– «Хорошо» – это еще мягко сказано!
Они все еще сидели на краю фонтана, размышляя о том, насколько хорошая вещь «Северное Сияние», когда девушка постучала Билли по плечу и показала на одно из самых больших из сохранившихся строений. Группа мальчишек заносила в патио усилительную аппаратуру и подключала электрические инструменты. Там уже начинала собираться небольшая толпа. Малыш Менестрель поднялся с места.
– Пойдем, посмотрим.
Рив двинулся вслед за ним через поляну.
– Эта малышня что, собирается играть музыку?
– Эта малышня играет музыку уже, наверное, лет сто. Они – лучшие. Подожди, сам услышишь!
Они вчетвером пересекли поляну. Девушка, по-видимому, в своей странной, молчаливой манере прикрепилась к Билли. Они уселись на траву, а группа музыкантов тем временем начала играть. Малыш Менестрель был прав: они играли как-то неправдоподобно хорошо. Девушка вновь раздала трубочки «Северного Сияния», и в течение еще одного часа все четверо сидели совершенно неподвижно, полностью поглощенные прекрасной, свободной, переплетающейся музыкой. Первая вещь длилась почти полтора часа, и когда она закончилась, один из группы, высокий юноша лет девятнадцати, с первой порослью на подбородке, вышел вперед ко входу в патио. Это, очевидно, был лидер группы. Он махнул рукой Малышу Менестрелю:
– Не хочешь присоединиться?
Малыш Менестрель поднял с земли гитару.
– Не знаю, достаточно ли я хорош для вас.
Лидер улыбнулся.
– Ничего, попробуй! Вступай, где тебе покажется нужным. Может быть, мы еще будем играть что-нибудь из твоих песен.
Малыш Менестрель встал и пошел к патио. Серебряную гитару подключили к усилителю, и группа заиграла вновь, а Малыш Менестрель осторожно пытался подыгрывать. Билли и Рив сидели и смотрели, а музыка накатывалась на них волнами. Еще одна девушка подошла и села рядом с ними. Она была настолько похожа на первую, что можно было подумать, что они близняшки. Улыбалась она точно так же, но кроме того, она еще и говорила.
– Вы с парохода?
Билли кивнул:
– Точно.
– Вы останетесь с нами?
– Только до отплытия парохода.
– Жалко!
– Тебе бы хотелось, чтобы мы остались?
– Нам всегда нравится, когда кто-нибудь остается.
Первая девушка повернула голову и улыбнулась Билли и Риву. Билли растянулся на траве и уставился в зеленый шатер листвы над головой. Музыка лилась свободным потоком. Билли вздохнул. Пока что это была лучшая часть их путешествия.
[3]
Паданец, казалось, был создан специально для него. Он взглянул на Рива:
– Вот так и надо жить, как думаешь?
Рив нахмурился.
– Здесь неплохо. Однако мне все же как-то не по себе. Понимаешь – все эти ребята, которые вечно остаются молодыми, и то, как они перебили своих стариков…
Он повел рукой, охватывая роскошную растительность и огромные яркие цветы, устилавшие землю:
– Словно бы все здесь основано на смерти.
Билли закрыл глаза.
– Это было много лет назад. Это все в прошлом. Здесь же рай – рай, черт побери! Только послушай эту музыку, Рив! Взгляни на женщин!
Он похлопал молчаливую девушку по руке. Она улыбнулась и погладила его по волосам. Рив испытующе взглянул на Билли:
– Уж не думаешь ли ты остаться здесь, Билли?
Билли покачал головой.
– Нет. Но искушение, бесспорно, велико.
26.
Она/Они была всем.
Она/Они была единственной вещью, которую Ее/Их ощущения могли распознать, даже на максимальной мощности. Единственным источником энергии была Она/Они. Единственным, что здесь существовало, была Она/Они.
Она/Они продолжала излучать энергию, из чего заключила, что поступательное движение продолжается. Негативной зоне не было ни конца, ни края. Не было абсолютно ничего. Лишь странное видение, проплывшее мимо Нее/Них, убеждало Ее/Их в возможности существования здесь чего-либо еще.
Она/Они знала, что в какой-то временн ой точке начала слабеть. Ей/Им необходимо было расходовать энергию просто для того, чтобы поддерживать свое существование. В зоне не было ничего, откуда можно было бы подзарядиться. Всю свою энергию Она/Они черпала из самой себя. Ее/Их энергетические запасы были ограниченны. Должно было настать время, когда Ее/Их запасы будут истощены, и тогда Ее/Их существование просто прекратится в одно мгновение.
Она/Они отключила все свои функции, кроме тех, которые были связаны с движением вперед. Ее/Их облик мигал, колыхался, и в конце концов перестал существовать. Она/Они превратилась просто в бесформенную точку света, движущуюся через черную пустоту.
Время, поскольку его не с чем было соотносить, не имело значения. Она/Они продолжала существовать, и Она/Они двигалась. Более не было ничего. Затем появилось нечто.
Периферийные сенсоры, которые Она/Они оставляла включенными, пробудили все остальные функции, и Она/Они вновь приобрела троичную форму. Где-то вдалеке находился некий объект. Она/Они смогла установить, что объект сферичен, но он находился слишком далеко, чтобы различить какие-либо детали помимо этого. Она/Они и объект постепенно сближались. С величайшей осторожностью Она/Они прозондировала природу объекта.
«Сферическое тело с равномерной плотностью».
«Однородный состав».
«Большое скопление воды, заключенное в сферическую форму благодаря собственному поверхностному натяжению».
Сфера плыла по направлению к Ней/Ним, подобно маленькой планете. Ее/Их сенсорами она ощущалась как огромный сине-зеленый шар. По поверхности изредка пробегала слабая рябь. Когда сфера приблизилась, Она/Они почувствовала, что Ее/Их притягивает к ней. Сфера не расходовала энергии – Ее/Их затягивало внутрь массой воды.
Она/Они прикоснулась к поверхности сферы, и во все стороны кругами побежали волны. Она/Они почувствовала, что Ее/Их затягивает внутрь водного сгустка. Тогда Она/Они оттолкнулась яростным выбросом энергии и начала двигаться вверх. Сфера не смогла выдержать столь мощного движения. Она разорвалась, и колонна воды устремилась ввысь, увлекая Ее/Их с собой, швыряя и крутя Ее/Их в своем потоке.
Вода устремлялась все выше и выше, затем Она/Они вынырнула на поверхность и обнаружила, что качается, как поплавок, посередине огромного озера. Волны, поднятые Ее/Их появлением, понемногу улеглись, и Она/Они осталась частично погруженной в зеркальную гладь озера, расстилавшегося во все стороны до самого горизонта.
