Вслед за Дэвидом священник прошел на кухню. Там было тепло и уютно: печь не успела остыть со вчерашнего дня.
Историк включил свет и протянул руку к чайнику.
– Итак, что же происходит сейчас?
Эдгар нахмурился и поставил портфель на стол.
– Пока вы будете готовить для нас кофе, я прогуляюсь по дому. Мне надо прочувствовать то, что здесь творится. – Он мрачно усмехнулся. – То, чем занималась Маргарет де Вер, не делалось открыто и на людях. Все творилось втайне, скрытно, без свидетелей, только в присутствии соучастников, если таковые у нее были. Пожалуй, я смогу сказать, где именно все происходило.
– Должно быть, она хорошо знала, что в случае поимки на месте преступления ее ждал неминуемый смертный приговор, – сказал Дэвид, доставая из холодильника банку с молотым кофе.
– Да, это так, но я подозреваю, что она доверяла своим сообщникам. Дьявол – могущественный друг.
Дэвид содрогнулся.
– Будем надеяться, что церковь окажется сильнее, – пробормотал он. Это замечание осталось неуслышанным – Эдгар вышел в коридор.
Их встреча накануне – после того как Дэвид приехал в Олдебург, – затянулась далеко за полночь. Книги и записи были разложены на столе у окна в кабинете Эдгара. Ночью погода стала ясной, на небе появились звезды, и когда оба время от времени поглядывали в окно, то видели, как на черной, освещаемой звездами, фосфоресцирующей поверхности моря появлялась неровная рябь начинающегося прилива. Была половина четвертого утра, когда Дот наконец удалось загнать мужчин в постель. Дэвида поместили в комнате аттика с окнами, тоже выходящими на море, а через пять часов Дот разбудила их, принеся чай и тосты. Еще через двадцать минут они уже ехали в Белхеддон. В портфеле Эдгара были святая вода, вино, хлеб, распятие и Библия.
На Эдгара пахнуло ледяным холодом, когда он вошел в большой холл. Дрожа всем телом, священник огляделся. Снаружи ярко светило солнце, и его косые лучи теплыми пятнами ложились на каменные плиты пола. Увидев завядшие цветы, Эдгар нахмурился. Плохая вибрация. Он мысленно улыбнулся. Были такие вещи, которые ему могла объяснить даже его юная дочь. Вибрация – как раз одна из таких вещей. Любой предмет излучает вибрацию, и это очень важно. Эдгар направился к кабинету, перешагивая через рассыпанные по полу игрушки, подошел к двери и настежь распахнул ее. Комнату заливал солнечный свет. В кабинете было тепло и уютно. Эдгар ощутил прилив гнева. Какое прекрасное здание! Дом. Семейный дом, служивший пристанищем для людей, живших в нем на протяжении столетий, и все же этот дом проклят, проклят по воле одной женщины, движимой ядовитой злобой и алчностью, если верить теории Дэвида. Женщины, которая использовала свою дочь, чтобы соблазнить короля, заставить его спать с дочерью, а когда убедилась, что король не собирается оставлять королеву, чтобы жениться на ее дочери, хладнокровно ее убила, как, возможно, убила и самого Эдуарда IV, применив свои дьявольские знания.
Эдгар в задумчивости остановился перед камином. Если они с Дэвидом окажутся правы в своих предположениях, то следует признать, что Маргарет де Вер была могущественной колдуньей. Она заручилась поддержкой дьявола, и каким-то образом ее порочность пережила века, чтобы поразить даже тех, кто живет в этом доме сегодня. Он начал обдумывать то, что предстояло сделать. Обряд изгнания нечистой силы очень действенен. Он выполнял его здесь и раньше. Первый раз он пришел сюда по поручению епископа, окропил дом святой водой, очистил его. Потом он неоднократно делал это, но без успеха. Почему это не подействовало? Почему вообще ничто не подействовало? Не значит ли это, что он, Эдгар Гоуэр, бессилен перед дьяволом?
Он отмел сомнения и снова осмотрел помещение. Раньше обряд изгнания касался неопределенного духа, – возможно, мужского, – но священник никогда не называл никого конкретно. На этот раз все будет по-другому. Он намерен обратиться по имени к Маргарет де Вер и навсегда изгнать ее из белхеддонского замка.
Вернувшись на кухню, он застал Дэвида открывающим жестянку с печеньем.
– Все в порядке? – В голосе Дэвида прозвучала тревога. Эдгар не заметил, что отсутствовал довольно долго.
– Все в порядке. – Эдгару не хотелось выглядеть слабаком. Он сел за стол и налил себе кофе в голубую керамическую кружку. – Мне думается, что обряд надо выполнить в большом холле. Это центр дома, и, где бы она ни рассеивала свои чары и заклятия, освобожден от них должен быть весь дом.
– Вы сможете освободить мальчиков?
В ответ Эдгар пожал плечами.
– Я надеюсь на это.
Дэвид поморщился.
– У меня такое чувство, что я герой какой-то сказки братьев Гримм. Магия. Ведьмы. Заколдованные дети. Это же гротеск.
– Да, гротеск. – Эдгар поставил на стол кружку. Он не мог даже смотреть на кофе и печенье. – Пойдемте. Чем быстрее мы все сделаем, тем лучше.
Взяв с собой портфель, он знакомым путем направился в большой холл. Солнце перестало проникать в окно. За то время, что Дэвид и Эдгар провели на кухне, небо потемнело, и в холле стоял полумрак.
– Вы не можете вынести отсюда эти цветы, старина? Я хочу разложить свои вещи на столике. – С этими словами Эдгар извлек из портфеля крест и водрузил его на стол.
Джорджи.
Голос прозвучал с лестницы громко и отчетливо.
Ваза с цветами выскользнула из рук Дэвида и грохнулась на каменные плиты. По полу разлилась зеленоватая вода и рассыпались лепестки.
– Господи, прошу прощения. – В воздухе начала распространяться вонь протухшей воды.
– Все нормально. Я помогу вам убраться. Осторожно, не пораньтесь. – Эдгар наклонился рядом с Дэвидом и тоже принялся собирать осколки вазы. – Мне следовало предупредить вас. Могут быть неприятные явления.
– Какие явления?
Эдгар неопределенно пожал плечами, продолжая собирать лепестки и осколки.
– Звуки. Вспышки света. Удары и шорохи. Зло никогда без боя не уступает свои владения.
Дэвид тяжело вздохнул.
– Я стараюсь думать об этом как об увлекательном историческом исследовании.
– Так думать нельзя, – резко произнес Эдгар. – Отнесите все это на кухню, а потом мы найдем что-нибудь, чем можно кропить святой водой. Это не эксперимент, призванный вас развлечь. Это предельно серьезно.
Он выбросил мусор в корзину и принялся выжимать над раковиной половую тряпку.
– Я хочу, чтобы здесь было чисто. Гнилой воды здесь быть не должно.
Дэвид безропотно помог священнику вытереть пол и даже побрызгал его дезинфицирующим раствором, бутыль с которым нашел под раковиной. Только после того как порядок был полностью восстановлен, Эдгар вымыл руки, насухо вытер их полотенцем и подошел к портфелю. Дэвид стоял рядом, от всей души желая лишь одного: чтобы солнце снова выглянуло из-за туч. Темнота в холле, которую не мог рассеять электрический свет, действовала на него угнетающе.
