Глава шестнадцатая
Допрашивавший меня врач назвался Логопедом, но в минуту опасности хватка у него оказалась как у матерого костоправа. Левой рукой он намертво вцепился в мое запястье. А правой сумел дотянуться до горла. Прежде меня никогда не душили, и я не сразу нашелся, что противопоставить стальной клешне, сжавшей мою трахею. К счастью, инстинкт самосохранения переключил тело в режим автопилота, и оно само сообразило, чем ответить агрессору. Благо под мою левую руку как раз подвернулась настольная лампа, которой я и врезал по голове Логопеда. Удар был не очень сильным, но все же он заставил эскулапа оставить в покое мое горло и даже отскочить в сторону. Это произошло вовремя. Еще немного, и я бы разделил участь невинно убиенной Дездемоны. С той лишь разницей, что мне никто не предложил предварительно помолиться. Теперь же я снова мог дышать, что в общем-то еще ничего не значило. Судя по виду моего противника, он нисколько не пострадал, зато очень и очень разозлился.
— Поздравляю, Лев! Вот теперь вы нажили серьезные неприятности! — предупредил доктор, как будто весь предыдущий допрос был всего лишь невинной первоапрельской шуткой.
Впрочем, кое-что в поведении Логопеда действительно изменилось. Он наконец-то перестал улыбаться. Мне тоже было не до смеха. Все мои действия во время предыдущих столкновений становились, скорее, ответом на ту или иную агрессию. Но в данном случае вэчекист, как назло, предоставил инициативу мне. При этом сама его стойка — положение рук, ног, наклон головы — одним словом, все говорило о том, что в отличие от меня этот человек — настоящий подготовленный боец. Оставалось только надеяться, что в критический момент мне снова удастся ускориться во времени. Однако уверенности в том, что это произойдет, не было. И тем не менее просто выжидать, чем закончится наше пассивное противостояние, было нельзя. В любое мгновение в кабинет могли привести Бабу-ягу, а значит, и без того немалые силы Логопеда разом увеличились бы за счет ее конвоиров. Получалось, что я должен любой ценой обезвредить врача, и чем быстрее, тем лучше.
Придя к этому выводу, я метнул в противника лампу, которая после первого удара так и осталась в моей руке, а сам схватился за стул. К сожалению, это не дало никакого особого преимущества. Лампу Логопед, естественно, легко отбил, а воспользоваться своим новым оружием я так и не сумел. С невероятной (во всяком случае, для меня) ловкостью врач поднырнул под опускающийся на его голову предмет мебели, после чего проделал пару каких-то неуловимых движений. В результате я кубарем перекатился через его спину и рухнул вниз. Подняться мне уже не пришлось. Схватив меня за руку, доктор резко вывернул ее наружу, отчего я сам собой быстро перекатился со спины на живот и в то же мгновение оказался придавленным к полу. Потом Логопед, не тратя времени даром, вскочил на меня сверху и вдобавок взял в стальной зажим мою многострадальную шею.
— Сдаетесь? — прошипел в самое ухо мой калечащий врач.
— Нет! — сквозь зубы ответил я.
— Ну и не надо! — согласился он. — Теперь это значения не имеет. Все равно я решил, что к ухогорлоносу вы не пойдете. Я вас лучше рентгенологу покажу. Знаете, кто у нас работает рентгенологом? Скоро узнаете!
В голосе Логопеда было столько торжества и ненависти, что я понял: прием у этого специалиста закончится как минимум в реанимации. Но, как всегда в критических случаях, меня посетила шальная мысль, подсказавшая, как можно повернуть ситуацию в свою пользу.
— Иван-дурак в курсе того, что вы меня допрашиваете?
Вопрос был задан наобум. Примерно так же, как делается первый выстрел при игре в морской бой. Оставалось только надеяться, что Логопед не поймет, что это действительно выстрел. И он, похоже, не понял.
— Нет! Не знает! — донеслось сверху.
— А вы сообщили ему, что я сейчас нахожусь в этом кабинете?
В этот раз пауза между вопросом и ответом заняла уже больше времени.
— Не сообщили! Заткнись!
— А почему вы этого не сделали?
— Это… Это… Противоречит интересам нашей организации!
— А вы вообще имеете право меня допрашивать?
Задавая последний вопрос, я был почти уверен в том, какая последует реакция. И не ошибся. Захват, сдавливавший мое горло, ослаб, а комнату огласил надсадный кашель Логопеда, наглядно показавший, что я нахожусь на правильном пути.
— Повторяю! — заорал я во всю мощь освободившихся от давления легких. — Вы — сотрудник ВЧК, имеете право здесь и сейчас допрашивать меня — сотрудника Общества защиты волшебных животных?
Кашель усилился, а через мгновение Логопед скатился с моей спины. Наконец-то у меня появилась возможность встать на ноги. Я не замедлил ею воспользоваться и, торжествуя, взглянул на хрипящего на полу медика.
— Ну же, доктор! — празднуя победу, продолжил я добивать своего соперника. — Вам был задан прямой, четко сформулированный вопрос. Отвечайте. Пожалейте свое горло!
— Нет, не имею! — с трудом выдавил из себя правдивое признание вэчекист и снова обрел способность нормально дышать и разговаривать. — Остановись, идиот! Ты сам не понимаешь, что делаешь! — немедленно рявкнул он и, словно раненый зверь, оттолкнувшись от пола одновременно и руками, и ногами, прыгнул в мою сторону.
К счастью, мои мозги работали гораздо лучше, чем тело. Потому что увернуться от молниеносного броска я, конечно, не успел, зато времени на новый вопрос мне вполне хватило.
— Каким образом вы узнали, что я нахожусь в Лысогорке?
Логопед с ненавистью посмотрел мне в глаза и, отпустив воротник, за который уже успел меня схватить, снова согнулся в приступе жестокого сухого кашля.
— Сообщение! Информатор! Облава! — нехотя, по частям, выплюнул требуемый ответ.
— Имя и род занятий информатора? — не дав ему опомниться, продолжил допытываться я и на всякий случай переместился так, чтобы нас с Логопедом разделял письменный стол.
— Не могу! Секретная информация, — чуть не взмолился он.
— Понимаю, — согласился я с ним. — Поэтому и интересуюсь, что секретная. Ну!
Похоже, что сыворотка правды имени Пиноккио и впрямь являлась мощнейшей штукой. Логопеду явно не хотелось рассказывать, кто меня сдал, но коллодийское снадобье попросту не оставило ему выбора.
— Карга! Продавщица из Лысогорки! — не выдержав, сдался врач.
— Ну вот! Можете же, когда хотите, — похвалил я его за правдивый ответ. — Воды дать?
— Да! — на сей раз без запинки выпалил Логопед и в два глотка прикончил остаток жидкости в стакане, из которого сам поил меня в начале допроса.
При виде того, как трясутся у него руки, становилось понятно, что врач основательно утратил волю к сопротивлению. Впрочем, теперь начиналось самое сложное. Все прежние вопросы я задавал не столько ради самой информации, сколько стараясь найти тему, на которую мой противник не захочет разговаривать. Учитывая, какую дозу сыворотки правды мне удалось в него впрыснуть, я не сомневался, что любая ложь, равно как и умалчивание, заставят его сильно помучиться.
