Боец отступил на шаг от лошади Палваныча, встал по стойке «смирно».
– Рядовой Фриц, господин-простите-не-разобрал-звания!
Очевидно, у солдат имеются особые рефлексы, срабатывающие на старшие по званию раздражители.
– Фриц?! – не унимался прапорщик Дубовых. – Били наши отцы и деды вас, били, и вот он ты в обратный зад! Ну-ка, Хейердал тебя утопи, упал и, соответственно, отжался!
Солдат не посмел перечить. Он, грешным делом, решил, что это некий разведчик из старой гвардии, ровесник и знакомец самого Хельмута Шпикунднюхеля.
Натешившись, прапорщик скомандовал: «Закончить упражнение». Буркнул привычное: «Ну, смотри у меня» – и в сопровождении графини продолжил движение к столице конным порядком.
Дама в очередной раз убедилась в силе Мастера. А тот бормотал под нос:
– Ну, ты глянь, Фриц… Нет, конечно, я в чем-то перегнул через палку… Он ведь, скорее всего, не виноват… Они далеко не все, чтобы сразу… Но если бы его звали Адольф, я бы рубанул!
Прапорщик замолчал, качая головой и грозя кулаком неведомым супостатам.
– Эх, Хельгуша, – вздохнул Палваныч, когда напуганные дозорные скрылись из вида. – Наука утверждает, что если ты злишься, то надо посчитать до десяти, и гневное состояние организма пройдет…
– Правда?
– Точно так. Только эти лысые очкастые черти в белых халатах не учитывают армейской специфики. Нам для полного успокоения необходимо считать как минимум до пятидесяти. А чтобы счет задаром не расхалявился, мы заставляем рядовых делать отжимания. Так сказать, совмещаем полезное с приятным.
Прапорщик и ведьма въехали в Стольноштадт под вечер. Направили коней к дому Всезнайгеля. Вскоре вернулась Хельгина птица.
Ворон сел на плечо хозяйки и тихо прокаркал:
– Бар-р-рон уехал в др-р-ругую стр-р-рану. Наменлос. Вчер-р-ра ут-р-ром. Всезнайгель с ним.
– Спасибо, Вран, – проговорила Страхолюдлих. – Лети, шпионь дальше. Узнай, зачем и надолго ли отбыл Николас.
Птица вспорхнула и скрылась.
– Поедем за дезертиром, – сказал прапорщик, играя желваками.
– Тотчас же?
– Нет, завтра. У тебя тут есть нора – расквартироваться?
– Когда-то была… И кое-кто мне ответит за то, что ее не стало…
Бывшая аристократка играла желваками ничуть не хуже прапорщика.
Решили скоротать ночь на постоялом дворе.
У входа в трапезную Палваныч столкнулся с длинным мужичком в белом парике.
– Куда прешь, жердь гражданская? – прорычал прапорщик.
Одного взгляда было достаточно, чтобы признать в долговязом неуклюжем мужчине законника Засудирена. Палваныч отвернулся и зашагал к прилавку.
На счастье беглого конокрада, Засудирен был в глубоком расстройстве. Он приехал в столицу с разными вестями. Одна хорошая – обнаружен след принцессы. Другая плохая – заговорщик сбежал. Законника допросили, изъяли золотые вещицы, пригрозили расследованием на предмет халатности или даже пособничества изменнику. В довершение велели сидеть в столице и ждать. В любой момент дня и ночи вызывали на дополнительные беседы. Засудирен несколько дней торчал в гостинице между койкой и трапезной. Постепенно ему становилось тоскливо. Дабы развеяться, он начал писать стихи и пить пиво.
Знал бы бедняга законник, что несколько секунд назад столкнулся с источником своих бед! Но провалившийся в омут горя Засудирен шел, словно узник, потерявший волю и интерес к окружающему. Его ждала снятая за казенный счет маленькая вонючая комнатка – похуже иной камеры.
Прапорщик и графиня сели за столик в самом дальнем углу.
– Ах, Хельга, – просипел Дубовых. – Я сейчас снова чуть в тюрьму не угодил. Видела долговязого комика в парике? Прокурор, между прочим. Еле ноги унес.
– Хочешь, я отомщу? – спросила колдунья.
– Отставить, – с теплом в голосе приказал Палваныч. – Он же не виноват, что удод. У него работа такая. Типа волк – санитар леса.
Поужинав, путники заперлись в комнате.
Палваныч сразу улегся, а Хельга, помня о запланированной сходке своего ордена, бродила по комнате. Она не могла справиться с волнением: нынче это сборище колдунов и ведьм наконец-то перестанет быть жалким. Цель! Вот что превращает яйцо в курицу, животное в человека, мальчика в юношу, девушку в женщину…
Хельга подошла к окну, вглядываясь в черное небо.
– Чего шаришься? – недовольно пробубнил Дубовых.
– Товарищ прапорщик, мне нужна метла.
– Потерпи до утра. Рынок закрыт. И черт знает, где ее взять в темное время суток, – отмахнулся сонный Палваныч, отворачиваясь к стенке.
Мгновенно явился Аршкопф с метлой в мохнатых руках.
– Благодарю! – прошептала напуганная появлением черта графиня.
– Угу, – пробормотал прапорщик, не открывая глаз, – все вам подсказывай… Ладно, вольно, разойтись…
Палваныч уснул.
Аршкопф, исполняя команду, исчез. Хельга подхватила падающую метлу. Отличная, новая. Палка кривовата, но так даже удобнее. Ведьма прошептала заклинание полета. Метла дрогнула. Можно было стартовать.
Отворив окно, графиня села на метлу и вылетела на улицу. Сделала несколько пробных виражей и направилась к месту встречи.
Между двумя холмами, на поляне, освещенной пятью большими кострами, уже толпилось черное воинство. Пять или шесть ведьм кружили в воздухе. Выше парили три ворона – колдуны, приглядывающие за окрестностями. Потихоньку слетались опаздывающие.
Собралось десятка три приспешников темного ордена.
Графиня приземлилась чуть в стороне. Встала на небольшое возвышение.
– Приветствую вас, армия товарища прапорщика!
– Здравия желаем, товарищ Страхолюдлих! – ответили колдуны и ведьмы.
Они отлично усвоили уроки строевой дисциплины, которые преподал им Палваныч на последнем шабаше.
– Настало время показать нашему непосредственному командиру, что его люди чего-то стоят! – продолжила Хельга. – Сейчас товарищ прапорщик ищет Николаса Могучего – своего солдата, самовольно покинувшего нашего Мастера!
– Смерть предателю! – заорали участники ордена.
Ведьмы потрясали поднятыми над головами метлами, колдуны – сжатыми кулаками.
– Не спешите! Он нужен Повелителю живым! Схватить и бросить его к ногам товарища прапорщика – вот наша главная боевая задача!
– Где он? Где он?
– Он едет в Наменлос! Ищите, хватайте! Но будьте осторожны – с ним Всезнайгель!
Тут участники митинга услышали громкий свист и принялись озираться. Они увидели приближавшихся бойцов особого королевского полка.
