— Зачем искать? Кому нужен бесполезный бобыль, команданте?
— Группе товарищей, дери их! Ждут его, с нетерпением! Друзья мои, ободрать их! Меня послали! Найди любого старца с голдой! Любого! И привези его в Жиробрег — все, больше ничего не надо. Только живым довези!
— Зачем в Жиробрег, команданте?
— А кто будет Муромца разыскивать и лечить? Четвертого старца-то не хватает! Ты думаешь, я заради каких благ суечусь в Немогарду, а? Мне сказали: лети в Немогарду. Там — старец Свенельд или старец Белун, на выбор. Так нет же! Они здесь, под боком анонимно тусуются, йогин блин!
— Кому охота тратить время на лечение нищего муромского паралитика? — Феклуша пожала плечиком.
— Дура ты глупая, боевой товарищ Фекла! А кто Чурилу будет мочить? Вот излечим Илью Муромца, а потом он Чуриле таких фофанов залепит в лобешник, что вообще. Поняла?
— Чтобы победить Чурилу, не обязательно возиться с паралитиками. Есть более простой способ, — обиженно заметила Феклуша. — Ты велик, дон Бисер! Ты и сам сможешь остановить злобного каудильо.
О! Кажется, эта девочка в меня влюблена. Впрочем, не удивительно. Я же милый! Во-во. Вы только гляньте. Обняла мою атлетическую ногу и прижалась смуглой щечкой…
— Я верю в тебя, команданте. Народ слагает о тебе песни надежды! Сделай сотню шагов к славе! Понадобится самая малость: волшебный летающий сапог — да, пожалуй, ведьмин пояс. Тот самый, что выпал из рук покойной Стозванки, Розовый. Он тоже поможет в борьбе…
— Ну не знаю… ломает… стремно как-то… — промычал я. — Ну разве что… если ты немного почешешь меня… Вот здесь, повыше.
— Я стану твой верный камарадо, дон Бисер! — В девичьих глазах расцвели пятиконечные звезды. Порывисто схватила пальчиками мою мужественную руку и — башню едва не снесло, когда…
Хе-хе. Завидуйте, Бивесы! Щас будет круто. Юная боевая подруга прижала жилистое запястье команданте Бисера к… горячей груди! Не вставая с колен, преданно заморгала снизу вверх. Я поразился. Как в отъявленно-черных ресницах могут жить такие зеленые глаза? И почему так густо пахнет цветами? Наконец, наболевший вопрос: зачем проклятый платок удерживается на крепких девичьих плечах, неудачно прикрывая девичью же грудь? Будто приклеенный, зараза. Я б на его месте давно свалился в траву.
— Ты должен стать супергероем, команданте, — захлебываясь, шептала Фекла, больно стискивая мою руку меж волнующихся грудей. — Я помогу тебе. Ты должен ощутить, как внутри тебя поднимается огненный гонор…
— Ощущаю… — блаженно промямлил я.
— Большая рыцарская гордость разбухает и крепнет в тебе… Героическая жилка пробуждается! Внутри просыпается воин, настоящий боец…
— О да! Кажется, боец уже проснулся, — радостно сообщил я.
Она вдруг порывисто вскочила на ноги — ча-ча-ча каблучками по мокрым бревнам дамбы! — отпорхнула в сторону, махнула рукой, указывая на воду:
— Там, в глубине — твой волшебный сапог! Достань его, команданте!
Очарованный и готовый на все, я послушно потянулся за удочкой.
— Нет, дон Бисер! — Она перехватила удилище. — Достань сапог… иначе.
Я растерялся. В смысле — нырять?
— Почувствуй гордую жилу в сердце! Заставь ее работать! Протяни руку… туда, где середина озера… теперь мысленно нащупай сапог на дне. И — возьми его.
Моя рука вытянулась четко в указанном направлении.
— Не надо оттопыривать этот палец, команданте, — строго сказала Фекла. — Постарайтесь сосредоточиться… Это боевая магия, а не игрушки!
Я судорожно сожмурился и начал воображать, как мокрый мокасин, сплошь облепленный кораллами и обгаженный анчоусами, лежит под толщей черной воды на грязном илистом дне среди ржавых якорей и битого стекла. Безуспешно. Вместо сапога представлялась почему-то почти единственно сеньорита Фекла, причем без сарафана.
— Почувствуй Жилу, друг, — защекотало у самого уха (в носу заныло от сплошной сладости недорогого цветочного парфюма). — Дай гордости расцвести под сердцем. Ты красив и умен, команданте. Женщины чувствуют таких людей спиной, на расстоянии. Уж поверь мне. Бедную девушку Феклу ты просто очаровал, очаруешь еще тысячи простых смертных! Надо вступить на гордую сторону жизни. Тогда будешь властвовать. Торговать человеческими мечтами. Ты сможешь все.
Наконец заветное звонкое слово скользнуло с ее длинного языка:
— Ты — волшебник.
Круто, круто! Я волшебник, волшебник! Великий магистрище Бисер! Хотелось оправдать доверие милашки. Я честно растопырил пальцы на руке и начал зондировать дно. Вода, камни, жабы… Ага, нечто скользкое. Не сапог. Медуза или полиэтиленовый пакет. Теперь правее… о! видимо, немецкая мина. Чуть дальше под корягой — два утопленника и сундук мертвеца. Где же сапог?
— Не получается, — вздохнул я. — Жилы не хватает.
— Как не хватает?! Посмотри!!! — звеняще-торжественно воскликнула Феклуша. — Открой глаза, команданте!
Оу, йеааа… Йожистый карась! Вы только гляньте.
Вода взбурлила. Ломанулась волнами к берегам. Кажется, озеро сгоряча решило закипеть. Из раздраженного бульканья и рева колючих пузырей тихо воздымался мой размокший мокасин. Весь облепленный зелеными соплями тины и водорослей, он поднимался тяжело, как звездный истребитель. Вот, гудя и подергиваясь, приподнялся над водою почти на полметра. Повисел, будто раздумывая. Потом тихо поплыл ближе — волоча по воде длинные мокрые шнурки кроваво-красного цвета.
Клево, клево! Сапог-самолет!
— Чувствуешь, как он притягивается к твоей ладони? — восторженно прошептала Фекла, волнительно приобнимая за шею.
Я кивнул. Как правило, к моим ладоням притягиваются (прилипают) другие вещи. Не важно. Вчера — жвачки, сигареты, авторучки и кредитные карточки, сегодня — чужие сапоги, завтра — еще что-нибудь чужое… Хорошо бы гуд хард кэш.
— Теперь ты настоящий волшебник… — объявила красавица Фекла, когда аэролапоть подплыл вплотную и (я опустил руку) с размаху чмокнулся вниз, в бревенчатый настил у моих ног. — Ах, милый команданте… вы такой великий!
Она вдруг торжественно выпрямилась и… извлекла из сладостного корсажа… какую-то гадость. Я пригляделся: металлическая цепь, кучка грубо кованных звеньев. Неужто золотая? Не похоже: мутновато-желтая.
— Золото, дон Бисер. Настоящее золото, — прошептала модельная дылдочка. — Это… и есть волшебная цепь перехожих калик. Подарок от дона Эстебана Техилы. Теперь ты достоин принять сей дар, о, великолепный новоиспеченный маг!
Она протянула длинные красивые ручки, обняла за шею; я ощутил, как тяжело и чуждо золотая цепь легла на могучую грудь.
— О! Цепак… в натуре, золотистый, — восхищенно прошептал я. — Как у Лехи Старцева. Стало быть, уже не надо искать Белуна! Я и сам за старца сойду! Буду четвертым каликой, и мы сразу найдем Ильюшку Муромца…
