Не бойтесь, говорите, и Мудрость направит вас. Умолкнете из страха, и Мудрость оставит вас. Но не будет в вас страха, ибо сама Мудрость уже в вас, и вы и она – одно.
Когда вернетесь в мир, я буду направлять вас изо дня в день. А когда умрете, я приду, чтобы забрать вас; на руках своих отнесу я вас домой, туда, откуда все вы вышли и куда возвратитесь.
Вы чужие здесь, но не для меня. Я знала вас с самого начала. Это не ваш мир, но я сделаю его вашим миром, изменю его для вас.
Не бойтесь. Гнет исчезнет, вас ждет процветание.
Таково то, что грядет, ибо говорю я властью, данной мне отцом моим. Вы – истинный бог, и ваше будет торжество.
Наступила тишина. София закончила свою речь.
– Что ты читаешь? – спросил Кевин, показывая на книгу.
Девочка сказала:
– «Сефер Йецира». Я почитаю вам, слушайте. – Она положила книгу и закрыла ее. – Бог также восстановил одного против другого; добро против зла, и зло против добра. Добро делает более чистым зло, а зло – добро. Добро – для добрых, зло – для злых. – София мгновение помолчала. – Значит, добро превратит зло в то, чем зло не хочет быть, а зло не может сделать добро тем, чем оно не хочет быть. Зло служит добру, несмотря на всё свое коварство.
Она замолкла и сидела тихо вместе со своими животными и с нами.
– Ты можешь рассказать нам о своих родителях? – спросил я. – Я имею в виду, если мы должны знать, что делать…
София проговорила:
– Идите туда, куда я пошлю вас, и будете знать, что делать. Нет такого места, где нет меня. Когда уйдете отсюда, вы не будете видеть меня, но потом вновь увидите.
Вы не будете видеть меня, но я всегда буду видеть вас, я постоянно буду заботиться о вас. Я с вами неизменно, знаете вы это или нет. Но я говорю вам: знайте, что я с вами, даже в темнице, если тиран бросит вас туда.
Возвращайтесь домой, и я скажу вам, что делать, когда придет время.
София улыбнулась.
– Каков твой возраст? – спросил я.
– Мне два года.
– И ты читаешь эту книгу? – спросил Кевин.
София проговорила:
– Я скажу вам правду, истинную правду: ни один из вас не забудет обо мне. И скажу, что каждый из вас еще увидит меня. Не вы меня избрали; я избрала вас. Я призвала вас сюда. Я послала за вами четыре года назад.
– Если Лэмптоны спросят вас, о чем мы говорили, скажите, что о том, как создать коммуну, – продолжала София. – Не говорите им, что я отослала вас. Но вы должны уехать от них. Таков ваш ответ: вам с ними больше нечего делать.
Кевин показал на магнитофон, в котором крутилась катушка.
– Все, что они услышат, – сказала София, – когда проиграют запись, будет только из «Сефер Йецира», ничего больше.
Вот это да, подумал я, не сомневаясь в ее словах.
– Я не оставлю вас, – повторила София, улыбнувшись всем нам.
В этом я тоже не сомневался.
* * *
Когда мы втроем возвращались в дом, Кевин спросил:
– Это все были цитаты из Библии?
– Нет, – ответил я.
– Нет, – согласился Дэвид. – Это было что-то новое, особенно та часть, где говорится, что мы боги. Где говорится, что нам больше не нужно верить в какое-либо божество, кроме нас самих.
– Какое чудесное дитя, – пробормотал я, думая, как сильно напомнила она мне моего сына Кристофера.
– Нам повезло, – хрипло проговорил Дэвид, – повезло, что мы ее встретили. – Он повернулся ко мне. – Она будет с нами, она так сказала. Я верю в это. Она будет внутри нас, мы не будем одиноки. Все одиноки… я имею в виду, были одиноки. До нынешнего момента. Она собирается распространиться по всему миру, разве нет? Войти в конце концов в каждого. Начиная с нас.
– В «Рипидоновом обществе», – сказал я, – четыре члена: София и нас трое.
– По-прежнему не так уж много, – заметил Кевин.
– Горчичное зерно, – проговорил я, – которое вырастает в такое большое дерево, что в нем смогут вить гнезда птицы.
– Да хватит тебе! – воскликнул Кевин.
– В чем дело? – удивился я.
Кевин напомнил:
– Нужно собирать вещички и сматываться. Лэмптоны – свихнувшиеся наркоманы. Они в любой момент нас шлепнут!
– София защитит нас, – сказал Дэвид.
– Двухлетний ребенок?
Мы оба вытаращили на него глаза.
– Ладно, двухтысячелетний ребенок, – буркнул Кевин.
– Единственный человек, который способен шутить над Спасителем. – Дэвид покачал головой. – Я удивлен: как это ты не спросил ее о своей кошке.
Кевин застыл как вкопанный, на его лице отразилась чистейшая ярость. Совершенно точно, он забыл. Упустил свой единственный шанс.
– Я иду обратно, – заявил он.
Мы с Дэвидом попытались утащить его за собой.
– Я не шучу! – яростно рявкнул Кевин.
– Да в чем дело? – спросил я, когда мы остановились.
– Хочу поговорить с ней еще. Я не собираюсь уходить отсюда; черт побери, я иду назад… да отпустите же, мать вашу!
– Послушай, – сказал я. – Она ведь велела нам уезжать.
– И она будет внутри нас и будет говорить с нами, – подтвердил Дэвид.
– Мы все будем слышать то, что я называю голосом ИИ, – настаивал я.
Кевин взорвался:
– А еще будут лимонадные фонтаны и деревья, на которых растет жвачка!.. Я ИДУ ОБРАТНО!
Эрик и Линда вышли из дома и теперь направлялись нам навстречу.
– Очная ставка, – пробормотал я.
– Вот же черт! – с отчаянием вскрикнул Кевин. – Я все равно пойду.
Он вырвался и побежал туда, откуда мы только что пришли.
– Все нормально? – поинтересовалась Линда Лэмптон.
– Прекрасно, – сказал я.
– О чем вы говорили? – спросил Эрик.
Я сказал:
– О коммуне.
– Отлично, – обрадовалась Линда. – Почему Кевин убежал? Что он собирается сказать Софии?
– Что-то насчет его дохлой кошки, – ответил Дэвид.
– Скажите, чтобы шел сюда, – проговорил Эрик.
– Почему? – спросил я.
– Мы собираемся обсудить ваше отношение к коммуне, – пояснил Эрик. – «Рипидоново общество», по нашему мнению, должно стать частью большой коммуны. Так предложил Брент Мини. Нам действительно нужно поговорить об этом. Мы считаем, вы подходите.
– Я приведу Кевина, – предложил Дэвид.
– Эрик, – сказал я. – Мы возвращаемся в Санта-Ану.
