Впрочем, об облаке можно было забыть, поскольку драконы разлетелись в разные стороны, и созданная ими дымовая завеса так же быстро рассеялась. Вместо нее над поляной повисло невероятно прекрасное изумрудное солнце, и, если мне не изменило зрение, это драгоценное светило начинало клониться к закату.
«Ну же! Велес! Где вас черти носят?!» — чуть не стонал я про себя, понимая, что наступил, пожалуй, самый удачный момент для экспроприации камней. Шеф нашелся, но оказался слишком занят — отбивал у третьего дракона ковер Премудрой. Вот только изумрудам наши проблемы с их могучей стражей были по барабану. Лишившись поддержки Цин-лунов, груда камней неумолимо опускалась вниз. По какой-то волшебной причине двигалась она довольно медленно, но у меня не было ни малейшей уверенности, что в какой-то момент закон всемирного тяготения не пересилит окутавшее камни колдовство. И когда это произойдет, на землю рухнет несравнимо больший заряд, чем тот, который моими трудами угодил в сортир Соловья в Лысогорке. Я бросился к месту предполагаемого падения камней. Каким образом мне удастся их остановить, было еще неясно, но просто стоять и смотреть на надвигающуюся катастрофу я тоже не мог. «Требуется найти что-то мягкое!» — осенила меня гениальная мысль, вероятнее всего навеянная моим трясущимся от быстрого бега животом. Однако ни батута, ни надувного матраса, ни, на худой конец, куска поролона в чистом поле почему-то не оказалось. Зато под ноги мне подвернулся какой-то упругий предмет, споткнувшись о который я кубарем полетел на землю.
— Чтоб тебя! — выдал я первые, пока еще безобидные слова, которым предстояло стать легкой прелюдией к серии выстроившихся в моем мозгу ругательств, но им так и не случилось вырваться наружу. Слишком уж поразил меня вид того, обо что я споткнулся. Это был небольшой рыжевато-серый меховой шарик, из которого плюмажем торчал роскошный пушистый хвост. «Не может быть! Как? Откуда?!» — спрашивал я себя, поднимая из травы подрагивающее тельце зашибленного мной зверька. Ответов на эти вопросы мне, естественно, никто не дал, но теперь с ними можно было и подождать. Главным являлось то, что у меня на руках по непонятной прихоти судьбы оказался предмет всех наших злоключений и поисков — несчастная, измученная, потрепанная, но все же живая, неповторимая, волшебная Белка.
— Тише, тише, милая. Я друг! Защитник! — пытался успокоить я мелко вибрирующее от пережитого страха существо. — Все хорошо. Все позади. Слышишь?
Белка не отвечала. Блуждала из стороны в сторону мутным взглядом и тряслась. Видимо, понимала, что насчет «все позади» я сильно погорячился. Вскоре это же пришлось осознать и мне.
— Лев, беги! — долетел до меня откуда-то сзади голос волка.
Оглянувшись, я увидел приближающегося ко мне на куске ковра зверя и почти доставшего его дракона.
— Да когда же это кончится! — в отчаянии завопил я и припустил по полю.
Белка, свернувшаяся у меня на руках, не способствовала ни быстрому бегу, ни возможности достать из-за спины болтающееся там оружие. Пришлось на ходу запихивать зверька под майку и уже после этого пытаться привести в боевую готовность перепавший мне автомат. Путаясь в его ремне и в собственных, не привыкших к длительному бегу ногах, я кое-как перетащил «калашникова» на живот и даже снял его с предохранителя, и как раз в этот момент получил мощнейший удар в спину. На мое счастье, по мне прошлась не когтистая лапа, а всего лишь гибкий драконий хвост, который хоть и свернул за Серым, но не удержался от того, чтобы врезать еще одному подвернувшемуся противнику. Я снова упал в траву, постаравшись сделать все возможное, чтобы приземлиться на бок, а не на грудь и живот, где сейчас была спрятана драгоценная Белка. Однако зверек явно не оценил мою заботу и предпринял попытку вырваться наружу.
— Не сейчас, милая! Там опасно! — снова пришлось успокаивать мне обезумевшее от ужаса существо. Из-за этого я так и не смог выстрелить вслед дракону, который стремительно удалялся по полю, надеясь настигнуть неуловимого завхоза Общества. Впрочем, утихомирить Белку у меня тоже не получилось. Она хрипела, царапалась и нарезала бешеные круги по всему моему телу, пытаясь найти способ выбраться из-под пленившей ее майки. Лишь через секунду я понял причину охватившего ее ажиотажа. Прямо над нами завис огромный шар, представляющий собой тонкую золотую сеть, битком набитую волшебными изумрудами.
Глава тридцать пятая
Оказавшись вблизи земли, драгоценное солнце светило уже не так ярко. Теперь его сияние не резало глаза, как раньше, зато оно словно овеществилось и превратилось в текучий ленивый поток энергетической патоки, которая наполняла силой и светом все, что к ней прикасалось. Это было восхитительное зрелище, однако что-то типа паранойи подсказывало мне, что передо мной вовсе не безобидная красота какого-нибудь светового шоу. Изумрудный шар, прессом опускающийся мне на голову, таил в себе мощь до времени задремавшего вулкана, и я почему-то был твердо уверен, что ему ни в коем случае нельзя позволить коснуться земли. Мысленно простившись с жизнью и всем тем, что было мне в ней дорого, я сжал волю в кулак и, зажмурившись, шагнул в поток волшебного света. Ничего страшного не произошло. Напротив, Белка, до тех пор непрерывно ерзавшая под моей майкой, почему-то сразу же угомонилась. У меня же возникло ощущение, будто на мою голову опустили крупную тяжелую ладонь, не слишком твердую, не слишком мягкую, которая просто изучает, что именно оказалось на пути у ее хозяина. Так было вначале. А потом ладонь начала давить.
Как-то в одном из супермаркетов я попал на коммерческую презентацию соковыжималки для цитрусовых. Купить ее не купил — жаба задавила, но запомнил. Классная была штуковина. Вся такая никелированная, блестящая, с конусом, на который кладутся половинки апельсинов, и рычагом, чтобы их давить. Девушка, проводившая презентацию, предлагала всем самим попробовать, насколько это легко и просто — мол, каждый, даже ребенок, может получить целый стакан свежевыжатого сока всего за тридцать секунд и не почувствовать при этом абсолютно никакого напряжения. Что ж, ребенок напряжения, возможно, и не почувствовал бы, а вот про апельсины этого не скажешь. Одно нажатие, и от красивых спелых плодов оставались только драные выпотрошенные шкурки. Что-то в этом духе ожидало и меня, когда я сдуру решил подставиться под стремящийся к земле клад. Конуса подо мной, к счастью, не было. Зато сверху обжимало так, что никакому рычагу и не снилось. Я уперся руками в шар, ногами в землю и застыл, гадая, что произойдет раньше: треснет моя спина, или меня сначала по щиколотку, а потом и по колено вомнет в грунт. Судя по странному ощущению в ногах, второй вариант был не так уж невероятен. Я почувствовал, что мои голени и икры что-то царапает, и решил, что это — следствие постепенного погружения в землю. Однако, глянув вниз, понял, что речи о погребении заживо пока не идет. Просто на мне копошится уже как минимум десяток белок. Более того, их количество постоянно прибывает.
— Это к тебе? — спросил я притаившуюся под моей одеждой самочку. — Прости! Оргий на себе устраивать не позволю.
Белка промолчала, зато откуда-то сверху раздался голос Василисы:
