— Дорогая Арина Родионовна, — все с тем же самодовольным выражением лица обратился он к старухе. — Не в вашем положении меня пугать. Я был в регистратуре. Вы не числитесь ни на каком задании и не значитесь в графике боевых вылетов. Иными словами, вы без всякой санкции прервали обследование Вием моего пациента и, более того, собирались организовать ему побег. Таким образом, я рекомендую вам сбавить тон и подписать чистосердечное признание. Возможно, тогда я не буду настаивать на поимке вашей избушки с последующей передачей ее в лабораторию для медицинских опытов.
— Все сказал? — поинтересовалась Баба-яга. — Ну тогда смотри сюда.
Старуха сдвинула край рукава. С моего места было плохо видно, что именно она показала Логопеду. Я лишь успел заметить, что на запястье Арины Родионовны что-то блеснуло. Однако эта демонстрация подействовала на медиков сильнее, чем бутылка шнапса, которую Штирлиц разбил о голову Холтоффа. Оба санитара тут же перестали в нас целиться, и даже Логопед разом утратил все свое самодовольство и тихонько запричитал:
— Но, но это же… Это же лицензия на…
— Цыц! — оборвала его старуха на самом интересном месте.
— Простите, Арина Родионовна! — взмолился посрамленный дефектолог. — Я… Я не знал. Даже предположить не мог.
— А тебе и не положено! — отрезала Баба-яга, после чего обратилась к санитарам: — Доктор совершил непростительную врачебную ошибку. Проводите его в палату интенсивной терапии и проследите, чтобы он соблюдал жесткий постельный режим. А будет нарушать, поставите ему трехпроцентную клизму с мертвой водой. Есть вопросы?
— Никак нет! — хором ответили «двое из ларца» и поволокли Логопеда к выходу из комнаты.
— Да, и еще одно… — остановила их старуха уже в дверях. — Что у вас в пушках?
— У меня серебро! — откликнулся тот, который был с дробовиком.
— У меня «Остановка по требованию»! — сказал второй.
— Плохо!
— Есть еще «Спящая красавица»!
— О! Вот это самое то! — отозвалась бабка. — Давай сюда.
Санитар передал старухе пейнтбольное ружье, после чего откинул полу халата и осторожно снял с пояса патронташ, набитый заостренными не то костяными, не то деревянными стержнями. Баба-яга извлекла один и придирчиво взглянула на острие.
— Срок годности проверял?
— Забыл! — потупившись, признался медик.
— Забыл!.. — передразнила старуха. — Где вас только таких набирают?! Ладно, подвинься!
Санитар живо скакнул в сторону, и не зря. Баба-яга молниеносно выбросила руку вперед, и костяная палочка, чиркнув по воздуху, клюнула Логопеда в открытую часть руки. Доктор коротко взвизгнул и, закатив глаза, собрался рухнуть на пол. К счастью, стоявший рядом фельдшер успел обхватить его поперек туловища.
— Сойдет! — подвела бабка итог жестокого эксперимента. — Все! Выполняйте приказание.
«Двое из ларца» наконец-то покинули кабинет, волоча за собой сраженного странным оружием Логопеда.
— Ты за него не бойся, — вдруг обратилась ко мне старуха.
— Вот еще! — фыркнул я. — Что мне за этого гада бояться?!
На самом деле слукавил. Несмотря на то что никаких симпатий к Логопеду я не испытывал, то, как расправилась с ним Баба-яга, показалось мне абсолютно бесчеловечным.
— Врешь, касатик! — беззлобно усмехнулась бабка, вызвав во мне щемящее чувство тоски по прежней, мудрой и ласковой Арине Родионовне. — Не судьба тебе живому существу не сочувствовать. Уж больно ты добрый. Мне ли не знать!
— Конечно! — не выдержал я. — Как не знать! Сами же этой добротой и воспользовались.
Ошибся или нет, но мне показалось, что мой упрек и впрямь задел старуху за живое.
— Вот что, милок! — начала она. — Спору нет, имеется тебе за что на меня, старую, обижаться. Однако что сделано, то сделано, и виниться мне перед тобой сейчас некогда. Одно скажу, если твоих товарищей не освободим, то все может еще хуже стать.
— Каких товарищей?
— Ну, например, Ивана, Василису, Серого, — начала перечислять бабка имена защитников. — Опять же, татарина твоего… И еще одного… Длинного!
— Дмитрия?! — радостно воскликнул я.
— Не знаю! Может, его и Дмитрием звать. Видный такой парнишка и, по всему видать, везунчик редкостный!
— Да! Это он! — подтвердил я, узнав в описании старухи штатного Счастливчика Общества.
— Короче, — вернулась к главному для нее вопросу Баба-яга, — готов мне помогать или нет?
— А где гарантия, что вы меня опять не подставите?
— Вот! — сказала старуха, протягивая одну из палочек, вынутых из патронташа. — Как действует, ты уже видел. Если начнешь во мне сомневаться, можешь ею в меня ткнуть.
— Как вы в Логопеда? — спросил я.
— Точно! — согласилась старуха.
— Не пойдет! — отказался я.
— Почему?
— Сами знаете! Я не убийца.
— А я кто? — обиделась Баба-яга. — Душегуб, что ли?!
Вместо ответа я просто пожал плечами. Мне казалось: то, как бабка поступила с проштрафившимся врачом, говорило само за себя. Однако у нее было на этот счет свое мнение.
— Дурень ты бестолковый! — обругала меня Арина Родионовна, потрясая перед моим носом отравленным острием палочки. — Это, по-твоему, что?
— Дротик! Стрела… Не знаю. Какая разница?
— Большая! Это веретено!
«Ну конечно! — мигом пронеслось у меня в мозгу. — Вот почему санитар назвал эту штуку „Спящей красавицей“!»
— Так что же, — решил на всякий случай уточнить я. — Вы Логопеда просто усыпили?
— Ну слава богу! — с облегчением вздохнула Баба-яга. — Дошло наконец!
— Хорошо! — все еще сомневаясь в правильности поступка, согласился со старухой. — Поверю вам еще раз.
— Вот и молодец! — похвалила меня старая и, подобрав метлу, стукнула черенком об пол.
Повинуясь ее безмолвному приказу, связывавшие меня ремни распались, и я смог встать из кресла. Второй удар метлы заставил распахнуться окно, а третий приподнял над полом принесенный санитарами ковер, который, как уже можно было догадаться, был ковром-самолетом.
Через мгновение мы вылетели из здания.
— Эх, не мой аппарат! — посетовала Баба-яга, с ловкостью вологодской кружевницы перебирая бахрому ковра и заставляя его тем самым поворачивать в нужные стороны, набирать и терять высоту, увеличивать и замедлять скорость.
Я же тем временем на зависть Цезарю и Наполеону одновременно делал целую прорву разных дел: переодевался в возвращенную мне бабкой форму Неудачника, пытался не свалиться с ковра (спасибо моим когтистым тапкам!), подавлял тошнотворные приступы страха высоты и наконец, выслушивал выдаваемые Ариной Родионовной инструкции.
