Книга Очарованный дембель. Сила басурманская, страница 43. Автор книги Сергей Панарин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Очарованный дембель. Сила басурманская»

Cтраница 43

Великая степь перемелет слабых белолицых воинов, сделает самых глупых из них безропотными харачу, сильные станут наемными бойцами, идущими в бой первыми, а женщины сделаются рабынями и наложницами лучших мангало-тартар.

Каждую ночь Тандыр-хану снится черный господин, он утверждает: весь мир падет к ногам немолодого рыжеволосого кочевника, нужно лишь следовать за темным духом.

Хан отвлекся от дум, когда все юрты были уже установлены. Запылали костры, запахло жарящимся мясом. Эрэфийцы вырастили кочевникам жирную и вкусную скотину.

Вечером Тандыр прогулялся по лагерю, разбитому лучшим туменом. Его начальник Уминай-багатур сопровождал хана. Вождь гордился Уминаем, как отец гордится сыном, но темник был старшим сыном Полбеды-батыра – лучшего друга, кровного брата Тандыр-хана. Самому ему Вечное Небо подарило сыновей позже, и они, в силу младости, еще не ходили в походы. Уминай-багатур радовал сердце повелителя степи, в его тумене был установлен суровый порядок, а сам здоровяк снискал заслуженное уважение каждого воина.

У одного из костров собрались сотники. Они пили кумыс и слушали напевные сказания шамана. Степной ведун по обыкновению носил безрукавную шубу, вывернутую мехом наружу, а на шее гремели многочисленные обереги, отгоняющие злых духов.

Тандыр-хан чуть усмехнулся в жидкую бороду, ощущая, насколько слаб этот всклокоченный человечек по сравнению с темным Шайтаном, сулившим вождю мангало-тартар полную победу над миром. А было время, Тандыр прислушивался к глубокомысленному бормотанию этого шута и даже боялся слов, слетавших с тонких губ шамана. Небо ли говорило его устами? Сейчас хан уверился, что верхним богам нет дела до людского рода.

Шаман перебрал струны конских жил, звучный кильмандар запел раздольную степную песню.

– В самой сердцевине мира возвышается холм Кок-Тюбе, чье имя означает «Священная небесная Гора», – торжественно изрек шаман, не открывая глаз. – На его вершине растет могучий тополь Байтерек. Главное древо нашего мира ветвями обнимает небесный свод, а корни Байтерека пронизывают землю и пьют Нижние воды.

Узловатые пальцы пробежались по струнам более настойчиво, и мелодия зажурчала, словно упомянутые ведуном воды. Костер метал алые отсветы на лица замерших сотников. Тандыр-хан мысленно обратился к шаману: «Старайся, буйный. Пусть мои воины идут в бой вдохновленными».

Из темноты возник сухой жилистый Консер-батор, шепнул хану:

– Отойдем, хан-опора, есть хорошие новости.

Вождь с сожалением покинул костер, ведь в рассказе шамана вот-вот должен был появиться былинный багатур Чоногис, объединивший под своей рукой степь. Тандыр отождествлял себя с Чоногисом и оттого любил эту песнь.

Уединившись с Консер-батором в своем шатре, хан махнул, мол, говори.

– Мой тумен в двух переходах от малорассейской столицы, на третий день мы ее возьмем.

Войско Консера, выдвинувшееся раньше основных сил орды, уже несколько суток совершало ночные переходы, днем отсыпаясь. Охранные разъезды тщательно следили за тем, чтобы его не засекли случайные крестьяне или дозорные малорассеян. Такой способ передвижения всегда позволял застать противника врасплох. Не будет осечки и ныне.

– Хорошо, – улыбнулся вождь мангало-тартар. – Предай все огню, отправь обоз домой и иди к Тянитолкаеву. Я не думаю, что Эрэфия сможет собрать большое войско, однако дальновидному и Небо помогает, так ведь, друг мой Консер-батор?

– Воистину так, – с достоинством поклонился старый боевой товарищ.

Он встал и удалился.

Тандыр-хан посмотрел ему вслед и с горечью поймал себя на мысли, что завидует темнику. Они были ровесниками, но сухопарый Консер-батор сейчас сядет в седло, прихватит с собой пару заводных лошадей и будет скакать ночь и день, чтобы соединиться со своим туменом. Сам же властитель степи слишком обрюзг для таких гонок.

«Старость приходит к каждому по-разному, – вздохнул Тандыр. – Мои дела слишком велики и многочисленны, чтобы я старился, как простой пастух. Это неправильно».

Сама собой возникла идея спросить молодости у всемогущего Шайтана.

* * *

У ограбленного кочеврягами Ивана было полно имущества: бешеный «Альпинист» под мышкой, в правом кармане пара местных медяков да взятый у Лиха гребешок, а в левом злополучная «выдра» – универсальный ключ ото всех вагонных дверей. С него и начались злоключения близнецов Емельяновых. Дембель не раз порывался выкинуть «выдру» вместе с приемником, но что-то его сдерживало. Конечно, не чувство наподобие слепой скупости Абдура-ибн-Калыма. Просто жалко. Железнодорожная отмычка кармана не оттянет, а радио вроде бы стало проявлять функции сигнализации.

Заорало оно поздновато, но Иван справедливо рассудил, что вряд ли он смог умно распорядиться несколько большим временем, чем у него было. Вообще, горе-богатырь извлек массу уроков из ночной встречи с Эльфенсоном Патлатым и его не менее вихрастыми подручными. Сейчас же ему следовало довести начатое до конца.

Он дошел до деревеньки, где наколол одинокой старушке дровишек, за что получил не изысканный, зато сытный обед и подсказку, как быстрее добраться до Двери.

К вечеру армейский ботинок усталого, голодного и злого старшего сержанта Емельянова ступил на пыльную мостовую Двери.

Город со столь странным названием вообще не был обнесен крепостной стеной. На ум Ивану пришло словосочетание «двухэтажная деревня». Оно точно и исчерпывающе описывало Дверь.

В начинающихся сумерках кричали унылые зазывалы. Вся их реклама была кое-как зарифмована и качеством напоминала провинциальные ролики, расхваливающие товары и заведения любого современного города.

– Обходит разбойник, сторонится вор. Лишь честным открыт постоялый наш двор! – гордо взывала к правде дородная женщина, стоящая на крыльце гостевого дома.

– У нас вкусней, приди проверь! Не лезь в окно, пройдем-ка в «Дверь»! – скандировал парнишка возле харчевни, носящей название города.

– Заем, заклад, если не подфартило! Возьми деньжат у Мухаила! – эти гениальные стихи голосил изнуренный мальчонка с бутафорскими денежными мешками в руках.

Старшой глянул на радиоприемник, потом остановил зазывалу, спросил:

– И где найти твоего Мухаила?

– Рядом с княжьим теремом евонная хоромина, чудак-человек. Кто не знает Мухаила, будь он неладен!

Значит, в центре, смекнул Иван. Ломиться к местному ростовщику было поздно. Дембель пошел на постоялый двор, где потратил последние два гроша.

Перед сном он попробовал включить радио на расстоянии, но злополучная конструкция из пластмассы и металла осталась мертвой. «Ну и продам!» – укрепился в мысли парень.

Утром новоиспеченный бомж Емельянов проснулся в хлеву, где ему отвели уголок на сеновале. Гордость, естественно, была уязвлена, только супротив обстоятельств не попрешь – по оплате и апартаменты.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация