Ее поразило, с какой легкостью он вытащил ее и поставил на землю.
У Бэкки подкосились ноги, и она рухнула на него. Ее платье опустилось к щиколоткам, туда, где ему и надлежало быть (слава звездам и земному притяжению!). От графа исходил чистый запах дождя, сладковатый аромат салата, диких трав и тонкого вина. Но главным в этом букете был запах его тела, загадочный и будоражащий. Очень приятный аромат. Она постаралась вобрать его в себя как можно глубже.
– Благодарю вас, милорд, – пробормотала она, уткнувшись лицом в его влажный воротник. Погода была теплая, поэтому на нем не было ни пальто, ни плаща. Сюртук набух под проливным дождем.
– Вы промокли до нитки, сэр, – выдохнула она. Он лишь хмыкнул в ответ.
– Я не боюсь воды, миледи, – сказал он. Был ли в этих словах тайный смысл… скрытая, лишь ему понятная ирония? Вполне возможно, судя по легким саркастическим ноткам в его голосе. Бэкка задумалась, но молчание было недолгим. Окинув взглядом карету и лежащую рядом мертвую распряженную лошадь, она снова вздохнула.
– Я пережил много бурь, – продолжал он, уводя ее от края обрыва. – Но вы рискуете жизнью в столь… тонком одеянии. Покорнейше прошу в мою карету. Под сиденьем кучера есть теплая накидка. – Он щелкнул пальцами. – Свен! Приготовь меховую накидку для дамы.
Кучер направился к карете, но Бэкка не двинулась с места.
– Что с Мод? – спросила она.
– Я доставлю вам вашу горничную, – заверил граф, провожая ее к своему экипажу. Он взял накидку, которую протягивал Свен, и накинул ей на плечи.
– Простите мою фамильярность, миледи, – сказал он. – Чрезвычайные обстоятельства требуют крайних мер, на которые придется пойти, чтобы обеспечить ваш покой. Я тотчас же вернусь.
– Что вы намерены делать? – крикнула Бэкка ему вслед.
– Я собираюсь забраться внутрь и вытащить вашу горничную, – пояснил он. – Карета вот-вот сорвется вниз. Прошу прощения, но медлить нельзя.
– Вы не должны лезть туда! – пронзительно закричала Бэкка. Он был высоким, стройным, хорошо сложенным, но чересчур мускулистым. – Вы оба погибнете!
– Но если не я, то кто? – обернулся граф. Он стоял под проливным дождем, который, казалось, совсем ему не мешал. По крайней мере, этого не было заметно. – Самостоятельно ей не выбраться, а что касается Свена, то он слишком упитан. Больше никого подходящего я здесь не вижу. А вы?
В это мгновение карету качнуло на размытой дождем, оседающей под ее тяжестью земле. Бэкка вскрикнула.
– Не бойтесь, миледи, – успокоил граф. – Все будет хорошо.
Кивнув Свену и отвесив ей поклон, он щелкнул каблуками забрызганных грязью гессенских
[1]
сапог и зашагал к покачивающейся карете в сопровождении своего спутника.
Бэкка, затаив дыхание, наблюдала, как граф швырнул шляпу кучеру и исчез в зияющем проеме кареты, которая в нынешнем своем состоянии напоминала раненого зверя, готового проглотить его целиком. Молнии, разрезая небо над вересковой пустошью, вспыхивали то тут, то там. Гроза бушевала над головой, и в свете вспышек молнии она увидела то, из-за чего перевернулась карета, – большая почерневшая ветка, которая, скорее всего, откололась от дерева ударом молнии, лежала посреди дороги. Должно быть, это и напугало лошадей. Бэкка не придала увиденному особого значения, поскольку теперь это было уже не столь важно. Гораздо больше ее волновало то, что загадочный спаситель рискует жизнью ради совершенно незнакомой девушки. Отец и разгром, который она оставила после себя, отошли на второй план, и сейчас, укутавшись в роскошную меховую накидку, Бэкка молилась, чтобы из балансирующей на краю пропасти кареты показалась голова графа.
Ее страданиям не суждено было долго длиться. Прошло всего несколько минут, которые показались ей часами, и в темноте началось какое-то движение. Вопреки ожиданиям, в дверях кареты вместо мужественного силуэта графа Бэкка увидела Мод, которую он передал Свену. Как только граф выбрался, карета, взревев, словно зверь, вздрогнула и, перевалившись через край обрыва, понеслась вместе с потоком грязи на дно ущелья. Послышался грохот ударов о скалистые стены, глухой стук и всплеск воды – это карета обрушилась в реку. Эхо разнесло гром падения по всему ущелью. Бэкка зарылась лицом в меховую накидку и вздрогнула при мысли о смертельном риске, которому подверглась в пустынных землях Бодмин Мур.
Свен уложил так и не пришедшую в сознание горничную на сиденье экипажа, а граф забрался внутрь и устроился напротив Бэкки. Он дышал по-прежнему ровно, и это заставило Бэкку восхититься его выносливостью. Наконец-то он был без шляпы, поля которой скрывали его лицо в тени – да так, что даже вспышки молнии не освещали его, – и Бэкка смогла его разглядеть. На вид ему было от тридцати пяти до сорока лет. Курчавые волосы, прилипшие ко лбу, были каштанового цвета, за исключением широкой пряди спереди, которая выгорела на солнце добела. Его глубоко посаженные, какие-то околдовывающие глаза – не серебристые, как ей показалось вначале, а стальные, искристо-синие, цвета прозрачной морской воды – прятались под выгоревшими на солнце бровями. Все меркло на фоне этих ослепительных глаз. Казалось, они заглядывают ей в душу.
– Мой дом там, – махнул он рукой, – на краю леса.
Как странно! Карета как раз проезжала этот участок дороги, когда случилось несчастье, и Бэкка не заметила дома… но сейчас он был там. В сполохах молний она видела его вполне отчетливо. Действительно, дом! Это было беспорядочно выстроенное трехэтажное здание эпохи Тюдоров, стоявшее у леса. И как она могла проглядеть такую громадину?
– Я доставлю вас туда в целости и сохранности, – продолжал он. – Пока мы будем приводить в чувство вашу горничную, мой человек вернется и позаботится о кучере и лошади, которую я застрелил. А ту, что мы отпустили, отыщет и вернет вам.
Бэкка только сейчас заметила у обочины дороги тело, накрытое брезентом. Ее снова бросило в дрожь, и граф обнял ее за плечи.
– Вам холодно… Но это скорее от пережитого, чем из-за непогоды, не так ли?
Он поднял лежащую на полу трость – ее она тоже до этого не замечала – и постучал по крыше экипажа.
– Домой! – приказал он.
– Н-н-но! – закричал Свен, и неутомимые кони сорвались с места, звеня упряжью и разбрызгивая копытами грязь.
– Милорд, я не могу позволить…
– Ерунда! – перебил он ее. – Что значит «не можете»? Вашей горничной необходим уход, а у меня есть люди, которые о ней позаботятся, пока вы обе не будете готовы к дальнейшему путешествию. Далее. Вы ставите меня в неловкое положение, миледи. Кого, позвольте узнать, я имел удовольствие спасти по дороге… домой?
– Бэкка… Леди Рэбэкка Гильдерслив, милорд, – тихо промолвила она. – И моя горничная, Мод Аммен.
