Солнце еще не встало, но уже было достаточно светло, чтобы отправляться в путь. Переживания вчерашнего дня улетучились, как утренний туман. Путники двинулись по звериной тропе, поросшей редкой травой. Слева и справа от тропы виднелись пальмы, пальмы, пальмы – и ничего больше. К Вонючему болоту отряд вышел только к полудню. Болото действительно воняло, а кольцо мангрового леса вокруг него было изрыто ямами. Как объяснил старец, при магарадже местные жители тут добывали торф.
– Смотрите, там кто-то есть! – указал в сторону остроглазый Батыр.
У дерева рядом с одной из ям неподвижно стояли два рыцаря в полном боевом облачении. По всей видимости, они провалились в трясину в незапамятные времена, и на тела их крестьяне наткнулись уже при добыче торфа.
Подданные магараджи вытащили несчастных и прислонили к деревьям. Один из рыцарей держал в руках двуручный меч, другой – булаву. Погружаясь в трясину, ни один из них оружия не бросил, и Кузнецов, вытянувшись, молча отдал им честь, хотя и ему было не совсем понятно, почему эти два идиота полезли через болото в тяжелых доспехах.
Торф забальзамировал тела и выдубил их кожу. Что-то или кто-то помешал торфодобытчикам снять с них латы, стоящие целое состояние, и за них это попытался сделать Задов. Двигала им, правда, в этот раз не природная скаредность, а естественное желание определить национальность мумий по клейму на латах. Однако попытка разжать пальцы на мече успехом не увенчалась. Рыцарь держал рукоять мертвой хваткой.
Кузнецов нахмурился, а отшельник только покачал головой. Задов обиженно засопел, отошел и долго делал вид, что разглядывает пятна на солнце. Успокоился он, только получив легкий ожог роговицы левого глаза.
Под руководством отшельника путники вырубили по двухметровой слеге из бамбука и начали усердно форсировать болото. Шли след в след, и поначалу мох лишь хлюпал под ногами, но чем дальше, тем глубже погружались их ноги, и вскоре они вымокли уже до колен.
Старец, впрочем, шагал впереди бодро, высматривая только ему ведомые ориентиры и бормоча мантры. Шли они спокойно часа два, пока Батыр не шарахнулся в сторону от большой жабы, прыгнувшей ему на грудь, и не угодил в услужливо распахнутое «окно» – участок болота, напрочь лишенный мха.
Бек слабо пискнул и пудовой гирей ушел в вонючую жижу с головой, пару раз возмущенно булькнув. Из черной лужи торчала только рука с вяло подрагивающей палкой. За нее отплевывающегося Батыра и вытащили. Жаба же, довольно квакнув, ускакала по своим земноводным делам дальше. Пришлось сделать привал на относительно сухом островке, места на котором не хватило только батыру. Все без сил повалились на чистый мох, а бек чистил пальцем рот и палочкой брезгливо счищал с себя тину и грязь, стоя по колено в вонючей жиже.
На следующем островке места хватило уже всем. Более того, обогнавший всех бек обнаружил на берегу истлевший старый плот с парой трухлявых весел. Видимо, раньше болото было озером. Рядом с плотом лежал скелет, сквозь ребра которого успело прорасти и засохнуть малое голое деревце. «Давно лежит»,– прокомментировал находку Задов. Череп скелета украшал чудной головной убор из золотистых пластинок, покрытых белой и синей эмалью.
– Я такие видел в учебнике истории,– сказал Кузнецов.– Их носили в Древнем Египте советники фараона.
– Может быть,– меланхолично согласился отшельник.– Всех не упомнишь. Искали приключения на свою… голову, а нашли смерть на чужбине.
– Тут крокодилы, часом, не водятся? Змеи там, лягушки ядовитые? – неожиданно озаботился богатством местной фауны Батыр, тревожно оглядываясь по сторонам. После встречи со слугой смерти и жабой любви к земноводным и пресмыкающимся у него не прибавилось.
– Нет, бояться нечего. Мбем-бе всех пожрал,– печально отозвался отшельник.
После трехминутной паузы бек слегка вытянул шею и осторожно уточнил:
– Мбем-бе? Это вы время так называете? Образно, да?
Отшельник впервые за все время знакомства взглянул на бека с изумлением:
– Ваша карма заслуживает лучшего обращения, мой друг. У вас интересное мышление, и мы об этом еще поговорим. Но Мбем-бе – это не время, это демон. Он покрыт волосами, отличается непомерно длинной шеей и рогом, как у носорога. Еще у него чешуйчатый хвост, как у гигантской ящерицы. Правда, сейчас у него сезон спячки, если я ничего не путаю.– Отшельник кротко взглянул на ошеломленного бека и успокоил его: – Не переживайте, брат мой, если вы его встретите, то не ошибетесь и опознаете без труда. Если успеете.
Неожиданно под упругим ковром мха пробежала едва заметная волна. Всех слегка качнуло, как в плоскодонке на легкой волне. Во всяком случае, бека привычно замутило. Корявые остовы деревьев медленно поднимались вверх, росли и трепыхались. Налетел ветер, набежали тучи, в небе показались стервятники.
– Полундра, братцы! – заорал Задов, тревожно глядя под ноги.
Слой почвы, еще мгновение назад казавшийся достаточно прочным, прогибался над ними в заметную воронку, которая по центру продолжала вдавливаться вниз. Сквозь дерн сочилась грязная жижа. Она покрывала ноги уже выше щиколоток, а подо мхом что-то отвратительно чавкало, с тихим шипением пробиваясь наружу. Батыр, очнувшись от своих морских грез, протяжно завыл по-волчьи, и всех охватил первобытный страх – по большей части от этого воя. Какое-то мгновение никто не знал, что делать, а между тем мох и жидкая трава под ногами продавливались все больше и больше. Казалось, земля вот-вот разорвется, и болото поглотит незваных пришельцев.
– За мной, почтенные собратья мои! – крикнул отшельник, и тройка дружинников отчаянно рванула за Радживом в глубь острова. Главное было уйти из ловушки, где непонятное землетрясение грозило уже задышавшей в лицо смертью. Они перевели дух только на противоположной стороне острова. Пот застилал им глаза, а от пережитой опасности всех, кроме старца, Кузнецова и Задова, била нервная дрожь.
За эти минуты небо успело затянуться полностью тяжелыми тучами, а на болото невесть откуда опустился густой туман. Над лежащим вокруг мхом поднимались струйки желтоватого пара, и в вонючем воздухе появился запах горького миндаля. Где-то за пеленой тумана послышались протяжные и злобные стоны, перемежаемые рычанием. Стоны и рычание раздались уже совсем близко. Можно было различить, что душераздирающие звуки издает не животное, а женщина.
Из тумана плавно выплыла массивная тень, принявшая очертания женщины с красивым лицом, слепыми глазами и загадочной улыбкой на губах. У нее было шесть рук: две сложены на груди, две согнуты в локтях и подняты вверх, а еще две угрожающе вытянуты вперед. В вытянутых и поднятых руках великанша сжимала изогнутые мечи, похожие на косы. На шее болталось ожерелье из человеческих черепов.
– Это не Мбем-бе! – возмутился бек, болезненно переживавший любой обман.
– Однако я не так как-то представлял свою смерть,– мрачно оценил обстановку Кузнецов, расстегивая кобуру без энтузиазма и уверенности.
Батыр тем временем лихо сбросил с плеч вещмешок и, отстегнув саперную лопатку, начала торопливо окапываться. До воды он докопался быстро, поэтому тут же остановился и, твердо сжав шанцевый инструмент в руках, решил продать свою жизнь подороже.
