Бредя по еще спящим улицам города, Скорпо даже не слышал, как за ним неотступно следовала чья-то тень.
Выйдя на улицу, чародей направился в совершенно другую сторону. Постепенно приходя в себя, он вдруг осознал, что очутился в незнакомом квартале, и куда теперь следует двигаться, просто не знает.
Неуверенно пройдя мимо еще нескольких закопченных покосившихся домов, он решил повернуть назад, но не тут-то было!..
Дверь дома за спиной резко распахнулась, и крепкие руки, схватив его за одежду, грубо втащили вовнутрь.
— Заблудился, солдатик? — просипел незнакомый голос, и по горлу, сбривая волоски утренней щетины, проползло остро заточенное лезвие.
Инвар не шевелился, призывая остатки сил для отпора, а тем временем по его карманам умело шарили в поисках добычи.
— Тю-ю-ю… — раздался разочарованный голос ночного ремесленника, — а я уж думал, что у солдатика мошна тяжела, а жизнь легка. А ты, братец, совсем пуст… — Острие стоула уперлось под подбородок, и по горлу на грудь закапала кровь. — Делать-то что будем, солдатик? Чё молчишь али язык со страху проглотил, бесстрашный ты наш?
Мага затрясло изнутри. Голова мгновенно стала ясной, на кончиках пальцев, казалось, заискрилась Сила.
— Я не солдатик! — Инвар мягко отвел руку с ножом в сторону от себя. — Мое имя — Скорпо! — Комната озарилась ярким светом, вырывая из темноты рожу неряшливо одетого мужика.
— Я — мастер Круга Двенадцати. Подданный Виги, вассал Огня и родной брат Владыки Бревтона!!!
Вор затрясся, выронив нож на утоптанный пол. Его глаза полезли из орбит, изо рта пошел голубой дым.
— И НИКТО НЕ СМЕЕТ СТАНОВИТЬСЯ НА МОЕМ ПУТИ!.. — Скорпо выкинул вперед ладони. — Без видимых на то причин… — с усмешкой добавил он.
Тайники растерялись. Только-только человек, которого им поручили сопровождать и охранять, стоял посреди улицы и не иначе как пьяно озирался вокруг и вдруг неожиданно исчез, растаяв в воздухе.
Перестав скрываться, парочка вышла на середину улицы, внимательно прислушиваясь и оглядываясь вокруг.
— Отродье его в душу! И надо же было ему сюда забрести! — не выдержав, выругался зрячий.
— Молчи… — Его товарищу казалось, что вот-вот, и изо всех скособоченных окон с кривыми ножами в зубах на них полезут лихие людишки, коими славен этот квартал.
— Хоть молчи, хоть кричи — толку не будет! Мож, уйдем отсюда, пока жопы на месте? А главному скажем, что…
Тайник так и не успел поделиться своей отговоркой — буквально в двух шагах от них вздрогнул, теряя остатки черепицы, дом. А затем раздался тонкий, словно кому-то отдавили сокровенное, пронзительный крик, перетекающий в рев, какой не может исторгнуть человеческое горло.
Переглянувшись, зрячие кинулись к дому. С разбега высадив дверь, парни ворвались в прихожую и… замерли на месте, осеняя себя охранными знаками.
Вся комната была в крови… На полу, стенах — человеческие внутренности. Точно несчастного разорвало изнутри. Но не этот страшный натюрморт поразил невольных зрителей. Посреди всего этого живым факелом пылал человек…
Вот он обернулся, ощерясь мертвой ухмылкой. Кости пальцев потянулись к живым, сноп слепящего света брызнул из пустых глазниц, и людишек тут же поглотил разбушевавшийся костер.
— АХАТЭЗ АХАТ САРА КЛЭ, ОН ИР ГЛА ИРСГА, ЛОД ОТ ХАНАСГЛА!!! — прогрохотал огненный великан, выходя на враз ожившую улицу. — Смерть поправ, станет сын над отцом, кровью его причастившись!!!
Проснувшиеся люди выбегали вон из горящих домов, натыкались на оживший кошмар и бросались прочь, подальше от этого места.
У отца Симона, Бревтонского и Вильсхолльского, нынешнего первосвященника Церкви Единой Веры, была одна-единственная слабость, за которую (стань она известна Верховному первосвященнику) расстался бы он со своим священным саном, став обратно простым монахом. И даже сейчас, когда Владыка Керит испускал последний дух, священник, философски рассудив, что «если на то и есть воля Ушедшего, то его, отца Симона, участие никоим образом не повлияет на ход событий», а посему, отрядив во дворец на ночное бдение провинившегося монаха, сам сладко спал, нежась в ранних утренних лучах, пробивавшихся сквозь плотные шторы.
Бесцеремонный толчок в плечо разбудил первосвященника. Недовольно дернувшись (такой сон прогнал!), отец Симон открыл глаза. Над ним стоял перепуганный прислужник, коему поручалось сопровождать первосвященника на службу. Паренек что-то пытался сказать, но язык его не слушался, а сам он весь трясся, отчаянно жестикулируя.
— Случилось что? — неспешно потянулся под толстым одеялом мужчина. — Владыка Керит скончался? Враги под стенами шатры поставили? Да говори же, бестолочь!
— Отродье… Отродье явилось! — осеняя себя знаком креста в круге, рухнул на колени прислужник.
За всю ночь мастер Лео так и не сомкнул глаз — что-то тягучее, тревожное томилось в душе, прогоняя сон. А под утро, когда усталость взяла свое, взору явился неведомый старик.
Несмотря на прожитые годы, незнакомец, с любопытством озираясь вокруг, бодро прошагал по комнате, задержался у накрытой тканью Сферы Кристалла, неодобрительно покачал головой и после недолгого раздумья уселся на край кровати.
— Ну ни схада не изменилось! — вместо приветствия объявил он, по-молодецки забрасывая за плечи длинные седые волосы.
— Мы что… знакомы? — Оказывается, Лео сидел рядом, облаченный в парадную мантию.
— Ну как тебе сказать, милок… — Старик улыбнулся, показывая совершенно молодые зубы. — Вроде слышали друг о друге. Да ты не мучайся — не вспомнишь. Я тебя тоже с трудом припоминаю, хотя вот комнатку эту помню очень даже хорошо.
«Абсурд какой-то», — подумал про себя Лео, но вслух сказал иное:
— Бывали здесь раньше?
— О! И не раз! А может, и не бывал. Может, просто приснилось! — и, хитро улыбнувшись, заговорщически прошептал волшебнику на ухо: — Я же тебе снюсь.
Внезапный порыв ветра распахнул настежь окно, сбрасывая с подоконника «Книгу Судеб» Руперта Мактиги.
— Я че зашел … — перестав улыбаться, гость посмотрел на свои морщинистые руки. — Ты бы поднимался, а? Не ровен час, слетишь ты со своей долбаной горки прямо к нечистому на завтрак. Да и людишек жалко. Хотя в большинстве своем оскопить их всех надо… ну, чтоб дураков по миру меньше шастало. Но опять же — души губить раньше времени не дело… да и…
— Старик, что ты плетешь?! — Глава Совета Двенадцати схватил старика за плечи, разворачивая к себе. Поймав воздух, не удержался и свалился на пол, больно ударившись коленкой о каменный пол.
…Окончательно придя в себя, Лео внимательно огляделся — до такой степени реально было это утреннее видение.
Он поднялся на ноги, одергивая задравшуюся ночную рубашку, и… замер, не веря самому себе, — на кровати остался след. Как раз там, где сидел гость.
