— Собственно говоря, да, и весьма необычный случай,
миссис Бантри. Мы точно знали, что совершено убийство, и не имели ни малейшей
возможности доказать это.
— Яд! — выдохнула Джейн Хелльер. —
Неизвестный науке яд!
Доктор Ллойд тревожно заерзал в своем кресле, и сэр Генри
поспешил его успокоить.
— Нет. Никакого яда, никаких южноамериканских индейцев
с отравленными стрелами. Все гораздо хуже. Мы столкнулись с делом настолько
обыденным, что сама его заурядность исключала всякую возможность установления
истинного преступника. Человек упал с лестницы и сломал себе шею. С виду —
самый обычный несчастный случай, какие происходят каждый день.
— А на самом деле?
Сэр Генри раздраженно пожал плечами.
— Кто знает? Может, толкнули сзади или натянули поперек
лестницы бечевку, которую убрали после. Боюсь, этого мы уже никогда не узнаем.
— Но откуда тогда такая уверенность, что это не было
несчастным случаем? — проницательно спросил доктор.
— Слишком долгая история. Но вы правы: мы точно знали,
что все это было подстроено. И в то же время — повторяю — не было никаких
шансов установить, кто это сделал. Ни одной четкой улики. Вы спросите, почему я
вспомнил этот случай? Видите ли, возможность подстроить падение была у четырех
человек. Виновен из них один, но, пока истина не установлена, тень ужасного
подозрения падает на всех четверых.
— Думаю, лучше уж нам выслушать эту вашу историю
целиком, — сказала миссис Бантри.
— Что ж, — согласился сэр Генри, — в конце
концов, нет необходимости вдаваться в детали. Начало уж точно можно опустить.
Так вот… Существует — вернее, существовала — некая тайная немецкая организация:
«Шварц Ханд». Это что-то вроде каморры: шантаж, террор и прочее. Она возникла
сразу после войны и удивительно быстро опутала своими щупальцами всю страну. Ее
жертвами пали многие известные люди. Все попытки властей уничтожить ее
оказались безуспешными: секреты ее ревностно охранялись, а найти человека,
согласившегося предоставить информацию, было попросту невозможно.
В Англии о «Шварц Ханд» мало кто знает, но в Германии до сих
пор вспоминают с ужасом. Как ни странно, эта могущественная организация
полностью прекратила свое существование благодаря усилиям одного-единственного
человека. Доктор Розен одна из самых ярких фигур в истории спецслужб… Он сумел
внедриться в руководящее ядро организации и, можно сказать, взорвать ее
изнутри.
Все же его выследили, и руководство секретной службы
настояло на том, чтобы он покинул Германию — по крайней мере, на время. Полиция
Берлина предупредила нас о его приезде. Я лично встречался с ним. Он держался
совершенно спокойно — как человек, полностью смирившийся со своей участью и не
питающий ни малейших иллюзий относительно будущего.
«Рано или поздно они найдут меня, сэр Генри, — сказал
он мне. — Обязательно найдут».
Это был крупный мужчина с горделивой осанкой и низким
голосом. Слегка гортанное произношение выдавало его национальность.
«Моя участь предрешена, — совершенно спокойно объяснял
он мне, — и я к этому соверешенно готов. Собственно, я знал это еще до
того, как включился в операцию. Задачу я выполнил, „Шварц Хандс“ больше не
существует… К сожалению, многие ее члены остались на свободе. Единственное,
чего я с их точки зрения заслуживаю, — это немедленной смерти, но,
представьте, как раз сейчас я никак не могу им позволить себя убить. Я должен
закончить одну работу — труд всей моей жизни, — и на это мне требуется
некоторое время».
Все это было сказано с таким достоинством, что я не мог не
восхищаться этим человеком. Я клятвенно заверил его, что приму все меры
предосторожности, но он только махнул рукой.
«Рано или поздно они все равно до меня доберутся, —
повторил он. — Сделайте одолжение: когда это случится, не упрекайте себя.
Нисколько не сомневаюсь, что вы сделаете все возможное».
Я спросил, чего бы ему хотелось. Как выяснилось, очень
немногого: скромный коттедж в сельской местности, где можно было бы спокойно
закончить работу. Посовещавшись, мы остановили свой выбор на деревне Кингз
Натон, что в Сомерсете. Это в семи милях от ближайшей железнодорожной станции,
и цивилизация туда еще не добралась. Вот там-то доктор Розен и приобрел
скромный, но уютный домик. Кое-что перестроил, кое-что усовершенствовал и, как
тогда казалось, обосновался в нем надолго. С ним приехали его племянница Грета
и личный секретарь. Из прислуги были только старая немка, верой и правдой
служившая ему без малого сорок лет, и приходящий садовник из Кингз Натона —
мастер на все руки.
— Четверо подозреваемых, — уточнил доктор Ллойд.
— Именно. Четверо подозреваемых — лучше не скажешь. Они
прожили спокойно и тихо ровно пять месяцев. Потом произошло несчастье. Доктор
Розен упал с лестницы, сломав при этом шею. Гертруда в тот момент находилась на
кухне, и, поскольку дверь была закрыта, ничего не слышала. Подтвердить или
опровергнуть ее показания просто-напросто некому. Фрейлейн Грета была в саду:
сажала там какие-то луковицы — опять-таки исключительно с ее слов. Садовник
Доббс показал, что, когда случилось несчастье — а это было около одиннадцати
часов, — он по своему обыкновению завтракал в подсобном помещении для
цветочной рассады. Секретаря в это время вообще не было дома: он вышел
прогуляться, но подтвердить это, разумеется, опять-таки некому. Таким образом,
ни у кого из них не было алиби: их попросту никто не видел. С уверенностью
можно было сказать одно: убийство совершил кто-то из них. В таком маленьком
местечке, как Кингз Натон, постороннего заметили бы сразу. Обе двери — черная и
парадная — были заперты, но у каждого были собственные ключи. Итак, как вы
понимаете, все сводится к этой четверке. При этом подозревать их по меньшей
мере нелепо. Грета — его родная племянница, Гертруда сорок лет прослужила ему верой
и правдой, Доббс же вообще никогда не бывал за пределами Кингз Натона. А Чарлз
Темплтон — самый обычный секретарь…
— Погодите, — прервал его полковник Бантри. —
Нельзя ли остановиться на нем поподробнее? По-моему, темная лошадка. Что о нем
известно?
— Достаточно, чтобы полностью оградить от
подозрений, — неожиданно резко сказал сэр Генри и, помявшись, добавил: —
Ну хорошо, хорошо… Дело в том, что Чарлз Темплтон — мой человек.
— А-а! — слегка опешив, протянул полковник.
— Ну да. Мне нужен был там свой человек, а Розену нужен
был секретарь. Вот я и определил к нему Темплтона. Джентльмен, свободно говорит
по-немецки и притом весьма способный малый.
— Но тогда… Кого же из них вы подозреваете? —
недоуменно спросила миссис Бантри. — Они же все… Да как же можно…
— С одной стороны, да, но попробуйте взглянуть на дело
с другой… Племянница Грета — очень милая девушка, но война не раз доказывала,
что брат может пойти против брата, отец — против сына и так далее. Даже самые
милые и порядочные девушки совершали поистине немыслимые поступки. То же
относится и к Гертруде: кто знает, что творилось в ее душе? Тут могла быть и
случайная ссора с хозяином, и накопившиеся за долгие годы преданной службы
обиды. Пожилые женщины ее сословия могут быть удивительно злопамятны. Теперь
Доббс. То, что он не живет в доме, никак не снимает с него подозрения. Деньги —
великая сила. В конце концов, его могли подкупить.
