– Ну давай, Билли, соберись, возьми себя в руки! Еще немного, и нам пора двигаться.
Он сфокусировал взгляд на двух лицах, глядящих на него сверху. Это были Рив и Малыш Менестрель, но их лица казались жесткими и злыми, а их одежда – грубой и совершенно неуместной здесь, по сравнению с прелестью миновавшей ночи. Они не хотели оставить его в покое.
– Послушай, Билли, нам скоро уходить. Ну давай, старик! Давай, одевайся. Ну же, Билли!
– Уходить?
– Ну да, уходить. Нам нужно поспеть на пароход.
– Но нам ведь еще не пора на пароход, правда ведь?
– Пора, и уже скоро.
Билли сел, прижав колени к груди.
– Я не пойду.
Рив и Малыш Менестрель изумленно воззрились на него.
– Что значит – «не пойду»?
– Я хочу остаться здесь.
– Остаться здесь?
– Вот именно, старина. Здесь я счастлив. Я не хочу уходить!
– Но нам нужно идти! Ты же сам всегда говорил – «двигаться дальше», «продолжать искать»… Нас ждет пароход!
– К черту пароход! Я хочу остаться здесь. Мне нравится здесь, понятно? Я счастлив, я нашел нечто! Я не хочу двигаться дальше. Я не хочу брать себя в руки. К черту все это дерьмо! Мне здесь хорошо!
Малыш Менестрель засунул руки в карманы.
– Ты спятил.
– Почему? Потому что я не хочу бежать сломя голову навстречу новым проблемам?
Рив покачал головой:
– Это все ультрафиолет, он совершенно сдвинул ему мозги.
Малыш Менестрель присел рядом с Билли на корточки.
– А ты думал, что это значит на самом деле – остаться здесь? Эти люди – бессмертные. Они никогда не состарятся. А ты – состаришься.
Билли положил подбородок на колени.
– Это неважно. По крайней мере, несколько лет я здесь поживу. С этой проблемой я разберусь, когда до нее дойдет дело.
– Несколько лет? Да ты не проживешь здесь и нескольких недель!
– О чем ты говоришь, черт побери?
– Ты же видел, как живут эти люди. Они нагружаются под завязку всем, что только попадается им в руки, и без сомнения, ты собираешься жить точно так же. Правильно?
Билли засмеялся:
– Конечно, почему бы и нет? В этом же нет ничего плохого! Или ты станешь вкручивать мне какое-нибудь дерьмо насчет того, что кайф – это иллюзия?
– Я не говорил ничего подобного. Ты же знаешь меня, Билли. Я и сам никогда не откажусь от кайфа, но я не остаюсь здесь. Я знаю, что не протяну здесь и тридцати дней.
Билли был обескуражен.
– Но здесь нет ничего, что могло бы повредить мне!
– Тебя убьет сам здешний образ жизни. Тебя убьет сам факт, что ты человек.
– Не понимаю.
– Как ты себя сейчас чувствуешь?
Билли пожал плечами:
– Да ничего. Вроде как утомился немного. А что?
– Думаешь, ты сможешь так жить все время?
– Нет, но…
– Здесь так живут постоянно. Тебе придется жить так же, как и все остальные. Другого выхода не будет.
Билли показал на спящую девушку.
– Но с ней же вроде все в порядке!
– Конечно, с ней все в порядке! Она не стареет. Ее ткани регенерируют. Ее мозг может выращивать новые клетки. А твой – не может! Если ты пару недель поживешь так же, как она, твой мозг просто выгорит! От него останутся головешки! Твое тело не выдержит напряжения, и ты умрешь. Теперь ты понял?
Билли положил голову на руки:
– Ты уверен?
Малыш Менестрель кивнул.
– Конечно, уверен. Такое уже случалось.
– О господи. Не знаю, что и делать. Я верю тебе. Просто дело в том, что я по-прежнему хочу остаться здесь.
Малыш Менестрель положил руку Билли на плечо:
– Я знаю, что ты чувствуешь, дружище. Думаешь, мне бы не хотелось остаться здесь, просто сидеть и играть музыку с теми ребятами? Да это было бы лучше всего на свете! Однако я знаю, что это невозможно.
– Даже не знаю. Не знаю, что делать.
Малыш Менестрель поднялся на ноги.
– Сейчас просто иди с нами. Так проще. Если, когда они проснутся, мы еще будем здесь, уйти будет гораздо труднее.
Медленно, словно находясь в трансе, Билли встал с земли. Он посмотрел вниз, на девушку, спавшую, раскинувшись на мху, и глубоко вздохнул.
– Наверное, ты прав.
Он подобрал свою рубашку и медленно принялся ее натягивать. Когда он наконец полностью оделся, они двинулись по дороге, ведущей к причалу. К их удивлению, выйдя из леса, они не обнаружили у берега никаких следов «Марии Ниоткуда». За краем мола плескалась вода. Трое путешественников в недоумении переглянулись.
– Как мы умудрились упустить его?
– Не может же уже быть настолько поздно?
Малыш Менестрель пожал плечами:
– Однако пароход ушел, в этом нет сомнения. И на нем уехал мой напарник со всеми моими деньгами.
Рив в ужасе хлопнул себя по лбу:
– Черт возьми, а ведь почти все наши деньги тоже остались на пароходе! Билли спрятал их под матрац!
Билли ухмыльнулся.
– Похоже, придется нам все же провести в Паданце еще одну ночку. Это нам не повредит.
Рив и Малыш Менестрель хмуро посмотрели на него.
– Если мы проведем здесь еще одну ночь, никто из нас не захочет уходить!
Билли рассмеялся:
– А что же еще остается?
Малыш Менестрель показал на край мола. Там было привязано несколько байдарок.
– Мы возьмем лодку. Река на этом участке довольно спокойная, и мы догоним «Марию Ниоткуда» на стоянке в следующем городе.
Билли с сомнением посмотрел на байдарки:
– А не лучше будет подождать следующего парохода?
– Он может прийти через неделю, и к тому же, у нас нет денег.
– Ну, значит, придется грести.
Они забрались в одну из непрочных посудин, устроились поудобнее и оттолкнулись от мола. Как выяснилось, если они держались середины реки, течение влекло их с достаточной скоростью, и грести им приходилось, только когда они хотели изменить курс. Небо было ясным, день теплым, и в целом они нашли такое времяпровождение довольно приятным. После того, как новизна их положения несколько поблекла, Билли объявил, что собирается немного вздремнуть, и свернулся калачиком на корме. Следующее, что он помнил – это Малыш Менестрель, кричащий ему:
– Проснись, Билли! У нас проблемы, приятель!
