Второй халиф, Омар, однажды сообщил, что сура тридцать третья «Коалиция» при жизни пророка была почти такой же большой, как сура вторая «Телец», которая содержит двести восемьдесят семь аятов, и в ней имелся аят о забрасывании камнями. О суре «Коалиция» высказалась и Айша: «В течение жизни Пророка в ней можно было прочесть двести аятов, но, когда Осман собрал Коран, мы нашли только то количество аятов, которое имеется в нынешнем Коране». То есть семьдесят три.
По-русски нельзя перевести точно слово «сура». Это не глава, как многие думают, — это ряд в кирпичной стене. Один ряд, второй, третий — так строится дом. А в каждом ряду определенное число кирпичиков — аятов, стихов. И утеря хоть части из них — это дыры. Жить в таком доме нельзя — сквозняки, и не отопишь.
Но подтверждений свидетельствам существования других аятов и сур не существует. Это очередные хадисы, и мы их не признаем. Того, чего нельзя проверить, не существует. Вот процитировали бы они точно — и легко сравнить лексику и фразеологию с общепризнанными. А так — нет. Мало ли кто чего говорит, пусть он трижды три раза халиф. У него тоже память человеческая, и мог бы озаботиться раньше, поучаствовав в редактировании. А он не стал, занятый государственными делами. Земное оказалось важнее духовного. Поэтому есть только один Коран, и востоковедам остается плакать о потерянной истории.
Окончательный текст переписали в четырех экземплярах и отправили на хранение в Мекку, Дамаск, Куфу и Басру. Уже не один центр мусульманства существовал, и оставить на произвол судьбы народ никак было нельзя. Попутно поступил приказ при переписывании ничего не менять и считать данный экземпляр Корана эталоном.
Вскоре, однако, обнаружилось, что и утвержденный халифом Османом текст Корана принимался верующими за подлинный далеко не везде, не сразу и отнюдь не всеми. Сожжение отобранных по приказу халифа записей также не нашло общей поддержки. Напротив, немалую огласку получили тексты, которые, как оказалось, удалось сохранить нескольким бывшим соратникам Пророка.
Прошло еще пятьдесят лет, и выяснилась необходимость вставить в текст орфографические знаки, знаки огласовки. Проставлены диактрические, то есть различительные, значки, необходимые для того, чтобы отличать одну арабскую букву от других, графически изображаемых одинаково с нею. Последнее имело место не ранее семьсот второго года, когда был основан город Васит, где, согласно преданию, по предложению известного своей жестокостью наместника Ирака Ибн Йусуфа альХаджжаджа
[48]
была проделана эта работа.
До этого времени существенные разночтения могли возникать также из-за того, что в древнем арабском письме не указывались удвоения букв и, как правило, не ставились краткие и долгие гласные, отчего не было ясно, в прошедшем или в настоящем времени употреблен тот или иной глагол, и тому подобное. Более поздними являются и заголовки глав Корана.
У арабов нет гласных букв. Недаром русский алфавит создан на основе арабской письменности, но с серьезными изменениями. При написании на арабском языке и при чтении существует разница в произношении. А читать необходимо правильно. Это ведь Святая Книга. Изза несовершенства раннего хиджазского, или куфического, письма чтец мог придавать различный оттенок и даже разный смысл не только передаваемому на слух, но и прочитанному или усвоенному на слух и передаваемому затем наизусть. К этому чтеца могли побуждать личный вкус, пристрастие и антипатия, политическая или религиозная ориентация близких ему людей. Принятое же чтение затем оказывало влияние на последующее закрепление текста при проставлении в нем диактрических значков и тому подобного.
Поэтому всегда для проверки правильности написания текста на Руси используется присланный в подарок еще Кагану Ярославу Владимировичу роскошно оформленный экземпляр из Халифата. Он исполнен на трехстах пятидесяти трех листах толстого крепкого пергамента, с одной стороны гладкого и глянцевитого, желтого цвета, с другой — белого, в мелких морщинах. На каждом листе двенадцать строк, причем текст занимает значительное пространство — пятьдесят на сорок четыре сантиметра, а общий размер листов — шестьдесят восемь на пятьдесят три.
Каждый аят Корана отделен от другого четырьмя или семью небольшими черточками, при этом аяты разбиты на группы, отмеченные цветным квадратиком со звездочкой, в центре которой кружок с красной куфической буквой, цифровое значение которой обозначает число аятов от начала суры. Каждая сура отделена от соседней цветной полосой из узорчатых квадратиков или раскрашенных продолговатых прямоугольников. Названий суры не имеют, но все, за исключением девятой, начинаются с традиционного «бисмиллаха» — со слов «Во имя Аллаха, милостивого, милосердного».
Русский перевод используется только от Милонега. Сорок раз будут говорить про целый коллектив, занимавшийся этим, но в народной памяти он навечно остался составленным рукой святого создателя братства саклавитов, и любые разночтения будут решены в его пользу. А то ведь ходили по рукам, говорят, и сейчас обнаружить пытаются, очень старые экземпляры, чуть ли не первых лет и веков после принятия религии на Руси. В Музее ислама во Владимире точно имеются два экземпляра неканонического Корана. Местное творчество. Новгородский и найденный лет двести назад литовский. Последний почему-то на тюркском. А лет-то со времен Милонега прошло ой-ой, и язык серьезно изменился. Понять можно, однако пора писать современный перевод. Вряд ли кто-то решится, и совсем невероятно, что его поддержат.
— Если постараться, то в любой книге можно найти противоречия, — сказала Любка вслух. — И чаще всего по вине людей. «Моисея» Микеланджело видели? Статую.
— На картинке.
— А рога у него откуда?
— Хм. Никогда не задумывался.
— Это просто плохой перевод. Там в оригинале что-то вроде «луч света». А перевели «рог». Слова по написанию схожи. Вот в вашей Святой Книге есть неточность. Я думаю, не одна, просто об этом точно знаю. Поговорите с Бериславом, он с удовольствием поделится еще десятком-другим разночтений. Вам это верить в написанное не мешает. И странно, если бы это было не так. Мы любим не за то, что кто-то или что-то идеальны. Такого не существует. Мы просто любим. Мы просто верим. Противоречия нас мало смущают. И поэтому мы говорим:
Хвала Аллаху — Творцу и Господу обитателей миров!
Аллах — Всемилостив. Он один — Источник Милосердия и Податель всякого Блага (великого и малого).
Аллах один — Властелин Судного дня — Дня расчета и воздаяния. И никто, кроме Него, не властен ни над чем в этот День.
Тебе одному мы поклоняемся и лишь к Тебе о помощи взываем:
Веди нас прямым путем истины, блага и счастья.
[49]
— А вот теперь к нам, — вставая, сообщил Миллер, глядя на приближающиеся побитые грузовики. Борт одного для наглядности был измазан кровью, и над деревянным бортом торчала перевязанная голова. Он обернулся и заорал на китайском, подзывая санитаров. — Отдых кончился. Пора резать бедолаг… А это уже к вам, — глядя на въезжающую машину, сообщил.
