— Ну, славяне, не поминайте лихом. — Лейтенант стал спускаться, и вскоре снизу донесся его голос: — Стою внизу. Все нормально. Можете двигать.
Они по одному слезли вниз — и оказались на краю длинного и широкого коридора. Это был и в самом деле бетонный бункер. Только очень большой — конца-края ему видно не было. Но и по схеме требовалось двигаться дальше.
— Вот те на… Хоромы дай боже, — протянул Мельников, оглядев помещение. — Но только что-то не похожа та дыра, сквозь которую мы просочились, на главный вход.
— Это уж скорее был аварийный выход, — согласился Копелян.
Они уже смелее двинулись вперед. По сторонам стали попадаться двери — обычные, деревянные, как в любом казенном учреждении.
— Направо уходит коридор, но нам надо вперед, — доложил идущий впереди Свойкин.
…Вокруг был все тот же пейзаж. Увидев, что одна из дверей приоткрыта, солдат-сапер посветил туда. Мельников заглянул следом — и увидел обычную комнату с четырьмя кроватями казенного вида и таким же количеством тумбочек.
— Что ж это за чертовщина? Подземное общежитие, что ли? Или казарма?
— Все проще! — раздался голос Свойкина, который уже успел уйти вперед. — Глядите!
Он высветил фонариком нечто громоздящееся в коридоре. Это были обычные носилки на колесах, какие можно увидеть в любой больнице.
— Подземный госпиталь! — Мельников матерно выругался. — Голландец что-то говорил о госпитале. Значит, правильной дорогой идем, дорогие товарищи…
— Глядим схему. Нам дальше, — деловито сказал Свойкин. Было видно, что прогулки по подземному Кенигсбергу его всерьез захватили. Может быть, парень в детстве любил читать книги про пиратские клады. Теперь вот он явно горел желанием этот самый клад найти…
Они миновали еще ряд дверей — и, наконец, вошли в одну из комнат, которая на схеме была отмечена крестом. Она была гораздо больше. Все ее пространство занимали ряды стеллажей с папками. Свойкин и Еляков долго и сосредоточенно елозили огнем фонарика по помещению.
— А это нечто вроде регистратуры, как я понимаю. Или больничного архива, — подвел он итог осмотра. — И где здесь искать? Или выгребать все? — Мельников взял наугад одну из папок. — Фриц Линген, оберст, дата прибытия: 12 марта 1945 года…
Тут вмешался Мельников:
— Так все очень просто, товарищ капитан! В углу схемы есть подпись: «Клаус Дикс, оберст-лейтенант». Мы-то думали, что это автор указал имя в силу своей немецкой педантичности… Но скорее всего — это просто указание на то, в каком из этих больничных дел спрятаны документы.
Мельников метнулся вдоль шкафов. Они были распределены по годам, а внутри — по алфавиту. Найдя 1944 год, Сергей стал высматривать литеру «Д». К счастью, госпиталь был маленький, очевидно, предназначенный только для старших офицеров. А то могли бы искать и искать.
Найдя фамилии, начинающиеся на указанную букву, он лихорадочно принялся скидывать папки с историями болезней. И…
— Молодец, соображаешь! Тогда ищи этого чертового Лингена! — скомандовал Еляков.
Дело оказалось не таким простым. Папки были расставлены по алфавиту, на корешке каждой была написана фамилия пациента. Но когда лейтенант пошел до литеры «Л», то никакого Лингена не обнаружилось. Мельников почесал в затылке. Если ее изъяли или, допустим, перепрятали — то где искать.
— Что, лейтенант, нету? — спросил подошедший к нему сапер. Видимо, парня всерьез замучила сыскная лихорадка.
— Нету, мать ее так!
— Погоди-ка… У меня у одноклассника мама работала в регистратуре в больнице. Там было примерно то же самое, что и тут. Так вот что… В той больнице все дела раскладывали не только по фамилиям, но и по годам — когда больной поступил. Может, тут такая же система? Если вдуматься — так оно куда удобней искать…
А ведь точно! На схеме ведь под фамилией стояла дата!
Мельников вернулся к началу — и обнаружил на полке надпись, на которую он сгоряча не обратил внимание: «1943, февраль». Видимо, именно тогда подземный госпиталь и стал функционировать.
Дальше все было просто — оставалось поблагодарить немецких врачей за их знаменитую педантичность. Мельников нашел табличку «1945, март» и начал проглядывать полки. Благо Линген — это не какой-нибудь Мюллер или Шульц. Фамилия достаточно редкая. И наконец…
— Товарищ капитан, вот она!
Капитан извлек папку, деловито ее просмотрел и довольно быстро убедился: это то, что они ищут.
В самом деле. Несколько первых страниц выглядели обычно — написанные корявым медицинским почерком строчки с обилием латинских терминов. Но дальше шло совеем другое — аккуратный текст, какие-то технические схемы и колонки со столбцами цифр.
— Похоже, она, — подвел итог Еляков, проглядев находку. — Ну, вот и хорошо. Делать нам тут больше нечего. Уходим.
Они вышли их регистратуры, Свойкин по привычке двинулся вперед… И вдруг из бокового коридора раздалась автоматная очередь. Звякнуло стекло фонаря, а лейтенант яростно зарычал. Мельников, сорвав с плеча автомат, ринулся вперед и дал веером очередь в темноту. Послышалось падение чего-то тяжелого, падающего с некоторой высоты. И тут…
Внезапно вспыхнул свет. Тусклый, мертвенно-зеленоватый. Но этого хватало. Теперь можно было воевать не на ощупь. Мельников побежал по коридору, за ним двинулись саперы, срывая свои «ППС». К счастью, они захватили их по фронтовой привычке. Шли-то ведь на задание. А как идти на задание без оружия?
Коридор заканчивался небольшой отвесной металлической лесенкой, там внизу, ниже уровнем метра на два, галерея продолжалась, делая крутой поворот. В углу лежал тот, кто стрелял в лейтенанта. Видимо, падая, он задел какой-то рубильник — вот свет и вспыхнул. Аварийное автономное освещение… Да уж, немцы умели устраиваться.
Мельников прыгнул вниз, дал из-за угла очередь, потом выскочил сам. Дальше был еще один поворот. Он повторил тот же трюк и увидел, что путь лежал по решетчатому мосту, висевшему над каким-то обширным залом, в котором аккуратно были сложены обычные дерюжные мешки. Но главное — на мосту, ближе к тому краю, стоял человек. Даже в неверном свете он был хорошо заметен — длинный, одетый в кожаное пальто тип с узким неподвижным лицом. Он обернулся и вскинул автомат. Мельников нырнул под выстрел — но тот явно ожидал такого приема, очередь шваркнула совсем рядом. Сергей вскинул автомат и нажал на курок… Но оружие молчало. Вот и все — мелькнула мысль. Но молодой организм, видимо, полагал, что помирать ему рановато. И он, организм, все решил сам, без вмешательства мозга.
Перила на мосту представляли из себя единственный железный прут где-то на уровне пояса. Тело само метнулось вниз, проскочив под этим самым брусом. Вторая очередь прошла мимо. Барон, а это явно был он, — уходил.
…К счастью, падать было недалеко, метра три. Мельников успел сгруппироваться и даже мелькнула мысль: а что там, в мешках? Если что-то железное, то он все ребра себе переломает… Но Сергей плюхнулся на нечто более-менее мягкое. И успел услышать, как по мосту прогрохотали его товарищи. Его полета они, кажется, не заметили. Видимо, решили, что он двинул вперед. Откуда-то снова раздались выстрелы.
