— По крайней мере, — поправился Кинжал, — никто не умирает без нашего особого дозволения. А теперь — отдыхайте.
Я был слишком измучен, чтобы поступить иначе. Казалось, я засну сразу, как тот младенец из поговорки, раньше, чем успею закрыть глаза. Кроме того, подумал я, наше положение сильно отличается от того, в котором оказался торговец во время прошлого путешествия. Во-первых, мы знали об участи тех, кто побывал тут раньше. Это даст нам возможность лучше подготовиться к опасностям, что ждут нас впереди. И потом, у нас есть дополнительное преимущество, поскольку в наших рядах имеется искусный маг, который усмирил бушевавший на море шторм, — достойный противник для всякого обычного монстра.
— Прошу прощения? — переспросил Малабала, который за едой вел себя на удивление тихо. — Циклоп?
Возможно, подумалось мне, сон мой будет не таким спокойным, как мог бы быть.
И конечно же, хоть я и уснул вскоре после этого, но не раз резко просыпался посреди ночи, готовый поклясться, что слышал какие-то звуки. Но то, что долетало до моего полусонного слуха, не было больше довольным ревом. Нет, теперь это звучало тише, но ближе и больше напоминало гортанный смешок.
Я проснулся от истошных воплей Джафара.
— О горе! — прокричал он всем собравшимся. — Мы точно пропали!
Вслед за этим раздался новый рев, на этот раз вовсе не похожий на тот, веселый, что мы слышали накануне, — исполненный ярости и досады, он исходил от Шрама.
— Они рыскают тут в темноте! — возбужденно твердил Шрам. — Я убью их!
— Для этого, малявка, — холодно произнес голос, еще более низкий, чем у Шрама, — тебе надо вылезти оттуда.
Все это звучало, как минимум, ужасно неприятно. Что ж, ничего не поделаешь. Я открыл глаза.
Над головой я увидел перекрещивающиеся прутья. Я перевернулся — страх преодолел сопротивление измученных мускулов — и рывком поднялся на колени. Я увидел, что точно такие же прутья торчат из-за валунов с трех сторон от нас и перекрывают выход в лес с четвертой. Поляна превратилась в клетку. И это была очень прочная клетка, ибо прутья ее были сделаны из грубо отесанных бревен, бывших, должно быть, некогда древесными стволами, соединенных между собой канатами в две человеческие руки толщиной.
Я подумал, что понадобилась бы дюжина людей и неделя работы, чтобы соорудить такую большую тюрьму. Но потом до меня дошло, что мы имеем дело не с дюжиной людей, но с одним-единственным существом огромной силы и величины. В конце концов, тот, кто поймал нас, должен быть очень немаленьким, если он назвал Шрама малявкой.
— А теперь, — прогрохотал глубокий бас откуда-то из-за камней, — рассмотрим получше мой обед.
— Я был прав! — вскричал старший Синдбад, вскакивая и указывая на что-то с великим и, пожалуй, несколько неуместным воодушевлением.
— Циклоп? — добавил Малабала, тоже поднявшись. — Но я вижу двоих.
И действительно, встав, я посмотрел туда, куда показывал торговец, и тоже увидел двоих за валунами и прутьями; точнее сказать, две головы. И какие невообразимые головы! Оба их лица были прискорбно сравнимы по уродливости с рожами Кинжала и Шрама, хотя по размеру эти головы были раз этак в пять больше, чем у их человеческих двойников. К тому же тот факт, что каждая из голов щеголяла всего одним глазом, располагавшимся прямо над носом, немало усиливал общее впечатление.
— А я вижу вас всех, — осклабилась левая голова циклопа. В отличие от Шрама у нее, похоже, все зубы были на месте, и все они имели неприятное свойство быть острыми как бритва. — Надо же, — наивеселейшим тоном продолжала голова, — какой прекрасный ассортимент! Мускулистые и толстые, старики и такие нежные детишки! И в довершение ко всему, похоже, меня ждет еще сюрприз в коробке! О, я могу составлять меню на много дней вперед!
С этими словами обе головы проплыли над последним из валунов, и находящееся под ними туловище явилось нам в полный рост за прутьями клетки со стороны леса. И все было так, как говорил Синдбад, ибо все мы теперь видели, что это один великан с двумя огромными головами, по одной над каждым плечом, его гигантское тело прикрывали лохмотья, такие рваные, что их устыдились бы даже нищие из Багдада.
Другая голова нахмурилась и моргнула, будто только что проснулась.
— Пора кушать?
— Э, нет-нет-нет, дорогой братец, — мягко пожурила левая голова. — Мы же должны дождаться, когда солнце сядет, чтобы это был настоящий обед. А какой у нас сегодня выбор! — Он захихикал от наслаждения. — Я предвкушал этот миг с того самого мгновения, как учуял вчера вечером запах вашего ужина.
Шрам при этом, похоже, рассвирепел еще сильнее.
— Ты не удержишь нас тут! — Он выхватил из-за пояса нож. — Мы выйдем отсюда! Мы убьем тебя!
— Ой, ой! — восхитился циклоп. — Сколько энергии! — Он поднял левую руку и погрозил Шраму пальцем. — И что вам это даст, малявка, если вы выберетесь из клетки? Вы все равно останетесь на моем острове. Я просто повыдергиваю вам ваши крохотные ножки и кину ваши жалкие извивающиеся тела обратно. Это если не решу прекратить ваше ползанье и не съем вас сырыми. Сырая человечина! — Он причмокнул губами. — Это настоящий деликатес, но есть ее надо свежей!
Он улыбнулся, посмотрев на оружие Шрама, как люди улыбаются при виде детской игрушки.
— И ты думаешь, я боюсь твоего крошечного ножичка? — Он весело расхохотался, сам отвечая на свой вопрос. — Нет, малыши, сидите лучше тут и жирейте, доедая то, что у вас осталось. Вот такими вы мне нравитесь — вкусными и пухлыми!
Все мы, сидящие в клетке, на миг умолкли. Предложение великана звучало не слишком аппетитно.
Но, пока остальные на время застыли, торговец шагнул вперед.
— У вас такая замечательная клетка, о циклоп, — молвил он самым наилюбезнейшим тоном.
— Ах, благодарю, — отозвалась левая голова. — Я рад, что вы ее оценили. Я сделал ее специально для этого места. Такое удобное местечко для лагеря, вы согласны? Славная ровная площадка, защищенная с трех сторон, возможность легко скрыться в лесу, и всего в нескольких десятках шагов от берега, на котором ну просто все умываются! Вы бы удивились, узнав, сколько потерпевших кораблекрушение моряков выбирали именно это место, чтобы провести свою первую ночь на острове, не говоря уже об остатке очень короткой — но очень вкусной — жизни.
— Весьма умно, — согласился Синдбад. — Вам определенно удалось одурачить нас и заманить в свою западню.
— С вами, маленькими людишками, всегда так, — отозвался циклоп с раздражающим самодовольством. — Скажи, — спросил он моего старшего тезку, — не могу ли я откуда-то знать тебя? Твоя манера речи кого-то мне напоминает. — Он нахмурился, вспоминая. — Это был торговец, продавший мне то тряпье, в котором я теперь хожу. — Левая рука чудовища потянулась, словно хотела коснуться грязных лохмотьев, но остановилась, не успев исполнить задуманное. — Говорил, что одежде сносу не будет, — продолжала голова с явным отвращением. — Я решил доставить ему удовольствие и заплатил за товары лучшими из своих драгоценных камней. Это была моя маленькая шутка. Думал, что получу их обратно, когда съем купца. Хотел бы я, чтобы этот человек попался теперь мне в руки. Не говоря уж о моем желудке. Я всегда жалею, когда еда ускользает.
