— Глаза закрой! — явно смущаясь, попросил брата Перун.
— Чего?
— Глаза закрой и уши заткни! Тут заклинание словесное. Из соображений секретности!
Произнося свою просьбу и давая последующее объяснение, Перун явно смущался. Видимо, богам по определению не полагалось пользоваться такой дребеденью, как магические пассы, колдовские присказки, шаманские камлания и прочее вербально оформленное волшебство. Однако Велес предпочел сделать вид, что все в порядке, и даже честно вставил в оба уха свои длинные шишковатые пальцы. Убедившись, что формальности соблюдены, Перун присел на корточки над дастарханом и зашептал:
— На золотом ковре сидели: бог, богиня, упырь, берегиня, лешак, домовой… А ты кто будешь такой?
— Кто? — прошелестел в ответ ковер, подрагивая ниточками бахромы.
— Перун! — назвался бог.
Вероятно, идентификация прошла успешно, потому что ковер натянулся. Задрожал и плавно поднялся вверх вместе со всей тонной роскошных яств на нем и полуметровой толщей земли снизу.
— Можешь смотреть! — разрешил Перун Велесу, предварительно тронув брата за плечо.
Младший бог подошел к краю образовавшегося проема и ахнул. Я себе этого позволить не мог. Но сдерживаться мне не пришлось. Едва ковер покинул свое место, я уже понял, что под ним находится, и это открытие по крайней мере на какое-то время полностью лишило меня дара речи. С открытием тайника все помещение шатра оказалось заполненным слепящим зеленоватым сиянием. Возможно, кто-то и мог бы не разгадать его источника, но только не я. Поскольку совсем не так давно мне уже посчастливилось подержать в руке переполненный магией беличий изумруд.
— С ума сойти! Сколько же их здесь? — явно нервничая, спросил брата древнерусский бог богатства в отставке.
— Понятия не имею! — легкомысленно ответил Перун. — Но на задуманное хватит.
— А что именно ты задумал?
— Погоди. Сейчас закрою и расскажу!
Велес отошел от входа в сокровищницу, и в этот самый миг изнутри раздался такой громкий треск, что даже глава Общества невольно вздрогнул. Впрочем, такая реакция лишь на первый взгляд оказалась испугом. На самом деле Велес просто узнал звук.
— Это то, что я думаю? — спросил он старшего брата.
Перун сделал вид, что не услышал, но в этот миг треск повторился.
— А, черт! Леший тебя забери! — выругался главнокомандующий войска богов. — То одну мелочь выдает, то, когда не надо, два раза подряд такой крупняк!
— Значит, я прав! — продолжил давить на брата Велес. — Там моя Белка?
Перун помолчал еще пару секунд, но в конце концов сдался:
— Да, братуха! Да! Там наша с тобой Белка!
Глава тридцатая
Современный туризм — как фигурное катание. Есть вольная программа. Есть обязательная. Вольная сводится к превращению себя в жаркое: двадцать минут отмокания в соленой морской воде, полтора часа поджаривания на солнце, еще двадцать минут отмокания, еще полтора часа поджаривания. Обязательная программа — это посещение джентльменского набора туристических достопримечательностей. Два-три памятника архитектуры, три-четыре памятника местным диктаторам, обязательно какой-нибудь «старый город» и еще более обязательно рынок аутентичных сувениров, которые неожиданно окажутся сделанными в Китае. Именно во время такой «обязаловки» мне и довелось побывать в стамбульском «Тап Капай» — одном из бывших дворцов одного из бывших турецких султанов. Весьма скромное, как оказалось, жилище. Не то что какой-нибудь «Балчуг». А вот сокровищница там была что надо. Никогда не видел столько бриллиантов в одном месте, не говоря уж про их невероятные размеры. И ведь, что странно, я всегда считал себя человеком, полностью равнодушным к побрякушкам, а здесь так разобрало, что в голову невольно полезли всяческие невероятные планы налетов и вооруженных ограблений от простого удара стойкой ограждения в витрину до захвата заложников и требования отдать мне вон тот голубоватый камешек в форме обгрызенной гигантской маслины. При этом от активных действий меня удержало даже не воспитание, а вовремя вспомнившиеся фрагменты из паркеровского фильма «Полночный экспресс», где так хорошо показаны адские условия содержания европейцев в турецких тюрьмах.
К счастью, вместе с выходом из сокровищницы я довольно быстро пришел в себя, сохранив не столько впечатление о тамошних несметных богатствах, сколько воспоминания о помешательстве, которое они могут вызвать. То же помутнение рассудка я испытал и теперь, когда Перун продемонстрировал брату, а заодно и мне, результат всего лишь недельной Белкиной работы по добыче и заготовке ореховых изумрудов. Пару минут мы с Велесом глазели на невероятную россыпь сокровищ, а меня уже напрочь захлестнуло безумное желание любой ценой получить в свое владение хотя бы десяток, а лучше сотню этих маленьких бесценных камешков. Не знаю, на какой отчаянный поступок я смог бы решиться, если бы проем в подземное хранилище так и остался открытым, но, видимо, Перун и сам чувствовал себя неуютно, пока его драгоценная заначка не оказалась снова надежно заперта.
Впрочем, на Велеса демонстрация накопленных братом богатств тоже произвела весьма изрядное впечатление. Ковер с дастарханом уже давно вернулся на место, а младший бог все еще сохранял тягостное молчание.
— Не серчай, Велька! — попробовал растормошить брата Перун. — Все мое — твое! Ты стырил Белку, я ее подобрал, но дело-то у нас общее.
— Это как сказать… — неуверенно отозвался Велес. — Ты лучше объясни, что с камнями намерен делать?
— Как что? — удивился недогадливости брата старший бог. — Взрывать! Завтра на рассвете разносим войска смертных, разрушаем барьер между сторонами и проводим показательную бомбардировку.
— Понятно! А бомбить-то чего будем? — поинтересовался Велес, и я лишний раз отметил, что он явно не отказывается выступить с братом против всего человечества.
— А вот это тебе лучше знать! — ухмыльнулся Перун. — Ты же у нас столько лет со смертными якшаешься. Думаю, начать надо с нескольких крупных городов. Чем древнее, тем лучше. Чтобы призраков побольше поднялось. Ну и по ихним воякам не мешало бы пройтись. Потом предложим сдаться, а если не поймут, еще побомбим.
— Не поймут!
— Ну это уж не наша печаль. Камней хватит!
Перун, похоже, и впрямь все продумал. Более того, судя по реакции Велеса, он уже не считал план брата безнадежным. Скорее, наоборот. Это означало, что, после того как изумрудный дождь просыпется, скажем, у стен Питера, северную столицу заполонят тени изможденных крестьян, которых когда-то сгоняли возводить этот город. Вокруг Киева начнут рубиться призрачные русские дружины и такие же бесплотные татаро-монголы. А на Красной площади в Москве по очереди будут казнить то Гришку Отрепьева, то Стеньку Разина, то Емельку Пугачева. Милый аттракцион для туристов. Если, конечно, желудок крепкий.
— Одного не могу понять: там изумрудов — десяти белкам за месяц не управиться, а она-то одна.
