– Помогай ногами… – просипел парень, обливаясь потом.
Марлен барахталась, цеплялась ногами за мелкие выступы, срывалась, однако преуспела: сначала выползла по грудь, потом навалилась на край животом, а там и ногу закинула.
Молодые люди лежали рядом, пыхтя, как собаки в жару. Лавочкин нашарил лампу. Зажглась. Значит, не разбил.
Рык, вой и шмяканье стихли, уступив место утробному урчанию.
– Интересно, чья взяла? – пропыхтел Лавочкин.
– Моя! – взревел Юбеляй, выкатываясь к яме.
Воплощение Зла походило на большого, с Колю ростом, небритого колобка. Колобок светился бордовым светом, имел злые глаза с чечевичными зрачками и огромную пасть с длинными клыками.
– По каким же сусекам тебя, урода такого, наскребли? – тихо спросил солдат, смутно догадываясь, что тяжелый сфероид яму не преодолеет.
– Полезай ко мне, молокосос! – прорычал Юбеляй. – Я тебя съем.
– Не ешь меня, я тебе песенку спою. Я от прапора ушел, и от эльфа ушел, и от всадников ушел, от Улькхемикера, а от тебя тем более. Вставай, Марлен.
Уходили медленно, под аккомпанемент бессильного рева Юбеляя.
Триумф сменился полным разочарованием сразу же за поворотом.
Тупик.
Никакой калитки.
– Елки-ковырялки! И чего это мы не побежали налево? – Лавочкин ударил кулаком в шершавую мраморную стену.
И тут замок дернуло, словно при мощнейшем землетрясении. Ребята не удержались на ногах, скатились в угол. Коля изумленно посмотрел на свой кулак.
Возникло ощущение, будто мраморный «поплавок»… поплыл.
– Кажись, клюнуло, – схохмил солдат. – Чем быстрей найдем звездную калитку, тем лучше.
– Николас, ты сбрендил? – насторожилась виконтесса. – Какую калитку?!
– Ты не слышала Роббен Гута. Мы должны через нее уйти к тому, кто подскажет, где этот долбаный Барабан. Дай подумать, что дальше…
Остался единственный путь: навстречу славному Юбеляю.
– Марлен, жди тут, – велел солдат.
Девушка не спорила. Она сидела, обняв колени руками, и явно никуда не собиралась.
Коля осторожно выглянул из-за поворота. Теперь красное свечение исходило из ямы. Парень тихо подобрался к краю. Яма, пять минут назад показавшаяся черной бездной, была не больше трех метров глубиной. По дну катался разъяренный колобок-переросток. Он пробовал подскочить, но, на свою беду, был рыхловат и не отличался упругостью.
– Марлен! – позвал Лавочкин. – Марлен, беги сюда.
Виконтесса прибрела.
– Ты как хочешь, – продолжил солдат, – но придется прыгать.
– Прости, я не смогу, – вяло сказала девушка. – Я устала, я разбила руки-ноги в кровь… Мне страшно. Вдруг сорвусь?
– Хорошо, давай отдохнем. Наш друг никуда не денется. Правда, Юбиляй?.. – Коля дождался возмущенного рыка. – Вот! Злобное рычание – знак согласия.
Сели, отойдя от края ямы. Парень снял заплечный мешок и достал флейту.
Жадно напились эля, без задора пожевали курятины. Лавочкин свистнул еще пару нот. Эль пришелся кстати.
Остатки пиршества Марлен спихнула ногой в яму. Оттуда донеслось громкое чавканье: вечно голодный Юбеляй поглощал объедки.
– А что? Идея! – Коля хлопнул в ладоши. – Эй, Зло округлое! Ты, когда жрешь, толстеешь?
– Разумеется! – прошамкал Юбеляй. – Дай еще еды!
– О, как тебе башню сорвало, – сочувственно сказал Лавочкин. – Обжорик ты наш. Этим надо воспользоваться.
Солдат встал над ямой и заиграл на флейте бодрую песню «Цыпленок жареный». Герои песни посыпались на красного колобка. Многие не успевали долететь до пола.
Через двадцать минут вдохновенной Колиной игры Юбеляй тревожно хрюкнул:
– Эй, пустите!
Лавочкин скосился вниз и рассмеялся: воплощение зла раздулось до такой степени, что застряло между стенами.
Парень и девушка перебежали яму по макушке Юбеляя, как по мосту.
Вернулись к развилке. Пошли по левому коридору.
Там и обнаружилась звездная калитка, обещанная Роббен Гутом. Она торчала прямо из пола, вызывающе чуждая интерьеру. Старая деревянная дверца висела между двумя трухлявыми на вид столбами. На столбах были начертаны сакральные знаки непечатного смысла.
– Марлен, ты смотрела кино «Звездные врата»? – спросил Коля и тут же исправился: – Ах да, откуда бы ты…
– Это выход? – недоверчиво проговорила виконтесса.
И тут пропало ощущение плавного движения, к которому уже привыкли путники.
Лавочкин и девушка почувствовали, как теряют в весе и чуть ли не отрываются от пола.
– Мы падаем! – догадался солдат. – Эта махина валится!
– Сделай же что-нибудь!
– Спокуха. Самое правильное, что мы можем сделать, так это ноги. Ходу, Марлен!
Коля распахнул калитку и шагнул в разверзшуюся в проеме тьму, увлекая за собой спутницу.
Мраморшвиммер действительно падал. Отчего? Да просто живущие в окрестностях шустрые гномы, стремившиеся любой ценой выполнить план Белоснежки, дорвались до толстой никому не нужной цепи и уперли ее на металлолом.
Технология кражи была экстремальной, размах – грандиозен. Сразу семеро бородачей забрались наверх, привязали к замку веревки для спуска, подпилили в нескольких местах одно из звеньев. Цепь лопнула, замок дернулся и стал медленно подниматься в небо.
Гномы спустились на веревках к сотням своих коллег. Бородачи развернули упавшую цепь в длину и принялись нарезать ее на «ломтики» да возить на тачках в свое убежище. Пилилось медленно, таскалось тоже. Работы растянулись на целые сутки.
А Мраморшвиммер, питаемый заклятием, чинно взлетал, отклоняясь к северо-востоку (так распорядился ветер). Наконец, поток энергии, вливаемый в заклятие из недр земли, истончился, а затем и оборвался. Замок устремился вниз.
Он упал за холмом Улькхемикера. Земля содрогнулась, родилась огромная пылевая волна. Люди, живущие в Дробенланде, решили, мол, настает Конец Света.
Даже ворюги-гномы испугались и принялись пилить цепь еще быстрее, чтобы успеть выполнить норму до Страшного суда.
Мраморный «поплавок», разумеется, обрушился. Сложился, как карточный домик, сминая все, что таилось в его лабиринтах. Мраморные глыбы раздавили в прах и звездную калитку. Она уже не была нужна: Коля и Марлен исчезли за считанные мгновения до встречи замка с землей.
Роббен Гут и Юбеляй были погребены под руинами. Воплощения впали в спячку, ожидая какого-нибудь сумасшедшего археолога из тех, кто постоянно лезет не туда, шарится впотьмах по древним пещерам, мародерствуя и пробуждая таинственных монстров. И наверняка рано или поздно они дождутся, ведь на каждый Грааль найдется свой Индиана Джонс.
