Фрау Грюне отметила, что боевого артефакта рядом с черным колдуном не видно. Значит, Молот не у него!
Коля подумал то же самое.
– Эй! – крикнул, не останавливаясь, солдат. – Брось бабку, подлюка!
– Как скажешь, – усмехнулся Дункельонкель и сделал этакое сметающее движение руками.
Гретель отлетела от колдуна и, набрав неслабую скорость, впечаталась в колонну. Упала к ее подножию. Затихла.
Глава Доцланда развернулся к бегущим врагам. Послал в них мощный магический заряд – стену ревущего огня.
Грюне виртуозно ушла от удара, прыгнув выше огненной стены, а Лавочкин ничего не успел сделать. Растерялся, запнулся и встретился с пламенем, будучи в комичном положении летящей лягушки.
Стоило огню коснуться растопыренных ладоней рядового, и шквал исчез. Коля сгруппировался, сделал кувырок. Вновь оказавшись на ногах, парень продолжил бег.
«Знамя работает!» – ликовал солдат.
Грюне приземлилась и жахнула в Дункельонкеля заклинанием огненных клинков. Сразу три яркие полосы устремились к колдуну. Тот как бы потянулся к клинкам, отклонил их, вовлек в круговое движение. Облетев черного повелителя, сгустки светящейся энергии с удвоенной прытью понеслись к Лавочкину.
Коля даже испугаться не успел – Полковое Знамя мигом поглотило и эту атаку.
Хмурый Дункельонкель походя отмахнулся от очередного залпа фрау Грюне. Его беспокоила не хранительница. Барон Николас.
Дело было даже не в том, что юный выскочка поглощал удар за ударом. Повелитель Черного королевства видел магическим зрением, как от Николаса к нему тянется алый магический вихрь, и нет силы, способной остановить вращающийся ураган энергии.
Нет, Дункельонкель не был трусом. Он был циничным, давно сделавшим выбор человеком. Притом сумасшедшим. Но сейчас он испугался. Не за судьбу нового порядка, ради которого он затеял мировую войну. За себя. Алый водоворот не сулил ничего хорошего. От магической воронки веяло чистым, рафинированным страхом.
У колдуна отлила кровь от лица. Если бы рядом с Дункельонкелем очутилась Хельга Страхолюдлих, еще не известно, кто бы оказался бледнее. Он достал из-за пазухи зеркало Гретель, сохраняя внешнее спокойствие.
«Жаль, подарочек любимой сестрицы пригодился так скоро. И больно будет…» – подумал доцландский владыка, произнося заклинание.
Поверхность зеркальца ожила, отражение смазалось, а затем непобедимая сила стала втаскивать Дункельонкеля внутрь изящного костяного обода.
Площадь волшебного стекла была таковой, что даже рука колдуна с трудом входила в маленький портал. Однако магия предмета вытянула волшебника, словно мультяшного героя, и зеркальце легко его проглотило.
Мгновение повисев в воздухе, оно упало и разбилось вдребезги.
Грюне в неистовом прыжке попыталась дотянуться до зеркальца, но опоздала. Лавочкин и вовсе остановился, наблюдая за чудесным исчезновением главного врага.
– Что же ты?.. – плаксивым голосом спросила хранительница Колю. – Ловить же надо было!..
Девушка перевернулась на спину. Захрустели осколки. Она села, стараясь не порезаться. Из глаз фрау Грюне хлынули жемчужные слезы.
– Нет, ну, я понимаю, зеркало бьется к несчастью… – промямлил солдат.
– Это ее жизнь! – Хранительница указала на Гретель.
Парень посмотрел на старую ведьму. Та как раз очнулась, заворочалась, тихо застонала.
– Нет, – вымолвила Гретель.
Грюне смахнула очередную жемчужину, вскочила и подбежала к ведьме:
– Что вы сказали, матушка?
Лавочкин закатил глаза:
– Только не говори, что она – твоя мать.
– Глупый рыцарь, она – одна из трех верховных хранительниц, – ответила Грюне, бережно пристраивая голову старушки на своих коленях.
Рядовой присвистнул.
Тем временем Гретель заговорила:
– Зеркальце разбилось… Нестрашно. Эта часть его проклятья не исполнится… Важно спешить. Николас, ты постоянно опаздываешь. Молот… Молот перепрятан. Сестры перетащили его в северную башню… Если бы ты пораньше… Торопитесь, скоро… Паулю привет. Идите!
– А вы? – спросила Грюне.
– Не волнуйся, сестры уже близко.
Гретель сморщилась от боли, зажмурилась, обмякла.
Хранительница нашла пульс на ее шее:
– Жива. Поспешим, барон!
Началась очередная гонка по пустынным величественным коридорам замка. Лавочкин прихрамывал. Его беспокоил копчик. Все-таки кувырок сквозь стену огня получился не идеально, и солдат приложился филеем о каменный пол. Жалеть себя было непростительной глупостью, ведь парень видел, как Дункельонкель приложил хозяйку пряничного домика о колонну. Гретель оказалась сильной.
– Сколько ей лет? – не выдержал Коля.
– Две сотни, – печально сказала фрау Грюне.
– Она же младше тебя! Как же так? Ты выглядишь такой юной, а она… И уже верховная хранительница…
– Долгая история. Не трать дыхание.
Девушка бежала, словно профессиональный спортсмен. Лавочкин вдруг понял: будь она без него, давно бы полетела. Ведьма.
Солдат хлопнул себя по лбу:
– Знамя!
«Хочу вместе с Грюне попасть к Молоту Ведьм», – загадал он.
Полковая реликвия не исполнила пожелания.
– Оно не работает! – воскликнул парень.
– Ты о чем? – поинтересовалась хранительница.
– Я думал, если Знамя поглотило магию Дункельонкеля, то оно полностью восстановило свои возможности. Когда оно было здорово, я мог появляться, где угодно…
Коля стал задыхаться. Мешок оттягивал плечи. Рядовой остановился:
– Все, Груня, перекур.
– Что?!
– Отдых.
– Какой отдых? Возможно, Дункель…
– Дома, – оборвал парень.
– Почему ты так уверен?
– Я почувствовал его ужас. Ему было очуменно страшно. Я тебе, Грунь, так скажу: Знамя начало просыпаться. Я снова улавливаю мысли. Самое удивительное, похоже, колдун испугался… меня.
Хранительница скептически осмотрела солдата:
– Нет, ты не страшный. А мои?
– Что твои?
– Мысли. Мои мысли читаешь?
– Честно? Не пробовал. – Солдат помолчал. – Нет, не могу.
– Вот и славно. А я чувствую, ты прав насчет Дункельонкеля. В замке его нет. Поэтому пойдем медленнее. Но пойдем.
Отдохнувший рядовой кивнул, и они продолжили путь.
Теперь Коля глазел на внутреннее убранство цитадели ведьм. Древние архитекторы постарались на славу. Помещения были велики даже для циклопов. Сводчатые потолки, широкие коридоры, мощные колонны… Лавочкин недоумевал: где здесь, посреди тундры, можно найти такое количество камня. Гранит, мрамор, известняк. Грюне пояснила, что, согласно сохранившимся летописям, стройматериалы свозились со всего мира. Циклопы были гигантоманами.
