Увидев четверых крепких парней (Зенон был повыше и Куки, и Тиресия, не говоря о Приске) и несущихся вслед за ними преторианцев, грабители кинулись бежать (вернее, дали деру только двое, двое других так и остались на мостовой). К изумлению Приска, в бегство обратились и девицы с карликами. Красотка, содрав с себя паллу, припустила будто атлет на Олимпийских играх, от нее не отставала и вторая юница. А вот карлики на коротких ножках забег с ходу проиграли и прижались к стене, пропуская Приска и его спутников, а потом нырнули в одну из дверей ближайшего дома. В какую — рассматривать было некогда.
Младшая из бегуний стала отставать, Приск, вырвавшийся вперед, должен был вот-вот ее настигнуть. Но тут старшая обернулась и ринулась назад. В лунном свете серебром сверкнул клинок. Не кинжал — меч! Удару, который она нанесла, мог бы позавидовать любой легионер!
Приск в последний момент успел увернуться, оплел ее руку плащом, как ретиарий оплетает сетью, перехватил запястье. И в этот миг узнал противницу:
— Мевия!
Она дернулась и застыла. Глаза ее расширились. Открыв рот, она смотрела на что-то там, за спиной Приска.
Легионер обернулся. Кука, Тиресий и Зенон были почти рядом. Но не это так поразило Мевию.
Огромный пятиэтажный дом рушился, поначалу совершенно бесшумно. Инсула оседала, будто невидимый великан сминал его кулаком. А потом тишина лопнула: раздался треск деревянных перекрытий, грохот разваливающихся каменных блоков, кирпичи, будто ягоды из корзины, брызнули во все стороны, а в ночное небо, переливаясь в лучах Селены, поднялось облако известки и пыли.
Дом рухнул аккурат на преторианцев, похоронив под собой весь отряд. Несколько еще скрепленных раствором кирпичей откатились к ногам Тиресия, и тот отступил, как невольно отступает человек перед набежавшей волной.
— Извини, Гай, я тебя поначалу не узнала, — произнесла Мевия спокойным, лишенным каких-либо эмоций голосом.
— Это мои друзья. — Приск указал на своих спутников. — Тебе не стоит их бояться.
— Когда это я боялась? — усмехнулась Мевия.
Из соседних домов уже выбегали люди, кто-то даже пытался раскидать кирпичи и оттащить балки. Женщины выли и причитали. Карлики, которым повезло засесть в соседнем доме, тоже выскочили.
На первый взгляд эти коротышки казались безобидными, но Приск сразу вспомнил почему-то Паука и первым делом обнажил кинжал.
— Не трогать! Друзья! — крикнула Мевия. Так кричат злобным псам, когда незнакомец стучится в ворота.
— Да уж, друзья, — пробормотал лохматый уродец с коротенькими руками и ножками.
Но кинжал, который обнажил под плащом, все же вложил в ножны.
— Идем отсюда! — сказал Приск и подтолкнул Куку и Тиресия в спину. — Сейчас здесь будет ночная стража, они займутся раскопками и наверняка поинтересуются, что делают три легионера из Нижней Мезии ночью в этом районе.
— Давайте я отведу вас к себе, — предложила Мевия.
— А где ты живешь? — живо заинтересовался Кука, вообразивший, что Мевия обитает в роскошном особняке.
— В курятнике вроде этого. Надеюсь, нам повезет, и в эту ночь он не рухнет.
* * *
Хозяин был уверен, что сдает флигелек с отдельным входом двум гулящим девкам. На самом деле девицы добывали себе на жизнь способом куда более изысканным. Одевшись красиво и богато, в сопровождении двух карликов они прогуливались в опасных местах по ночам. Грабители кидались на них, будто мухи на мед, но вместо того, чтобы получить кошелек или золотое ожерелье, находили удар кинжала или меча в живот. Обычно до этого грабители успевали обчистить парочку-другую прохожих, так что смелым девицам и их напарникам доставалось чужое добро. Прежние противники на арене, карлики и девы-гладиаторы, теперь занялись совместным промыслом.
— Нынче времена смутные, не до охраны улиц, так что мы ловим рыбку в мутной воде! — с улыбкой объяснила Мевия.
Если снаружи пристройка дома выглядела неказисто, то внутри комнаты были чистыми и весьма прилично обставленными.
— Так тебя освободили? — спросил Приск.
— Разумеется, нет. Я попросту сбежала в тот день, когда погиб твой отец. Разве ты не помнишь?
— Но как же клятва, деревянный меч…
— Гай, дорогой, — перебила Мевия, — все это условия для мужчин. А женщины — они никогда не были настоящими гладиаторами. Ты когда-нибудь слышал, чтобы женщине вручали деревянный меч? Это же чушь! Если была рабыней — рабыней и останешься. Если свободная — значит, свободная… просто, как говорится, лишенная чести.
— Но ты же утверждала…
— Лгала!
Приск подозревал, что и сейчас она говорит неправду, но не стал ничего больше выяснять.
— Но что-то было настоящим в твоей судьбе?
— Кровь и деньги. Ты-то как? — поинтересовалась бойкая девица, подливая гостям неразбавленное вино.
— Служу в легионе, приехал хлопотать о возвращении наследства. Вот только не знаю, к кому обратиться… у меня есть несколько рекомендательных писем.
— Не рассказывай мне басни! — засмеялась Мевия. — Твое наследство не стоит денег, затраченных на дорогу. Я знаю, для чего ты приехал.
Друзья переглянулись.
— Весь Рим об этом, что ли, говорит? — пробормотал Кука.
Ему уже чудилось, что даже шлюхи в лупанарии обсуждают поручение Адриана.
— Ты явился убить Авла Эмпрония, — объявила Мевия.
Тиресий перевел дыхание, и Приск понадеялся, что бывшая гладиаторша ничего не заметила.
— Нет, — сказал Приск, — Авла Эмпрония мне убивать запретили.
Мевия прищурилась.
— Я все поняла, — кивнула после небольшой паузы. И добавила шепотом: — Я знаю, на кого ты охотишься. Я помогу.
Пора готовиться к новым тяжким временам, полагали в Риме, когда ничего от человека не зависит, когда надо попросту выживать. Визит троих посланцев Адриана Плиния попросту испугал, но въевшаяся в кровь порядочность не позволяла выставить гостей за дверь.
— Если Нерва усыновит Траяна, никакой наместник Сирии принцепсу уже не будет опасен, — заверил его Приск.
— А Касперий Элиан? — усомнился Плиний. — Он будет спокойно наблюдать за нашими действиями?
— Вряд ли. Однако, если Нерва объявит об усыновлении, убивать Нерву уже будет бесполезно — Траян станет законным наследником, легионы тут же провозгласят его императором. Обе Мезии поддержат Рейн.
— Нерва может сделать Траяна консулом на следующий год… — стал прикидывать все возможные ходы Плиний. Вариант с усыновлением его явно не вдохновлял. — Адриан слишком молод, чтобы решать судьбу государства, даже если он племянник такого уважаемого человека, как Траян.
— Нерва не должен знать, кто подал идею. Допустим, группа мудрых сенаторов, твоих друзей, вполне бы могла предложить кандидатуру Траяна, — заметил Приск. — Наместник Верхней Германии не свергнет Нерву и не станет бояться собственной тени, как Домициан, значит, не будет убивать просто так.
