Следующий день он честно посвятил хозяйственным делам вместе с госпожой Солер. Ади отправился с Густаво ловить рыбу, Хайди… ее чего-то не было видно с самого утра — заперлась у себя и не выходила.
В Рио-Гальегос было 2 автомобильных салона. Мастерская Санчеса — не в счет. Там все равно нет ничего путного. Спустя 3 часа довольно придирчивого выбора они остановились на Ford De Lux в версии «универсал». И достаточно комфортно, и 4 овцы влезают в багажник. Все это время Анна была просто душкой — шутила, болтала на какие-то общие темы, казалось, ничто не напоминает в ней прежнюю Анну, похожую на сжатую пружину, жесткую и категоричную. Обратно она, видимо, утомившись, всю дорогу мечтательно смотрела в окно. Дорога на ранчо шла через холмистую местность. До «гор» эти холмы еще не дотягивали, но и уже были явно не «просто холмы». Посему дорога сильно петляла. Прокладывали ее явно не немецкие инженеры, и кое где имели место просто ошибки проектирования. В некоторых местах возникали слепые зоны, где не видно, что едет навстречу. Все эти ошибки искупались тем, что дорога была очень мало загружена, притом по большей части гужевым транспортом. На одном из таких поворотов навстречу на большой скорости вылетел красный Vauxhall Wyvern, он шел прямо в лоб. На все потребовались доли секунды, которые для сидевшего за рулем Ройтера превратились в долгие минуты. Он видел лицо водителя Wyvern'а, прикрытое тенью от противосолнечного щитка, видел блестящие хромированные ободки фар. Сначала Ройтер попытался уйти вправо, но, понимая, что не впишется, дал резко влево, прибавив газ.
— Хельмут! — Визг тормозов слился с визгом Анны. Она не успела сказать, что должен сделать Хельмут. Wyvern занесло, он вильнул кормой, и не снижая скорости, умчался в неизвестном направлении. Ford ушел на обочину, его тряхнуло, и машина замерла.
Замерли и оба в машине. Пассажир и водитель. Ройтер тупо-вопросительно смотрел на перепуганную Анну. На капот оседала пыль. Анна не менее тупо смотрела на него. Как будто что-то щелкнуло в мозгу, как будто система «Ипсилон» перенесла их. Только во времени, а не в пространстве. И они снова были вместе, и на дворе был какой-нибудь 35-й… И тут Ройтер понял — испуг Анны вызван не критической ситуацией, не страхом за свою жизнь и здоровье. Она испугалась того, что она выкрикнула. Понял ли он? А если понял? Ее тело было напряжено, как натянутая струна.
— Кто такой Хельмут? — неожиданно сам для себя уверенно спросил Ройтер. В пыльном душном воздухе кабины как будто пролетел легкий ветерок. Натянутая струна слегка ослабла. Но ослабшие струны фальшивят. Фальшивила и эта.
— Нет-нет, — шептала Анна, — Все в порядке… Не обращайте внимания. — Ее голос наконец обрел обычную твердость. — Вы сейчас только что спасли нас обоих. Спасибо вам, Диего… Вы, оказывается, еще и хороший водитель.
Наступило долгое молчание. Надо было что-то сказать, но Ройтер не знал что. Надо же, сколько лет прошло, а она все еще помнит его, Ройтера, за рулем своей машины. Не припоминал он что-то у Демански водителя по имени Хельмут. Если не знаешь что говорить — надо действовать. Для того, кто за рулем, действовать — это заводиться и крутить баранку.
— Вы не заметили номера машины? — спросил он. — Вроде бы как это дипломатические…
— Заметила. Это английское посольство. Мои хорошие знакомые — спокойно сказала Анна и усмехнулась.
— Английское посольство? Что им нужно в этой глуши?
— Англичане есть англичане. Ничего хорошего от них не жди…
Она не хотела больше говорить об этом.
* * *
По случаю покупки и заодно чудесного спасения от аварии было устроено некое подобие «званого ужина». Были поданы ребрышки на гриле, с насыщенным аргентинским соусом «чими-чури», красное вино, грибные закуски. Все, что могло дать ранчо, кроме красного вина, разумеется, оно доставляется с севера. Был собран весь «бомонд» ранчо — семья Фернандес-Очо в полном составе, Анна, Ади, Ройтер, трапезу разделила и креолка-экономка.
— Ну что ж, Диего, — начала Анна тост, поигрывая бокалом. — Вы сегодня — герой. Не просто решили нашу проблему с машиной, но и, можно сказать, спасли меня.
— Вы бы посмотрели еще, как он обращается с клинком, — заметил Густаво.
— Что ж, значит, теперь у нас есть защита.
— А нам разве нужна защита? — переспросил Ройтер. — От кого?
Густаво похлопал Ройтера по плечу. — Защищаться всегда найдется от кого, если только что-то собой представляешь. Странная фраза. Ройтеру казалось, что о безопасности этого места он может позаботиться куда лучше, чем тот же Густаво. Он рассчитывает на аргентинских батраков-стригалей, а Ройтер на боевое соединение, прошедшее спецподготовку.
Ройтер сегодня был героем дня и даже заслужил внимание Ади, который тоже захотел научиться фехтовать, особенно на японских мечах. Но его вскоре отправили спать, невзирая на протесты. В общем, для деревенского досуга было довольно весело. Наконец гости стали расходиться по своим отсекам. Ройтер задержался дольше других. Он внимательно изучал Анну. Насколько она изменилась? Что в ней осталось от прежней Анны? Может быть, это уже совсем другой человек, и смена имени — это знаковое событие. Он не Ройтер, она не Анна, а значит уже никогда не будет над ними колыхаться неведомый огненный столб страсти, значит, и нет ничего такого, ради чего стоило преодолевать полмира и ходить под пулями…
На пальце Анны блеснул солнечный лучик Ройтер узнал этот блеск. Париж. Ювелирная лавка на Грегори-де-Турс. Что могло быть дороже сознания того, что через столько лет на другом конце вселенной на ее пальце сейчас — его кольцо.
— Красивый бриллиант, — отметил Ройтер, кивнув в сторону драгоценности.
— Это память, — равнодушно ответила Анна, бросив беглый взгляд на руку.
— О чем?
— Так… об одном подонке. Видимо, мужчины появляются в моей жизни только для того, чтобы сделать ее невыносимой. Этот сделал невыносимой мою молодость.
Анна улыбнулась. Ройтер знал ее, знал, когда она шутит, сейчас она шутила. И это была большая редкость. Такое настроение обычно обещало страстную ночь… Впрочем, когда она злилась, как тысяча чертей, ночь бывала не менее страстной…
— Наверное, вы очень любили этого подонка, если носите кольцо спустя столько времени после его смерти…
— А кто сказал о смерти? — Анна неприятно прищурилась и начала сверлить взглядом Ройтера.
Идиот! Проговорился…
— Простите, мне так показалось, — начал исправлять ситуацию Ройтер. — Вы — немка, я — немец. Мы пережили страшную войну, многие погибли. И я решил, что ваш… друг тоже погиб, как большинство настоящих мужчин в Германии…
— Да? А почему вы решили, что он был настоящим мужчиной?
— Полагаю, другого бы вы не выбрали…
— Да… уж… — задумчиво процедила Анна, нервно кусая сигаретный фильтр. — Скотина… — Вдруг ее голос обрел металлические нотки гестаповского следователя, — Где вы воевали?
