«Горло болит». — Инвар прислушался к беседующим.
Гном с нескрываемым удовольствием пускал вверх одно за другим дымные колечки, с отеческой улыбкой поглядывая на сидящего напротив увальня. Тот пил не спеша, явно боясь обжечься.
— Ну и куда ты теперь? — не выпуская обкусанного мундштука изо рта, прогундосил Дырявый Мешок. — Как шея? Не болит?
— Шея нормально. Глотать только еще больно, — поморщившись, тролль отпил чаю, — Не знаю… Надо бы найти Большого Оза, да и убираться к себе. Погулял — не понравилось. Неинтересно.
— Кстати, а куда девался твой друг? — Гном, откинувшись на спинку стула, с удовольствием разглядывал потную кружку с темно-янтарной жидкостью. — А ведь хорошо… — И потянулся, откладывая в сторону трубочку.
— Оз? Не знаю даже. Когда он долбанул меня по голове, я ж того… отрубился! А он, не сообразив, кого, собственно, уложил, кинулся по городу на мои поиски.
«Пора!» — пронеслось в голове Скорпо.
— Пробегав до рассвета, он умудрился оказаться за городской стеной, где очутился в сточной канаве, в коей счастливо провалялся до второй половины дня. Затем, очнувшись, не был пропущен обратно в столицу. После чего присоединился к выходящему из города торговому каравану и сейчас направляется все дальше и дальше на юго-восток в полной уверенности, что возвращается на север, домой, в родное стойбище. Что вас, господа, еще интересует? — Инвар Мийяра еле сдерживал улыбку, наслаждаясь произведенным впечатлением. Всего одна серебряная монета стражнику, а каков эффект!
Друзья долго, не сводя глаз, смотрят друг на друга… Потом одновременно, словно весь сегодняшний вечер репетировали, поворачивают головы в сторону незваного гостя.
— А ты… Вы… — Гном явно не знал, как себя вести, — собственно, кто? Простите…
Все шло так, как чародей себе и представлял.
Неспешным отработанным движением он снял с головы капюшон, выставляя лицо напоказ.
Дырявый Мешок прищурился, уже догадываясь, кто перед ним. Тролль недобро нахмурился, и по нему было видно, что он готов просто встать и без лишних предисловий втоптать тэндха в заплеванный пол. И причиной тому будет не злобный характер, а просто не понравился ему этот человек. И хоть режьте, хоть колесуйте — вот не понравился, и все!
«Честный… И даже не скрывает, дурак! Честный дурак…» — Мийяра на какое-то мгновение засомневался: а стоит ли привлекать этого громилу? Затем, все еще раз взвесив, чародей сделал следующий шаг.
Медленно, очень медленно (в который раз!) распустил шнуровку плаща…
— Отродье и все святые! — взлетел с места гном, тыча короткими пальцами в двухцветную татуировку на дряблой шее. — Мастер Скорпо!
И под звон подскочившей посуды рухнул обратно на скамью, напрочь забыв закрыть рот.
— Может, кто-нибудь мне объяснит… — тролль, убрав с лица маску ненависти, говорил спокойно, — …в чем здесь… — все же природа и непосредственность взяли верх, — ВАШУ БОГУ ДУШУ, дело?!!
Наконец гном закрыл рот.
— Лукка, — прокашлявшись, начал он, — перед тобой один из самых великих колдунов на этом проклятом свете. Один из Круга Двенадцати, мастер черной, белой и Отродье знает какой еще магии по имени Скорпо.
— И дальше что? — Тролль набычился, но было ясно видно, что он не знает, как себя вести.
«Все правильно. Как там у орков… «Не ведаешь, кто перед тобой? Покажи клыки. Друг — поймет и простит, а перед врагом извиняться не нужно». Воистину великие слова великой древней расы!..» — огладив седую бородку, Скорпо покровительственно улыбнулся.
— Спасибо за, так сказать, представление, гном по имени Дож — Дырявый Мешок, — откинулся на спинку стула колдун. — Продолжай, пожалуйста… Интересно послушать, что говорят обо мне в миру.
Прочистив горло и, не иначе как для храбрости, отхлебнув пивка, Дырявый Мешок в нескольких словах поведал магу, что говорят о нем в народе. И даже рискнул упомянуть о слухах по поводу родства Скорпо и Владыки Локо и их натянутых отношений между собой.
Услышав последнее, Инвар про себя возблагодарил Небо — теперь все последующее будет носить некий благородный оттенок, а значит, будет легче склонить этих двоих к себе на службу.
Немного помолчав, словно сызнова переживая нелегкие воспоминания, Скорпо кивнул:
— Увы, Дож, ты прав. Да, я… родной брат нынешнего Владыки королевства Бревтон.
Гном быстро глянул на тролля, но, ничего не сказав, приготовился внимать каждому слову мага. Колдун между тем спокойно продолжал:
— А что здесь такого? Брат брату, как… Как там у вас говорят, тролль… «кувшин кувшину — рознь», не так ли?
— А… э… — растерялся Лукка, отчаянно хлопая глазами. — А откуда… вы это… — и не договорил, получив тычок от гнома.
— Ты хотел спросить, откуда я знаю поговорки народа из Вечной Долины? — улыбнулся старик. — Мой покойный учитель, бывало, говорил мне: будешь любопытным, будешь иметь мир в кармане, — сказал Скорпо и тут же пожалел, что сказал это: тролль закатил глаза, на его физиономии было ясно написано: «А оно мне все это надо?!», у гнома лицо буквально окаменело, словно он не знал, что и ответить.
— Но сейчас не об этом, мои друзья… — Мийяра заметил, как в дверях трактира мелькнул чем-то встревоженный Трав. Орк растерянно постоял на пороге, взглядом отыскал хозяина и… развернувшись, выскочил обратно на улицу.
«И что сие означает? У нас неприятности? Поджимает время? Или что еще?!»
Как можно шире улыбаясь, Скорпо приступил к намеченному разговору.
— Так вот, о моих взаимоотношениях с семьей… Ограничусь лишь следующим: да, нынешний правитель действительно мой родной старший брат. И каждый из нас желает смерти другого больше, чем бы вы могли себе представить, и, поверьте, на это у нас есть очень веские причины. Теперь по делу… Зачем я вам все это рассказал? Объясняю: мне нужна ваша помощь, господа. И вы мне ее окажете, ибо с сегодняшнего дня вы оба стали моими должниками. Надеюсь, вы блюдете закон долга?
То и дело хмурясь, Дырявый Мешок ковырял треснувшим ногтем доску столешницы.
— Я что-то не понял! — вскочил Лукка, мимоходом сметая рукой все, что стояло на столе. — А с чего бы это, а? Я за то… Мы у тебя что-то занимали? Просили?!! Так какого рожна ты объявляешь нас своими должниками, тэндх?!!!
— Успокойся, приятель… — Гном положил свою ладошку на лапищу гиганта. — Жизнь, в особенности собственная, даже в наше время чего-то стоит.
Тяжело сглатывая накопившуюся слюну, тролль недоуменно уставился на Дожа.
— Видишь ли, в чем дело, мой друг… — улыбаясь, продолжил Мийяра, — сегодня утром вы должны были умереть. Но!.. Остались живы. И причиной тому — мое искусство. Я спас вас, мой дорогой. Я подарил вам жизнь. И думаю, что это не такая уж и мелочь, которая могла бы быть для вас лишней. Поправьте меня, если я ошибаюсь.
