– Суши весла, Лева. Стоп, машина. Петруха, на место. Правым табань. Весла на воду. Отставить. Суши весла. Весла на воду. Полный вперед.
Далекий взрыв вулкана между тем привлек внимание экипажа субмарины. Офицеры и матросы сгрудились у левого борта, заключая пари о том, кто из соперников доберется к призу первым. Большинство ставило на акулу, но Отто, боцман и еще несколько человек подальновиднее решительно отдавали предпочтение пироге. Кроме того, экипаж был очень заинтригован поведением бека.
Лодка успела первой, но и акула не подвела ожидания зрителей. Вцепившись в полы профессорского халата, она предприняла последнюю попытку разнообразить свой рацион. С акульими притязаниями не согласился Кузнецов, разрядивший в зубастую тварь всю обойму «люгера». Акула еще агонизировала и разевала пасть, когда отважный офицер, нырнув в воду, перекинул профессора в пирогу, где его крепко связал и пинками тотчас же привел в чувство Задов. Кляп для профессора он соорудил из куска замасленного халата бека, который тут же и отхватил острым ножом. Бек даже не шевельнулся – правила маскировки он соблюдал свято.
Храбрости и благородству обер-лейтенанта аплодировал не только экипаж подводной лодки, но и высыпавший на берег клан Морковного Перца, явно только что одержавший победу над репками. Побежденного клана Репок не было видно. Скорее всего, Перцы пленных не брали.
Нос пироги уткнулся в борт субмарины, раскрашенной свежими маскировочными разводами. С палубы десанту сбросили хлипкую веревочную лестницу, почему-то гордо именуемую штормтрапом. Пришедший в себя бек под приветственные крики поднялся последним самостоятельно, но со второго раза. В первый раз он сорвался вниз и утопил пирогу и свои сапоги. Поднявшись на палубу, он тотчас же бросился к подветренному борту. Его успело укачать. Матросы деликатно отвернулись, приветствуя остальных членов разведгруппы.
– Принимаю командование кораблем на себя! – разнеслось над океаном. Батыр понемногу приходил в себя и осваивался. Он становился человеком дела, то есть тем, кто никогда и ни при каких обстоятельствах не думает о последствиях.
«Откуда что берется»,– одобрительно подумал Кузнецов, отжимая фуражку.
Отто вежливо откозырял Батыру и оценивающе оглядел пленного.
– Держи, Отто.– Кузнецов великодушно подтолкнул связанного профессора к капитану.– Дарю. Какое-никакое, а развлечение в походе. Ты с ним о литературе поговори, он, гад, братьев Гримм не любит.
Отто нехорошо прищурился и, придержав мычавшего профессора за плечо, велел всем покинуть мостик. Ныряя в люк, Батырбек услышал волчий рык Отто и овечье блеянье профессора.
Десант спустился по трапу в стальное нутро субмарины. Размеренно застучали дизеля. Гул винтов нарастал, и мелкая дрожь корпуса исчезла; подводная лодка двинулась в океан.
Капитан присоединился к героям рейда пять минут спустя. Нервно пихая в кобуру непослушный парабеллум, он виновато вытянулся перед беком и, старательно отводя глаза, отрапортовал:
– Виноват, герр батыр, не уследил. Пленный прыгнул за борт и поплыл к острову. Готов понести наказание за преступную оплошность.
Бек недоуменно пожевал губами:
– Как уплыл?
– Кролем.
Сердобольный Петруха торопливо вскочил на ноги:
– Товарищ бек, спасать надо пленного. Там акулы ходят.
В ответ старший батыр вальяжно прикрыл свои раскосые хитрые глазенки и лениво скомандовал: «Погружение!» А потом быстро и тревожно добавил: «Неглубокое».
Отто недоуменно глянул на флегматичного Кузнецова, но перечить не стал. На перископной глубине лодка медленно, но верно потащилась на восток.
Уже под вечер, и всего в пяти милях от точки предполагаемого стыка реальностей, на борту субмарины случились волнения. Причиной их послужила цепь нелепых случайностей.
Один из младших офицеров случайно заметил в перископ неизвестное судно прямо по курсу. В судне заглянувший в рубку боцман тут же опознал «Летучий голландец». Дежурный офицер не нашел ничего умнее, как оповестить об этом капитана по общей связи, и через пять минут экипаж бурлил.
– Я не ручаюсь за своих людей.– Бледный от стыда и перепоя Отто нервно теребил на шее серебряный крест, оправдываясь перед Батыром и его спутниками.– Я их даже в чем-то понимаю. Еще ни один корабль не возвращался в свою гавань после встречи с «Летучим голландцем». Единственный шанс – получить у капитана корабля-призрака его почту и доставить по адресу. И то сказать, есть ли у них еще эта почта?..
Боцман, лихорадочно перелистывавший «Сборник морских былей», согласно кивал. В запертый изнутри командный отсек уже стучали ломами запаниковавшие матросы. В этот исторический момент, оторвав от перископа отсутствующий взгляд, с истеричным «А-а-а!» к присутствовавшим в рубке повернулся Батыр.
– Ненавижу! – кричал бек ломающимся басом.– Как же я ненавижу это ваше грязное, в нефтяных пятнах, море, эти ваши латаные паруса, эту вашу заплесневелую романтику ветров и камбузов. Ненавижу вашу солонину, ненавижу акул и утопленников. «Титаник» ненавижу отдельно – у меня там дядя кочегаром служил. Галеры ненавижу, паромы и плоты ненавижу, пароходы и теплоходы ненавижу, ледоколы, катера, яхты…
– И доски для виндсерфинга,– испуганно подсказал Петруха разбушевавшемуся беку.
– И доски для виндсерфинга,– подумав, тихо согласился Батырбек и выпрямился. В глазах его действительно сверкала рафинированная ненависть. Толстые пухлые ручонки сжимались до белых пятен в суставах жирных пальцев, а наэлектризованные волосы встали задорным панковским гребнем.
– Торпедные аппараты к бою!
Опешивший Отто попытался было что-то возразить, но Батыр полыхнул таким испепеляющим взглядом, что подводник сник и обреченно махнул рукой. Батыр продолжал командовать:
– Расстояние пять кабельтовых!
– Есть пять кабельтовых,– решительно заявил Петруха, подвигая в сторону парализованного ужасом торпедиста и мучительно вспоминая, что такое кабельтовые.
– Цель прямо по курсу!
– Есть прямо по курсу,– облегченно отозвался Петька, радуясь, что вопрос с кабельтовыми снят.
– Огонь!
– Есть огонь! – сладострастно откликнулся стажер, нажимая на все кнопки и отжимая все рычаги подряд.
Субмарина вздрогнула. Ломиться в дверь перестали.
– К всплытию, крысы сухопутные! – заорал Батыр, настежь распахивая дверь отсека.– Пошевеливайтесь! Приготовиться к абордажу, багор вам в седалище.
Подлодка пулей выскочила из воды, и бек, легко раскидывая в стороны испуганных матросов, решительно проследовал на мостик. Остальные потянулись за ним: оставлять Батыра одного в этот момент и в таком состоянии было бы жестоко по отношению к любой реальности.
Выскочив на свежий воздух из люка с багром в руках и собачьей преданностью в глазах, Петруха замер.
