубушка, — кротко напомнила
мисс Марпл.
Джойс мгновенно справилась с возникшей неловкостью.
— Замечательно, мисс Марпл. Я просто как-то не
подумала, что вас это тоже может заинтересовать.
— Но это же так увлекательно! — воскликнула мисс Марпл. —
Особенно в обществе таких умных джентльменов. Боюсь, мне трудно будет с ними
тягаться даже несмотря на то, что годы, проведенные в Сент-Мэри-Мид, позволили
мне составить неплохое представление о человеческой натуре.
— Несомненно, ваше участие будет весьма ценным, —
галантно заметил сэр Генри.
— Кто же начнет? — спросила Джойс.
— Коль скоро тут присутствует профессионал… — начал
доктор Пендер, почтительно кланяясь бывшему комиссару полиции.
Сэр Генри помолчал, глубоко вздохнул, закинул ногу на ногу и
начал:
— Так сразу и не припомнишь ничего интересного.
Впрочем, был один случай, который, кажется, подойдет. Около года назад об этом
было в газетах. Дело так и не раскрыли. И представьте — несколько дней назад
объяснение попало ко мне в руки. Случай весьма тривиальный. Трое ужинали. Среди
прочего ели консервированных омаров. Вскоре все трое почувствовали недомогание.
Вызвали врача. Двое выкарабкались, а вот третьего спасти не удалось.
— Ого! — воскликнул Рэймонд.
— Как я сказал, случай вроде бы тривиальный, —
продолжал сэр Генри. — Смерть наступила в результате обычного пищевого
отравления — так записано в свидетельстве о смерти, — и тело предали
земле. Но на этом история не закончилась.
— Пошли слухи, правда? — спросила мисс
Марпл. — Так всегда бывает.
— Да, пошли слухи. Теперь опишу вам участников этой
драмы. Супружеская пара, скажем, мистер и миссис Джонс. Компаньонка жены,
назовем ее мисс Кларк. Мистер Джонс — коммивояжер фармацевтической фирмы.
Интересный мужчина лет пятидесяти. Его жена — эдакая тихоня лет сорока пяти. Ее
приятельница мисс Кларк — жизнерадостная толстушка под шестьдесят. Во всех
троих — ничего примечательного.
Осложнения возникли совершенно неожиданно. Накануне
злополучного ужина мистеру Джонсу пришлось заночевать в Бирмингеме. А в тот
день в номерах гостиницы как раз сменили промокательную бумагу на пресс-папье.
На следующий день убиравшаяся в его номере горничная от скуки принялась с
помощью зеркала разбирать отпечатавшиеся на бумаге слова. Оказалось, мистер
Джонс писал какое-то письмо. Несколько дней спустя, когда сообщение о смерти
миссис Джонс появилось в газетах, горничная рассказала своим подружкам о том,
что ей удалось прочесть: «Полностью завишу от жены.., после ее смерти я буду..,
сотни и тысячи…»
Возможно, вы помните, что незадолго до того слушалось
громкое дело об отравлении. Муж отравил жену.
Воображение горничных тут же разыгралось. Для них все было
предельно ясно: мистер Джонс задумал избавиться от жены и заполучить сотни
тысяч фунтов! В городке, где жили Джонсы, у одной из горничных немедленно
обнаружились родственники, с которыми она тут же и поделилась возникшими
подозрениями. Те, в свою очередь, с готовностью отписали ей о своих давних
сомнениях в невинности отношений упомянутого Джонса и дочери местного врача,
довольно привлекательной особы лет тридцати трех. Начал разгораться скандал.
Поступила петиция министру внутренних дел. В Скотленд-Ярд посыпались анонимные
письма с обвинениями Джонса в убийстве жены. Мы ни минуты не сомневались, что
все это лишь досужие сплетни, тем не менее, с общего согласия, провели
эксгумацию трупа. Это был один из случаев общего и в общем-то ни на чем не
основанного предубеждения. Но, представьте, оно оказалось оправданным.
Повторная экспертиза установила, что причиной смерти явилось отравление
мышьяком. Теперь Скотленд-Ярд интересовал вопрос, откуда этот мышьяк мог
взяться.
— О! — воскликнула Джойс. — Как интересно!
Как раз то, что надо.
— Естественно, главное подозрение падало на супруга,
известного своей расточительностью и неравнодушием к женскому полу при полном
отсутствии собственных средств. Смерть жены принесла ему — пусть не сотни
тысяч, но все же весьма солидную сумму — восемь тысяч фунтов. Мы, не привлекая
особого внимания, выяснили, насколько обоснованны слухи о связи Джонса с дочерью
врача. Оказалось, их отношения прекратились еще за два месяца до смерти миссис
Джонс. Сам врач, человек в городе весьма уважаемый, был крайне расстроен
результатами повторного вскрытия. Он вспомнил, что, когда его вызвали — уже
около полуночи, — боли в животе были у всех троих, но состояние миссис
Джонс было особенно серьезным, и он тут же послал к себе домой за опиумом, в
качестве обезболивающего. Спасти несчастную не удалось, но у него и мысли не
возникло, что совершено преступление. Он был убежден, что причиной смерти стало
отравление ботулизмом
[4]
. Па ужин, кроме омаров, подавали:
салат, бисквитное пирожное с кремом, хлеб и сыр. К сожалению, от омаров ничего
не осталось, а консервную банку успели выбросить. Он расспрашивал служанку —
Глэдис Линч, но та только плакала и повторяла, что консервы на вид были
совершенно нормальными.
Таковы факты, оказавшиеся тогда в нашем распоряжении. Если
даже Джонс и подсыпал жене яд, вряд ли он сделал это за ужином, поскольку все
трое ели одно и то же. И еще: он вернулся из Бирмингема, когда стол уже был
накрыт и, следовательно, не мог подложить что-либо в пищу заранее.
— А компаньонка? — спросил Джойс. — Эта
жизнерадостная особа?
— Уверяю вас, ее мы тоже не забыли, — кивнул сэр
Генри. — Но у нее не было ни малейшего мотива. Миссис Джонс не завещала ей
ни цента. Мало того, после ее смерти мисс Кларк пришлось начинать все с нуля и
искать себе новое место.
— Да, пожалуй, о ней можно забыть, — разочарованно
протянула Джойс.
— Вскоре один из моих помощников докопался до нового факта, —
продолжал сэр Генри. — После ужина мистер Джонс пошел на кухню и,
объяснив, что жена плохо себя чувствует, велел приготовить рисовый отвар,
который сам и отнес ей в спальню. Казалось, найдена серьезная улика.
Адвокат одобрительно кивнул.
— Налицо мотив, — загнул он один палец, —
возможность, — загнул он второй, — и, наконец, памятуя о его службе в
фармацевтической фирме, доступ к яду!
— И отсутствие твердых моральных устоев, —
внушительно добавил священник.
Рэймонд Уэст взглянул на сэра Генри:
— Почему же вы его сразу не арестовали?
Сэр Генри чуть заметно улыбнулся:
