Как правило, такие же картежники, как и отец, поэтому рассчитывать, что будет кто-то из высшего общества, не приходилось. В большинстве своем это были выскочки, любимцы Фортуны, обзаведшиеся «новыми деньгами», как было принято называть среди дам выпавший им легкий куш. Такие деньги обычно делались в игорных домах путем выгодных вложений или наглого вымогательства. Все эти люди отчаянно стремились втереться в доверие к какому-нибудь толстосуму, чтобы за игральным столом выманить у него как можно больше денег и переложить их себе в карман.
Их жены и дочери, которых мужья и отцы выставляли напоказ, будут оставлены на попечение дуэньям. И они будут присматривать за молодыми девушками, в то время как мужчины займутся другим – стрельбой, боксом и всевозможными бездумными мужскими соревнованиями, которые неизбежно закончатся игрой в карты и кости, реками вина и «синей отравы», джина, которые подогревали их страсть к играм Его Величества Случая. Бэкка пережила уже не один такой уик-энд в Гильдерслив Грейндж. Она пообещала себе, что этот будет последним. Ворота были распахнуты навстречу бесконечной цепочке экипажей. Если все пойдет по плану, она проскользнет в ворота, как только представится удобный случай. Если все пойдет как надо, ее не хватятся до утра. А к тому времени она уже будет далеко отсюда, в гордом одиночестве.
Бэкка сразу узнала сэра Персиваля. Он нарядился набобом
[7]
и смотрелся особенно нелепо на фоне толпы, которая поголовно одета была в плащи с капюшонами либо искусно выполненные маски из птичьих перьев. Третьего не дано. Некоторые мужчины вообще пришли в повседневном платье. В конце концов, это был не настоящий маскарад, а всего лишь повод поиграть в азартные игры. Но женщин нельзя было обвинить в недостаточном разнообразии нарядов. По периметру бального зала выстроились в ряд все, начиная от доярок и заканчивая неоклассическими королевами Нила, но большинство из них стояли в сторонке, покинутые своими мужчинами. Они топтались на месте в ритме народных танцев и новой французской кадрили, обмахивались веерами в тщетной попытке создать ветерок в душном, набитом людьми зале. Некоторые из их спутников все же догадались пригласить их на танец, но большая часть мужчин разбилась на группки: головы в капюшонах сдвинуты, бокалы, налитые и поднятые, издают мелодичный звон, усиленно составляются стратегии будущей игры.
Столовая ломилась от яств. Горячие и холодные блюда были выставлены на буфеты и обеденный стол в ожидании гостей, которые забредут сюда в течение вечера, чтобы перекусить. Два лакея в малиновых с золотом ливреях следили за тем, чтобы еды на столах было достаточно, а чаши, каждая величиной с чан, наполненные ромовым пуншем и миндальным ликером, и бокалы с красным вином на любой вкус не иссякали. Слуги сновали в надежде хоть краем глаза взглянуть на маскарадные костюмы, танцы и пышные украшения, которые вернули Грейндж к жизни. Где-то среди них была и Мод, Бэкка была в этом уверена. Она принялась расхаживать среди гостей в ожидании удобного момента, чтобы ускользнуть отсюда и исчезнуть.
Слава Богу, сэр Персиваль не был танцором. От одной только мысли, что придется приблизиться к этому человеку, Бэкке становилось дурно. К счастью, он держался на расстоянии, то и дело бросая на девушку робкие взгляды. Неужели ее возмущение в столовой возымело на него действие? После того случая он выглядел пристыженным и старался к ней не подходить. Скоро они с отцом будут заняты игрой, и она наконец-то вырвется на свободу.
Оркестр заиграл скандальный valsedutemps – очень новый, очень французский и очень шокирующий. Бэкка подозревала, что музыканты специально выбрали именно его, чтобы гости, разделившиеся на мужской и женский лагеря, проявили хоть какой-то интерес к танцам. Но их усилия были напрасны. На паркет вышло несколько пар, затем к ним присоединились еще танцоры, но Бэкка к их числу не относилась. Поражаясь тому, как мало гостей ей удалось узнать под масками, она прокралась в один из укромных альковов, который был заслонен горшками с пальмами, папоротниками и аспидистрами, стоящими на подставках.
Она знала очень немногих из местных джентри
[8]
– только доктора и графа Састенбери с женой, остальные, как она предполагала, были игроками, как и отец. В целом, костюмы не обманули никого – довольно легко было догадаться, кто скрывается под пышным убранством и маской из перьев. Спрятав лица под масками, гости почувствовали большую свободу и вели себя развязно, зачастую преступая границы дозволенного.
Джентльмены, практически все навеселе, опускались до откровенных пошлостей: проводили рукой в непосредственной близости от декольте дамы, отпускали сальные шуточки о филейных частях, срывали поцелуи с губ, шептали на ушко непристойности. Маскарады всегда славились тем, что поощряли распутство. Учитывая, что мысли отца были заняты другим и в доме не было взрослой хозяйки, которая мигом навела бы порядок, этот бал не стал исключением – даже несмотря на то, что был приурочен к столь торжественному событию.
Они прятали лица под масками, словно страусы, зарывающиеся головой в песок, как будто в маске их никто никогда не узнает. Женщины вели себя не лучше. Хихикали, прикрывшись веерами, посылали сигналы кавалерам: взмах слева – «идите сюда», взмах справа – «вы слишком прямолинейны», постукивание закрытым веером по лицу – «я люблю вас», неподвижно открытый веер в правой руке – «я замужем», неподвижно открытый веер в левой руке – «я люблю другого». У каждого жеста свой скрытый смысл. Как же нелепо это выглядело со стороны!
Бэкка уже почти добралась до алькова, как вдруг сильные руки подхватили ее и она оказалась в чьих-то крепких объятиях. Не успела она и глазом моргнуть, как уже скользила по паркету в паре с высоким мужчиной в маске с серебристыми блестками, стилизованными под чешую. Она ахнула. Костюм под развевающимся плащом с капюшоном тоже отливал серебром. Он был почти прозрачным и сидел как вторая кожа, очень приятная на ощупь. При свете свечей мужчина казался обнаженным. Сердце бешено забилось в груди.
– Мне не хватало вас, mittkostbart, – прошептал он завораживающе глубоким голосом, от которого ее бросило в жар.
– Ч-что вы здесь делаете? И как сюда попали? – выдохнула Бэкка. Она буквально повисла на нем, когда он закружил ее в танце, потому что у нее подкашивались ноги. – Вы не можете здесь оставаться… Мой отец! Он увидит вас! Он узнает вас!
– Он не сможет меня увидеть, поэтому не узнает. Этого мгновения не существует. Оглянитесь по сторонам. Все точно так же, как в тот день, когда я переносил вас в астрал.
– Нет! Я не вернусь туда! Ни за что!
От одной только мысли об этом она чуть было не лишилась чувств.
– Тс-с-с, моя Бэкка… моя любовь… не туда, просто прочь отсюда… совсем ненадолго. Вас не хватятся и с вами ничего не случится. Вы верите мне, mittkostbart.
– Нет! – воскликнула она.
Да как он мог даже спрашивать? Она посмотрела по сторонам. Она кричала, но этого, кажется, никто не заметил. Какое-то новое волшебство?
