— И они были друзьями? — спросила мисс Марпл.
— О да, и хорошими.
— Может быть, Долли, я все же дорасскажу? —
обиженно проговорил полковник Бантри.
— Да-да, Артур, извини, возвращайся к своим
привидениям, — согласилась миссис Бантри.
— Остальное я слышал лично от Джорджа, — продолжал
полковник. — Понятно, что с тех пор мысли миссис Притчард были заняты
следующим полнолунием. Она даже отметила его на календаре и, когда он наступил,
заставила сначала сестру, а потом и Джорджа тщательно исследовать обои.
Убедилась, что розы на обоях розовые или на худой конец красные, выпровадила их
и тщательно заперла дверь.
— А к утру несколько цветков посинели, —
догадалась мисс Хельер.
— Совершенно верно, — подтвердил полковник
Бантри. — Или почти верно. Синей стала одна роза, как раз у нее над
головой. Это потрясло даже Джорджа, хоть он и уверял всех, что это чья-то
глупая шутка. Сам-то он прекрасно знал, что миссис Притчард запирала дверь на
ночь, да и перемену обнаружила раньше всех, раньше даже сестры Коплинг.
Он, похоже, и сам уже начинал верить во всякие
сверхъестественные штуки, только даже себе не хотел в этом признаться. И,
вопреки своему обыкновению, категорически отказывался потакать капризам жены.
«Мэри, прекрати строить из себя дурочку, — заявил
он. — Вся эта чертовщина — вздор и чепуха».
Прошел месяц. Миссис Притчард успокоилась и даже стала
меньше капризничать. Догадываюсь даже почему: бедняжка была настолько суеверна,
что попросту смирилась с неизбежным. Только все повторяла: «Синяя примула —
предупреждение, синяя роза — опасность, синяя герань — смерть». Целыми днями
лежала и разглядывала на обоях соцветия розово-красной герани, самой близкой к
ее постели. Обстановка в доме становилась совершенно невыносимой. Настроение
хозяйки передалось даже ее сиделке. За два дня до очередного полнолуния она
явилась к Джорджу и стала уговаривать его увезти жену из дома. Джордж пришел в
ярость.
«Да хоть бы они все посинели и приняли очертания дьявола, от
этого никто не помрет!» — заорал он на нее.
«Не скажите. Нервное потрясение может оказаться для миссис
Притчард смертельным».
«Чушь!» — отрезал Джордж.
Он всегда был немного упрямым. Подозреваю, он считал, что
жена сама все это подстраивает, движимая какой-то навязчивой идеей.
Наконец наступила развязка. Тем вечером миссис Притчард как
обычно заперлась в своей спальне. Она была неестественно спокойна. Сестра
хотела дать ей чего-нибудь тонизирующего, сделать укол стрихнина, но миссис
Притчард отказалась. Мне кажется, она находила какое-то извращенное наслаждение
в своих страхах. Джордж говорит, что так оно и было.
Миссис Притчард всегда просыпалась около восьми. Утром
колокольчик не прозвенел. В восемь тридцать было все так же тихо. Тогда сиделка
сама постучала к ней в дверь. Не получив ответа, она пошла за Джорджем и
убедила его выломать дверь. Тот принес стамеску и кое-как открыл замок.
Поза распростертого на постели тела не оставляла никаких
сомнений. Джордж позвонил врачу. Тот явился, но все, что ему оставалось, —
только констатировать смерть. Остановка сердца, как определил доктор, произошла
восемь часов назад. Под рукой миссис Притчард лежал флакончик нюхательной соли,
а одна из розово-красных гераней на стене была теперь ярко-синей.
— Какой ужас! — вздрогнула мисс Хелльер.
Сэр Генри нахмурился:
— И никаких дополнительных деталей?
Полковник Бантри покачал головой, но миссис Бантри
напомнила:
— Газ.
— Что газ? — спросил сэр Генри.
— Когда пришел врач, он обнаружил, что газовая горелка
в камине привернута неплотно. Однако запах был настолько слабый, что это не
могло иметь значения.
— Разве мистер Притчард и сиделка не заметили запаха,
когда вошли в первый раз?
— Сестра говорила, что легкий запах был, Джордж
говорит, что не было, но что, войдя в комнату, он как-то странно себя
почувствовал, объясняя это, впрочем, состоянием шока. Вероятно, так оно и было.
Что же касается газа, запах был едва уловим и отравления произойти не могло.
— На этом история заканчивается?
— Нет. Пошли разговоры. Слуги, например, слышали, как
миссис Притчард говорила мужу, что он ее ненавидит и будет радоваться, если она
умрет. Эти слуги, как выяснилось, вообще много чего слышали. В том числе и как
на отказ переехать в другой дом она однажды сказала: «Очень хорошо, надеюсь,
когда я умру, все поймут, что меня убил ты». И как назло, за день до этого
Джордж готовил какой-то химикат, чтобы вывести сорняки на садовой дорожке, а
один из слуг видел, как он потом нес жене стакан кипяченого молока.
Слухи множились с невероятной скоростью. Доктор выдал
свидетельство, но оно никого не удовлетворило. Какие-то невразумительные медицинские
словечки, ничего толком не объясняющие. Словом, не прошло и месяца, как
бедняжку зарыли, а уже поступила просьба об эксгумации, которую тут же
удовлетворили.
— Помнится, аутопсия
[14]
ровным счетом
ничего не дала, — сказал сэр Генри. — Прямо-таки исключительный
случай: дым без огня.
— В общем, все это очень странно, — сказала миссис
Бантри. — Предсказательницу Зариду, например, никто больше не видел.
Кинулись по ее адресу — там о ней и не слышали.
— Как появилась из туманной сини, — сказал
полковник, — так туда и сгинула. Хм-м… Сини. Надо же было так сказать!
— И что интересно, — продолжила миссис Бантри. —
Эта молоденькая сестра Карстерс, которая, как считали, и рекомендовала Зариду,
никогда о ней не слыхала.
Все переглянулись.
— Загадочная история, — сказал доктор
Ллойд. — Предположения, предположения, и ничего конкретного…
Он покачал головой.
— А мистер Притчард женился на мисс Инстоу? —
вкрадчиво спросила мисс Марпл.
— Почему вы об этом спрашиваете? — заинтересовался
сэр Генри.
— Мне кажется, это очень важно, — ответила мисс
Марпл, поднимая на него свои кроткие голубые глаза. — Так они поженились?
Полковник Бантри покачал головой:
— Ну, мы… Честно говоря, мы все этого ждали, но вот уже
полтора года, а они и видятся-то, кажется, далеко не каждый день.
— Это важно, — повторила мисс Марпл. — Это
крайне важно.
