Эффект моей шутки насчет сапог несколько смазала очередная выходка слепого эльфа. Он вдруг напрягся, стиснул мое предплечье стальными пальцами и дернулся к распахнутому окну.
— Чу! Крыла трещат! — заорал он, яростно вращая глазами. — Эво голубь! Вестимо Горлаш, по шуму знаком!
Я даже прислушиваться не стал. Поверив Лито на слово, нахлобучил на голову желтый помятый шлем и придал лицу выражение тупой решимости. Гнедан был уже возле окна — ухватившись за косяк, рывком высунулся наружу, вглядываясь…
— И вот, усталый и гордый, в трепете серых крыл, в голубых молниях электронных волн, попискивая как беспроволочный телеграф и распространяя вокруг колючий аромат свежих новостей — под крышу сарая ворвался Горлаш! Он был молод и незаменим. Мы ловили его втроем, но скоростной птах радостно увиливал от тяжелых кольчужных рукавиц, продолжая победно попискивать и тащить за собой на нитке скрученный в трубочку клочок бересты — маленький и долгожданный.
«ПРИБЫВ НА МЕСТО, ВИЖУ БОЙ» —
вот и все, что было написано на этом лоскутке. Четыре слова — Гнедан зачитал их трубным голосом, и я почувствовал, что моему сердцу тесно в объятьях дырявой кольчуги. Мощно взмахнув руками. Лито с нечеловеческим скрежетом выдернул из стены свой страшный топор — и ногами вперед прыгнул в отверстие люка — только воздух простонал и затрещала лестница. Я рванулся за ним — но Гнедан, охватив руками стог сена кубометра в три, уже потащил всю эту ломко-травянистую гору к окну и — низвергнул разом. Я понял идею! — сдавив в объятьях огромный лохматый ворох, вылетел из окна по пояс и, согнувшись, метнул свою охапку вниз. «Ну, сигай!» — заорал Гнедан, и, совершенно не подумав, я сиганул вослед туче крутящихся травинок и навстречу облаку пыли, встающему от земли, — свист, удар ветра и скрежет! Вынырнув из стога и раздавливая зубами все, что набилось в рот, я поспешно отпрыгнул в сторону, освобождая Гнедану место для приземления. Лошади оказались уже оседланными, и мне оставалось только очутиться на рыжей спине хрипящего Харли… Страшно ругаясь. Лито нащупал наконец ускользавшее стремя — и вслед за его мышастой кобылой мой рыжий монстр привычно перемахнул через остатки изгороди.
Глава четвертая. Из мрази в князи
Evadere ad auras — hiс opus, hoc labor est!
[63]
Vergilius
Я всю жизнь считал, что командиры скачут впереди. Оказывается, это не так: подчиненные обогнали меня, предоставив редкую возможность следить за грязными крупами своих лошадей, мелькавших впереди на лесной дороге. Темнота наваливалась всерьез — еще минута, и придется включать подфарники. Я дергался на спине расходившегося Харли и думал о том, как мы сейчас смотримся. Наверное, незабываемо: три копытных монстра в жесткой боевой упряжи, а в седлах — какие-то бомжи в заплесневелых рубахах. Лито, сотрясавшийся на звероподобной кобыле чуть впереди, повергал в ужас одним своим видом — тяжкий дощатый щит, закрепленный на корме лошади, а также первобытный топор, притянутый сзади к седлу, намекали, что их владелец — парень неслабый и просто так, без повода, никого не обидит. Гнедан, скакавший в голове процессии, и вовсе не проглядывал сквозь деревья — зато динозавровый грохот копыт его лошади распугал, наверное, все живое в радиусе трех километров.
Как уже было замечено, я нахожу некую прелесть в скачках. Харли дергал головой очень забавно — очевидно, уздечка ему мешала, как, впрочем, и непривычно тяжелое седло. Терпи, браток, — обломаем опорьевского аристократика, я тебе корыто белоярого пшена поставлю пополам с коньяком… До устья Сольцы было заметно дальше, чем до погоревшей резиденции князя Всеволода — я уже устал считать ветки, норовившие ласково хлестнуть меня по ошалелым глазам; сосенки сменялись елочками, а гонка все не кончалась.
Икнув от неожиданности, я рванул уздечку, задирая меринову голову на себя, — Лито тормознул кобылу в трех метрах впереди — выбросив вверх толстую железную руку в обрывках рубахи, обернул ко мне зеленое от эмоций лицо:
— Чую шумление обоку! Тамо, подесней поляны: оружный перестук и воински зовы.
Я с трудом различил его слова — мой Харли, обиженный резким торможением, привстал на задние лапы и прохрипел нецензурное. Бросив веревку, я горячо обнял его за мускулистую шею — и остался-таки в седле. Чья-то рука ухватила Харли за обслюнявленную железную скобку, закушенную в пасти, — Гнедан, уже пеш, другой ладонью прихлопнул меринов храп и рычащим шепотом посоветовал не шуметь.
— В четвертьпоприща отсель — река. Тамо и лодка наша укрыта, — услышал я его радостный шепот. — Коли бьются еще, мыслю: не поздно мы прибыли. Успеется дело!
— Ну, замполит, веди людей к реке. — Тяжело дыша, я наложил руководящую ладонь на жесткое Гнеданово плечо. Мимо провизжал осколок, но никто не пригнулся. В моем взгляде блеснула спокойная уверенность, так хорошо знакомая рядовым бойцам батальона. — Каждому выдай по сто грамм.
Всех беспартийных — срочно в партию. Закрепись на берегу и держись до первой звезды. Давай — одна нога вперед, другая назад!
Гнедан понимающе кивнул поцарапанным шлемом и бросился с дороги в кустарник. Я поспешил за ним, предоставив Лито шанс самостоятельно привязать лошадей. Бежать было сложнее, чем скакать — кольчуга нежно обнимала бедра, мешая ритмично двигать ногами, а каска стала настойчиво съезжать на глаза. Невольным движением руки я разорвал тесемку за ухом и позволил шлему свалиться — ветер драматично засвистел в волосах, и жить стало легче.
Внезапно босые подошвы зачавкали по мокрому, и трава податливо заходила под ногами — а прямо по курсу проявилась в сумерках затуманенная низина. Это была река. Выцарапав из-под поваленного дерева узкую прогнившую лодчонку, Гнедан гордо протянул мне весла.
— Вопрос не ко мне, — мягко сказал я, отводя руку с веслами. — Сегодня по графику работает Лито.
Эльф немедля возник из зарослей и, послушно приняв весла, сиганул в лодку. Плавсредство играючи накренилось, но решило пока не разваливаться, а подождать, пока мы выберемся на середину реки. Напрасно надеялось: Лито повел лодку вдоль самого берега — под связками мокрых корней, свешивавшихся с берега в воду.
— И — р-раз! И — два-с! — сказал я, наслаждаясь поступательным движением и, одновременно, как бы помогая Лито грести. — И — левой! И — правой! И — три! И — четыре!
— Потьше, Славко, не шуми, — обернулся Гнедан, сидевший на носу и напряженно наблюдавший местность. Он, натурально, нервничал — я заметил, как дрожат его пальцы, осязавшие рукоять меча.
— И — пять… И — шесть… И — семь… — шепотом считал я, подмигивая слепому. Тот не заметил, но улыбнулся. Он тоже сбросил с головы железный капюшон и теперь поминутно оставлял весла, чтобы отвести волосы от лица. Я вдруг удивился, как это слепец разбирает дорогу — но вспомнил, что профессиональный эльф, да еще разбойник, должен знать свою реку наизусть.
