«На ком-нибудь, кроме меня, — мысленно завершила Джейн. — На ком-нибудь, кроме потомственной ведьмы».
— Хотя в их крови тоже есть магия, так что подобный брак мог бы и сработать. Но…
— Линн этого было мало, — глухо откликнулась девушка. Глава Доранов никогда не оставила бы судьбу рода на волю случая. Она не могла удовольствоваться столь призрачной перспективой для своего первенца. Слишком многое стояло на кону. Сердце Джейн бухнуло о ребра, и по венам снова заструилось электричество. Еще один фонарь мигнул и выбросил фейерверк искр.
В горло словно насыпали песка. Девушка едва смогла разлепить отяжелевшие губы, чтобы задать следующий вопрос.
— Зачем ты приехал на тот аукцион?
Малкольм закрыл лицо руками.
— Мама сказала, что ты там будешь, — по голосу мужчины нельзя было определить, какие эмоции его переполняют. — Мадам Годино — друг нашей семьи.
Джейн с трудом потерла виски — бабушкино кольцо словно потяжелело на сотню фунтов. Значит, все было рассчитано заранее — включая ее первого личного клиента. Девушка с горечью вспомнила, как мадам Годино предложила ей эту подработку, а потом они с Элоди сидели на маленьком балконе напротив сияющего ночными огнями Нотр-Дама и пили шампанское, празднуя ее первый контракт.
— Почему я, Малкольм? Есть же и другие ведьмы.
С которыми не нужно подстраивать судьбоносные встречи, а потом изображать пылкую влюбленность.
Мужчина снова вздохнул. Лишившись большей части своих секретов, он будто истончился в лунном свете.
— Мама думала, что ты не в курсе. С другими — теми, кто знает, — было бы труднее. Дело даже могло кончиться враждой. Магию можно унаследовать, но можно и украсть, так что магические семьи предпочитают не пересекаться. — Малкольм поморщился. — Хотя это тоже преуменьшение. Если вдуматься, они только и делают, что воюют или скрываются друг от друга. Но Селин была так осторожна, так неприметна, что мама решила — тебя можно ввести в семью, оставив в неведении.
Куда уж легче.Джейн вспомнила, с какой настойчивостью Линн лезла в ее личную жизнь. Конечно, Дораны отчаянно хотели, чтобы она как можно скорее родила им дочь. А потом «случайно» упала со скалы или еще как-нибудь перестала обременять их своим присутствием.
— Но дело не только в этом, — признал Малкольм. — Однажды мама рассказывала о твоей семье… Я не запомнил конкретных имен, но понял, что твои предки обладали огромной силой — большей, чем у многих современных династий; возможно, даже большей, чем у нас. Две семьи уже полностью выродились. Такая непрерывная линия ведьм, как в твоем случае, встречается невероятно редко.
— Отличный выбор, чистокровная сука, — горько откликнулась Джейн. — А что, если бы ты мне не понравился?
Глаза девушки сузились. Существуют ли любовные чары? Может быть, Линн озаботилась и приворотом? Кожа Джейн покрылась мурашками от одной этой мысли, и она на всякий случай отодвинулась на другой конец скамейки.
— Магия притягивается к магии, — терпеливо объяснил мужчина. — Хотя у меня нет особых способностей, волшебство разлито в самой моей крови. Мама сказала, что между нами возникнет зов. Но кровью все не исчерпывается. Есть еще влечение, химия, — и он обратил на невесту умоляющий взгляд. — Джейн, наши чувства реальны. Нельзя подделать настоящую любовь.
Девушка поджала губы.
— Мама говорит, это что-то вроде естественного отбора, — продолжил он уже не так уверенно. — Дочери двух магов будут сильнее, чем дочери от союза ведьмы и обычного человека. Некоторые семьи пытались увеличить свое могущество, устраивая браки между кузенами — даже двоюродными, но это лишь приводило к историям в духе Ромео и Джульетты, и тогда…
— И тогда появилась я, — прошептала Джейн, ежась от холода, который не имел ничего общего с треплющим листву ветром. — И ты позволил этому фарсу случиться — помогему случиться! Молодец, привел своей психованной мамочке породистую кобылу. Ты хоть понимаешь, насколько вы все здесь больные?
Ее хриплый крик вороном заметался над пустыми дорожками.
Малкольм потянулся было к девушке, но она отшатнулась, словно боялась, что его прикосновение ее обожжет.
— Руки прочь! Хватит с меня этого бреда.
— Джейн, я не…
— Дай угадаю: тебя заставили. Обманули? Заколдовали?Вот и прекрасно, — прошипела девушка, сбрасывая его пальто на землю и стягивая с пальца помолвочное кольцо. — У меня тоже есть чувства.
Она швырнула перстень в лицо жениху, надеясь, что граненый бриллиант оставит хоть пару отметин на безупречных скулах, и сломя голову бросилась к воротам.
— Джейн!
За спиной послышался свист, щелчки, и парк стремительно погрузился в темноту.
Девушка даже не обернулась.
Глава 27
Джейн пешком проделала весь путь до больницы Ленокс-Хилла, напряженно вслушиваясь в стук своих каблуков по 77-ой улице — единственный якорь, который еще удерживал ее в этой реальности. Непривычное ощущение легкости на безымянном пальце усиливало чувство потери, и только серебристый бабушкин подарок по соседству не давал девушке расклеиться окончательно.
Сейчас Джейн не могла позволить себе роскошь оплакивать разорванную помолвку. Каждое воспоминание о последних двух месяцах вызывало новый приступ гнева на Малкольма, который превратил ее жизнь и любовь в дурацкий фарс. Впрочем, все это было уже неважно. Сейчас ее внимания требовали другие, более существенные вопросы.
Например, то, что Линн оказалась ведьмой — и довольно злобной. В отличие от Джейн, которая в моменты раздражения портила электропроводку, Линн убивала тех, кто хотя бы выказывал намерение перейти ей дорогу. Разница в их способностях была вопиющей. Должно быть, Линн прошла стадию с лампочками еще до пубертатного периода — в то время как Джейн знала о своей силе чуть дольше месяца, причем большую часть этого срока пыталась игнорировать проблему в надежде, что она как-нибудь рассосется сама собой.
Девушка горько рассмеялась над своей наивностью. Она так старательно изображала обычного человека, изо всех сил открещиваясь от колдовства и надеясь не разочаровать новую семью. И что в итоге? Оказывается, магия и была ее главным достоинством в глазах Доранов. Современная сказка о принце на белом коне оказалась тем, чем и должна была — иллюзией. В этой истории ей отводилась роль марионетки, а за ниточки дергала психованная ведьма из Верхнего Ист-Сайда.
«Магию можно унаследовать, но можно и украсть», — всплыли в памяти слова Малкольма. Ба добровольно передала свою силу внучке почти за шесть лет до смерти, и Джейн подозревала, что процесс «кражи» выглядит куда неприятнее. Что там писала Розали Годдар о «последнем дыхании ведьмы»? Если бесконтрольные вспышки магии, мучавшие девушку со дня поездки на ферму, служили лишь намеками на ее истинное могущество, у Джейн было невероятное количество силы. И она сомневалась, что ей позволят просто так оставить эту силу себе. Она несколько недель провела в логове помешанных на власти ведьм, ела их еду, пила их вино — и надеялась, что никто ничего не заметит. Идиотка.
